Третий шанс (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 22

Наместник прижал к глазам бинокль, рассматривая далекие дымы. В последние недели адмирал Алексеев перестал вмешиваться в вопросы назначений на кораблях, сказал только, что раз вы хотите ставить по своему выбору, то и несите за них ответственность — вроде как «умыл руки», и хорошо, что не по примеру Понтия Пилата. Зато другими делами занялся, с бьющей ключом энергией, как всегда неутомимо. И не сказать, что во вред — польза «реформации» принесли немалую, если посудить.

Так ночные схватки с японскими миноносцами показали слабость вооружения русских кораблей имевших всего одну 75 мм пушку. Еще в начале марта на одном из «соколов» после ремонта по приказу Макарова в корме поставили такое же орудие вместо снятого 47 мм «гочкиса». Теперь все русские миноносцы получили по второй пушке, которые сняли с батарейных палуб «Паллады» и «Дианы», сочтя эти два крейсера плохо вооруженными для боя с равным противником. На них установили дополнительно по четыре шестидюймовых пушки со щитами. «Воительница» получила их еще в доке, «охотница» во время короткого ремонта уже в Дальнем.

Превосходный броненосный крейсер «Баян» также получил четыре 152 мм ствола в щитовых установках, за счет снятия всей мелкокалиберной артиллерии и более половины из имевшихся двадцати 75 мм пушек. Было решено оставить на каждом из больших русских крейсеров всего по восемь таких орудий. Последние потребовались для вооружения мобилизованных пароходов, которые превращались в сторожевые корабли для охраны проливов, ведущих в обширный Талиенванский залив. И уже среди них были потери — два парохода погибли — один на минах, другой торпедирован ночью. Однако пользу принесли несомненную — нагрузка на миноносцы резко снизилась, их почти не привлекали к охране подступов.

На «довооружение» трех крейсеров пришлось отдать снятые с ремонтирующегося «Ретвизана» дюжину 152 мм пушек. Но их требовалось намного больше — современную артиллерию из трех таких орудий и полудюжины 75 мм решили установить на двух бронированных канонерских лодках. С «Отважного» и «Гремящего» сняли носовые казематы с 229 мм орудиями, установили на их месте 152 мм пушки Кане со щитом. Еще два таких орудия поставили на корме в диаметральной плоскости, одно за другим — пришлось убирать небольшой мостик и устаревшую шестидюймовую «ретирадную» пушку Обуховского завода. Все снятые орудия пошли на возводимые береговые батареи на месте бывших китайских укреплений, которые те не успели достроить.

На перевооружение канонерок отдали «погонные» орудия с «Пересвета» и «Победы», четыре пушки передали с береговой обороны — чуть ли не с боем пришлось их вырывать у генерала Белого. Тот согласился отдать еще две пушки для «Бобра», который сейчас стоял в доке на ремонте. Благо переделок для орудийных установок требовалось немного. Жаль, что на береговых батареях было всего два десятка таких пушек. Теперь оставалось ждать только поставки таких орудий с Черного моря, Владивостокская крепость сама отдала восемь пушек на «Громобой» и «Богатырь», оставшись с дюжиной. Однако времени на перевозку требовалось много — железная дорога и так работала с чудовищным напряжением.

Новых 203 мм пушек с длиной ствола в 45 калибров не оказалось совсем. Легкомыслие Адмиралтейства в преддверии самой войны взбесило Степана Осиповича, Алексеев же впал в тихое бешенство, топал ногами.

На войне неизбежны потери, требуется замена стволов, а произвели всего 13 таких пушек, причем одному уже расстреляли ствол на полигоне. И взять их неоткуда, кроме как снять два орудия с канонерской лодки «Храбрый», но их перевозка займет долгий срок — до августа. А новые пушки дадут одну к сентябрю, другую к ноябрю, и на этом все. Лишь в следующем году могут изготовить полдесятка, может чуть больше. И посмотрев сейчас на Алексеева, Степан Осипович ему даже посочувствовал — тот взвалил на себя всю борьбу с петербургской бюрократией, освободив его от этого «сизифова труда», который выматывал нервы больше войны.

