Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ) - Богачёв Константин - Страница 17

Еще один участник нашей банды с которым мы так славно покуролесили в Барнауле, Митька — Тор дважды по пытавшийся полетать и оба раза не совсем удачно, решил, что данное занятие не подходит ему почти взрослому и почти женатому мужику, бывшему молотобойцу и будущему купцу. Поэтому садится в кресло параплана отказывался, но неизменно сопровождал Машку, которая иногда приходила посмотреть на наши полеты.

Когда мы шли домой и везли в санках наше снаряжение, то Архипка, тянувший санки, спросил:

— Немтырь, мы долго еще на привязи будем болтаться? Надоело уже.

Вопрос не был неожиданным, собственно я и сам уже подумывал приступить к следующему этапу тренировок. Пора пожалуй отпустить Архипку в свободный полет.

— Ладно! Если завтра будет хорошая погода, то полетишь без веревки.

Белый сначала недоверчиво глянул на меня, но потом, поверив, победно заорал и пустился вместе с санками бегом. Идущая рядом со мной Катька, настойчиво подергала меня за рукав:

— А я?

— Что ты? — сделал я вид, что не понимаю вопроса.

— А мне полетать без верёвки? — сделав умильную рожицу, она глянула на меня своими зеленоватыми глазищами.

Я хотел было отказать, но вспомнил, что в той жизни у моего лучшего друга Генки Скляра была младшая сестра Валентина, очень симпатичная девушка, ставшая международным мастером спорта по прыжкам с парашютом. Правда нас она не слишком уважала, считая брата и его друзей безалаберными придурками, что в общем — то было недалеко от истины. Подумалось, а чем Катька хуже, такая же красивая и упертая.

— Хорошо! Если Архипка нормально отлетает, то и ты попробуешь.

Катька взвизгнула и чуть не свалила меня в снег, повиснув на шее, но устыдившись своего порыва, побежала догонять Архипку. В своем зимнем лётном костюме, сшитым её подругой Машкой Лучкиной по моему рисунку, она смотрелась забавно и мило. Я смотрел ей вслед и слушал как канючил Антоха.

— Немтырь, чё это Архипка с Катькой, а мы с Платохой?

Платошка молчал, но было заметно, что и ему немного обидно.

— Завтра если мы нормально отлетаем на привязи, то в следующий раз будем летать без верёвки.

— И ты что ли будешь завтра на привязи? — не поверил мне Тоха.

— Конечно. Помните, как я позавчера сверзился. А всё потому что вместо того, чтобы поднять руки вверх, я стал тянуть клеванты вниз и завалил купол назад, хорошо что не высоко был, да и снегу много, а то бы покалечился или вовсе убился насмерть. Вот завтра и буду учиться, как правильно управлять куполом в таких случаях.

Узнав, что я и себя не считаю готовым к свободному полету, парни успокоились, признав справедливость подобного решения. Дотошный Грек однако спросил:

— Клеванты, это что за фигня?

— Клевантами, друг мой Платон, называются ручки управления куполом.

— А почему — «клеванты»? — спросил вдруг Антон.

Я немного растерялся от этого вопроса, поскольку и сам не знал почему. Не объяснять же пацану, что прочитал это слово в «Викепедии». Но Платошка выручил меня:

— Начнешь как попало дергать за ручки, так и клюнешь носом в снег. Вот тебе и будут «клеванты». — засмеялся Платоха.

Тоха сначала недоуменно покосился на заразительно смеющегося друга, не выдержав, засмеялся сам. А там и я присоединился к веселью. Подумал, правда, как мало нужно, чтобы развеселить юные организмы.

На следующий день погода не изменилась и мы в том же составе отправились на Марьину горку. Архипке не терпелось опробовать нашу амуницию в свободном полете и он напросился летать первым. Возражений ни у кого не было и, после традиционной проверки, я провел небольшой инструктаж:

— Слушай внимательно! Ветерок дует хороший, но слишком высоко не поднимайся, сделай круг до дороги и если получится, вернись обратно к нам и приземляйся. Понял?

Архипка нетерпеливо кивнул.

— Раз понял, тогда вперёд.

