Шиноби (СИ) - "Василий" - Страница 56

Больше мы к этой теме не возвращались. Девятихвостый опасен, но остановить его мы сможем, как и выполнить обещание. О чём он знает не хуже нас. И срок до ночи мы провели с Наруто в новой пристройке к дому, прервавшись лишь на ужин.

Под возню с печатями пришлось построить отдельное строение, размером больше всего дома. Один-единственный зал с огромными окнами и кучей ламп, да небольшая котельная за стенкой. Под наши печати нужно много места, а постоянно мониторить погоду надоело. Пришлось построить.

Печать Наруто с каждым днём двигалась к завершению. Пусть от использования Теневого Клонирования болела голова у всей семьи, но монстр от искусства печатей подходил к финалу. Чудовищный конструкт из пятнадцати связанных печатей, не считая сотни маячковых для Крыльев.

Это шедевр или безобразный кадавр? Семья к единому мнению не пришла. Карин считает кадавром. Мама шедевром. Я? Шедевром среди монстров. И пусть всё многократно продублировано и проверено, но запускать её страшно. Мы копили силу, рисовали печати на случай непредвиденных обстоятельств, но, всё же, оттягивать было нельзя.

Три месяца труда толпой клонов всей семьи, бесконечные собственные посиделки над бумагой. Получится или нет – в итоге не узнаешь, пока не попробуешь.

В день ритуала, когда вся семья отправилась подготавливать площадку на краю Страны Огня, я решил подтянуть к этому делу ещё кое-кого.

Забрав лист с одной нехорошей печатью из семейного хранилища, закрыл его и переместился к воротам тюрьмы. Поздоровался с шиноби на входе, прошёл проверку личности, и давящие бетонные коридоры привели меня в знакомую допросную к тому самому столу и двум стульям.

Присев, стал ждать, пока на пороге не появился Нагато.

Он изменился: поправился, распрямился, потихоньку тренируется. Уже не похож на узника концлагеря, набрав килограммов двадцать мяса. Обычный, поджарый, скорее даже худой мужчина, как и большинство шиноби. Но это не самое главное.

Изменились его глаза.

Ушла харизма, фанатичная вера, оставив вместо себя пустоту. Не то чтобы в этом виноваты наши ежедневные беседы, больше общая тюремная обстановка да письма от его подруги Конан, потихоньку восстанавливающей Деревню Дождя.

Женщина как-то быстро переключилась на бытовые проблемы, руководство селением, поиск ресурсов для выживания. Она готова заплатить за его передачу обратно к ним, но решение ещё не принято. А надломило Нагато то, что даже самый дорогой ему человек, судя по всему, никогда не верил в их идею по-настоящему.

Едва у Конан появилось время задуматься, перестать выполнять чужие приказы, как идея всех осчастливить через боль перестала ей казаться заманчивой. Ну и то, что Акацуки потерпели сокрушительное поражение в бою. Глаза Бога не помогли.

Усевшись напротив, мужчина молча смотрел в столешницу, погружённый в свои мысли. Вздохнув, я поинтересовался:

– Хочешь выйти отсюда, Нагато?

– Зачем? Конан справляется, а без Риннегана я ей больше не лидер.

– Разве ты перестал быть её другом?

Он тускло возразил:

– Я проиграл. То, ради чего мы работали двадцать лет, больше ничего не стоит. Ради моей идеи она отдала всю юность и пролила много ненужной крови. Поверь, она всё припомнит.

Я хмыкнул. Если перевести с пафосного, то мужик просто боится ответственности и хочет оттянуть момент встречи. С учётом того, что он реально виноват? Не могу сказать, что не понимаю его.

Достав листок с печатью, объяснил:

– Клеймо. Встраивается в систему чакры. Настроено на мою семью, срок действия – два месяца. Да ты и сам сможешь сломать рано или поздно, Джирайя вас учил, вроде. Если примешь, сможешь покинуть тюрьму.

– Зачем это тебе? – безразлично поднял он бровь.

– Хочу кое-что продемонстрировать. Ты всё-таки Узумаки, должен увидеть силу своего клана, – и, почесав в затылке, я отвёл взгляд в сторону, добавив: – Или как контур развалится, если мы где-то ошиблись.

Он задумчиво посмотрел на печать, на стены вокруг и равнодушно согласился:

– Ставь.

Подхватив лист, я поднялся и приложил его к плечу шиноби. Прикрыл глаза, и бумага разлетелась пеплом, оставив вместо себя горящий красным треугольник с крестом в центре. Он медленно тускнел, сигнализируя об интеграции печати в пользователя.

Минута, и я удовлетворённо кивнул.

– Сиди здесь, мне нужно заполнить бумаги.

И хотя у меня есть санкция Хокаге, я ещё полчаса занимался бюрократией. Шрамолицый Морино явно был рад свалить на меня ответственность за Нагато. Ведь, по большому счёту, заключённый легко может устроить бучу. Его держит лишь недостаток чакры и боязнь возмездия. Причём даже не ему лично, а всему Дождю и Конан. И кому такое под своей опекой надо?

Спустя час мы стояли перед воротами тюрьмы, и пленник, прикрыв глаза, подставил бледное лицо под лучи солнца, замерев почти на минуту. Я его не тревожил. Тюремные подземелья, где он провёл несколько месяцев, не самое приятное место.

Дав ему насладиться относительной свободой, положил руку на плечо, и мы оказались в темноте.

Ориентирование, смена вектора. Частичное открытие печати, повторное ориентирование.

И мы шагнули на каменистое плато, по которому сегодня размотаны огромные рулоны печатей, оставляя посредине место со скалой в центре и небольшое горное озерцо с одиноким деревцем возле него.

Тут всё готово. В последний раз осматривала печати активированным Риннеганом мама, у которой за плечом тенью маячил Итачи. После пересадки глаз осуществляется постоянная охрана. Он, Хиаши и Какаши сменяют друг друга. Иногда, если заняты, то и Майто Гай.

Джирайя, Шисуи, Третий, Гай, Хиаши и Хината, Какаши, Ли с Тентен. Посмотреть собралось довольно много людей. Как-никак, планируется полное высвобождение Курамы. Нагато вызвал небольшое любопытство и косые взгляды, причём больше на меня, чем на него.

Ну да, я хочу его переманить. Родня же, что тут такого?

– Аники, я готов начинать!

Наруто волнуется, приплясывая на месте. Это ведь его идея, как и основной объём трудов. Проверять тут уже нечего.

Я оглянулся на мать, и она медленно опустила веки.

– Стартуй, брат.

Выдохнув, блондин Мерцанием перенёсся в сторону, усевшись, скрестив ноги посреди разложенной вокруг печати. Сложил ручную печать концентрации и громко выкрикнул:

– Первая стадия!

Печать вокруг него вспыхнула светом, и, вторя ей, замерцала спираль на его животе. Внешний конструкт встраивается в печати на теле, обеспечивая отдельный совместный контур с ними. Попутно, оставляя заплатки, на которые потом ляжет новая печать. И, самое главное, высвобождение Лиса полностью минует его чакросистему.

Надеюсь, подействует, контур – моя разработка, и проверить на практике не выходило.

Наруто продолжал сидеть камнем уже десять минут, заставив меня нахмуриться. Там столько чакры в контурах закачено, долго возится. Так не должно быть!

Тем временем, братец открыл глаза и, найдя меня глазами, выкрикнул:

– Аники, объясни им всё. Не могу дальше тормозить процесс!

Сменил ручную печать, и внезапно возле него возникли две фигуры, вызвав удивлённый вздох собравшихся. Узнать Четвёртого в его форменном плаще и красноволосую девушку не составило труда.

Как? Они оставили своих клонов в печати? Зачем? Впрочем, разберёмся потом, сейчас главное, чтобы они не вмешивались.

Перемещение “Крыльями”, и я оказался около прибывших, коротко поклонившись:

– Кушина-сан, Минато-сан, пожалуйста, не мешайте, мы всё объясним.

– Он рушит печать! – выкрикнул Минато, оглядываясь вокруг.

– Это часть плана. Прошу, не мешайте.

– Ты Узумаки, как и они, даттебанэ!

Я широко улыбнулся:

– Не мог же он остаться один? Прошу. Не мешайте, эта печать – его экзамен!

Кушина осмотрелась, внимательно смотря на символы, и кивнула, после чего вместе с мужем пошла за мной, осторожно обходя символы.

– Что за печать? – поинтересовалась она с любопытством. – Не узнаю. Вроде наша, но половина вообще незнакома. Совершенно непонятно для чего она.