— Ах, вон оно что, вполне разумно. У японцев теперь три отряда, по четыре корабля в каждом. В первый собраны четыре самых больших броненосца, с полным броневым поясом. Во втором отряде «Фудзи» с «Ясимой», и оба «гарибальдийца» — они поменьше, но скорость на узел больше. А в третьем крейсера Камимуры — эти самые опасные для наших крейсеров. Опасаюсь, Степан Осипович, что завтра наша вылазка может окончиться печально — противник намного сильнее, и что скверно — имеет больший ход.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И что вы предлагаете, ваше высокопревосходительство? Если мы бросим на Дагушань одни миноносцы, японцы их перебьют под утро — они не успеют вернуться, и мы останемся без двух отрядов. Не забывайте — у врага есть быстроходные «собачки» и несколько авизо со 120 мм пушками, которые смогут перехватить наши корабли при отходе.

— И что в таком случае нам делать, Степан Осипович?

— Прикрывать миноносцы нужно быстроходными крейсерами, они смогут уйти от «асамоидов». Отряд поведет Рейценштейн — «Баян», «Богатырь», «Аскольд» и «Новик». Я выйду следом за ними еще в вечерних сумерках на «Пересвете» — со мной пойдут «Победа» и «Громобой», а также «Диана» с «Палладой». Надеюсь, Того уже отойдет к островам, иначе попадет под торпеды наших миноносцев. А завтра хорошая волна, и ход у нас будет больше, чем у броненосцев Того. К тому же последние отвлечет на себя князь Ухтомский на наших броненосцах — если японцы покинут острова Эллиота, он обстреляет их, и поставит там мины, для постановки выйдет «Амур». Мне очень не нравится, что Того устроил там для своих кораблей базу.

— Мне тоже, — хмуро отозвался Алексеев, — но мы не можем рисковать без нужды. Но этот поход вызовет у противника сумятицу, если удастся потопить несколько транспортов с войсками, то одержим значимый успех. А если сорвем высадку вражеских войск, то будет победа.

— Вот и я о том, ваше высокопревосходительство. Надо помочь армии, что уже ведет бой. Флоту — рисковать…

После гибели вице-адмирала Макарова на броненосце «Петропавловск», японцы обустроили на островах базу, отсюда их корабли минировали подступы к Порт-Артуру и вышли 28 июля на бой с прорывающейся русской эскадрой. К несчастью, после 31 марта командование русского флота стало безынициативным, и потеряло волю к победе, желание драться — ведь придется рисковать…

Глава 22

— Все это от отчаяния, господа — японцы высаживаются у Дагушаня, а у командующего армией совсем нет резервов. Да и солдат у нас мало, потому вынуждены ставить в строй нестроевых. Заменяем их, как только можем, нанятыми китайцами. Заметьте, в бою выносить раненых будут именно они.

Командир 7-й Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Кондратенко тяжело вздохнул — душа болела, дыхание войны ощущалось все явственней, а вверенная ему дивизия только последние недели занималась тем, чем ей положено — училась воевать. Ротные и батальонные учения проводили как можно чаще, теперь дело дошло до боевого взаимодействия полков, под грохот артиллерийских батарей. Ведь до этого солдаты из винтовки практически не стреляли, больше держали в руках кирку или лопату, занимаясь возведением укреплений вокруг Порт-Артура. Так что все вывод дивизии за пределы Квантуна восприняли с нескрываемым облегчением — солдаты и офицеры прекрасно понимали, что вскоре предстоит драться.

Японцы враг умелый и храбрый, многие старослужащие, которые готовились к демобилизации, видели их в походе на Пекин. А вот генералы знали куда больше, как и то, что у противника дивизий в два раза больше, чем у русских в Маньчжурии имевшихся перед войной стрелковых бригад. Четырехкратный перевес в кадровых войсках, наиболее обученных и лучше вооруженных, чем любые запасные солдаты, призванные на фронт.

С началом войны бригады стали развертывать в дивизии, в полки потекли «ручейки» призванных сибиряков — солдаты хоть и возрастные, но физически крепкие и настроенные воевать с японцами. Ими пополняли до штатов два батальона, а вот третьи батальоны прибывали уже из России, сводные от каждой дивизии, из старослужащих кадровых солдат со сверхкомплектом — в каждом было по тысяче двести нижних чинов при двадцати офицерах. Причем последних будет больше — во всех училищах произведен досрочный выпуск юнкеров в офицеры, и многие из них уже едут в далекую маньчжурскую землю, ведь молодежь всегда бредит подвигами. А тут такой случай — про «царские выпуски» давно забыли, а ведь они только в войну бывают. Так что «свежеиспеченные» подпоручики с нескрываемым энтузиазмом подавали рапорта о назначении в какой-нибудь воюющий полк…