Лучший в этом мире пилот параплана, пробежав несколько шагов вниз по склону, воспарил. Поймав восходящий поток, покрутился над нами, набирая высоту и поплыл, почти не теряя высоты, к дороге, проложенной у подножия Марьиной горки, метров в трехстах от нас. По дороге неспешно двигались розвальни, которые тащила лохматая лошаденка, а в санях на соломе сидел мужик в тулупе и клевал носом.

Архипка, пролетая над санями, пронзительно по разбойничьи, свистнул, отчего лошаденка испуганно дернулась, а не ожидавший такой прыти от своего конька, возница опрокинулся на спину и чуть не вывалился из розвальней. Натянув вожжи и остановив, вознамерившуюся пуститься вскачь лошаденку, мужик, поправив съехавшую на глаза шапку, испуганно огляделся по сторонам. Никого не увидев и, видимо сообразив откуда идет звук, посмотрел вверх. Увидев проплывающего над ним нашего аэронавта, вскочил на ноги и, грозя кнутом, что-то закричал.

По поведению возницы я заключил, что он наш — сосновский, иначе бы стоял разинув рот и крестился, а этот похоже матерится.

— Дядька Андрон. — хихикнула Катька. — Поехал в Кузедеевку к родне. Ишь как лается.

Мужик проследив направление полета нашего аппарата, увидел нас на склоне горы, погрозив кнутом, обматерил уже и нас. Потом сел в свои розвальни и, понужнув лошадку, отправился по своим делам.

А хулиган Архипка, подлетев к нам на хорошей скорости, приземлятся не стал. Он чиркнул валенками по снегу в опасной близости от моей тушки и снова начал набирать высоту. Я, по примеру дядьки Андрона погрозил ему кулаком, но материться не стал, все-таки рядом дамы. Хулиган сделав еще один круг, наконец приземлился, улыбаясь во весь рот.

— Ты что творишь? — подскочил к нему я. — Ты когда головой думать будешь?

Улыбка сползла с его физиономии и он недоумевающее воззрился на меня:

— А чё я такого сделал?

— Не понимаешь? — разозлился я. — Я тебе что сказал? Один круг и приземляешься. А ты? Мало того что ты два круга сделал и лошадь напугал, так ты еще чуть меня не сбил. А если бы ты с управлением не справился и в Катьку или Машку врезался. Тогда что? В общем, следующую очередь пропускаешь. И не канючь! — отрезал я, видя, что тот собирается возражать. — Главное стабильность и повторяемость результата. Иди, пока запиши, что дядька Андрон сказал.

— Зачем?

— В жизни пригодится.

— Так бумага далеко, в селе осталась.

— Вот именно. Пока ногами туда да обратно сходишь, подумаешь. В другой раз шея целее будет.

Потом обвел взором мою притихшую команду и сказал, указывая на купол параплана.

— Вот эта фигня опасная штука. Убиться на ней можно на раз-два. По-хорошему, никого из вас к параплану и близко подпускать нельзя. У вас еще детство в одном месте играет. Так вот, если вы не будете меня слушать, то я отдам эту фигню девкам на рубахи. Ясно?

Парни, потупившись, молчали, Катька с Машкой глядели на меня большими глазами, один лишь Митька ухмыльнулся и поощрительно кивнул. Я стоял и держал паузу. Наконец Архипка не выдержал:

— Ты чё, Немтырь? Понял я всё. Да и пацаны тоже.

— Летать в небе — это опасно. Сейчас вывихи и царапины, а чуть выше — кровь, переломы и смерть. Вы первые всё осваиваете. Вам потом остальных учить и книжки писать. Скоро лето и твёрдая земля. Поторопитесь — будете писать кровью, может чужой, а может и своей.

Парни и девушки притихли. Дети своего времени, они верили в Бога, и взять такой грех на душу было для них страшно.

— Вижу, что прониклись. Подумайте, успокойтесь. Следующей летит Катерина.

Катька отмерла, подошла к Архипке, взяла у него из рук наш единственный шлем и привычно стала подгонять под себя. Парни расправили купол. Я лично пристегнул девчонку к креслу и проинструктировал:

— Ты тоже поднимаешься вверх саженей на пять и планируешь по кругу до дороги и обратно. Ясно?

Та блеснула глазами из — под надвинутого по самые брови шлема и кивнула. Я хлопнул её по ватному плечу:

— Вперёд!

Проследив за разбегом и подъемом нашей пилотессы, сказал, обращаясь, к дожидавшимся свой очереди, пацанам: