Шиноби (СИ) - "Василий" - Страница 102

Бои шли как Якуши и предполагал. Коноха с союзниками побеждали. Лучшее обеспечение, Режим Мудреца, эвакуационные печати. И Узумаки. Монстры, поднявшиеся на купленной чакре Великих Деревень.

Нельзя было такого допускать. Красноволосых стоило уничтожить намного раньше, ещё во время запечатывания номерных свитков. Убить, не считаясь с рисками войны и потерями любой ценой. Или сразу по прошествии войны с Песком, не дав набрать личную силу.

Сейчас? Если столкнутся Орочимару и Ясуо, Кабуто бы поставил не на учителя. Орочимару силён, знает сотни техник. Но, в конце концов, он учёный и исследователь, а не боевик. Его способности позволяют выжить практически в любом бою, так зачем рвать жилы на тренировках? Особенно когда настолько сильно увлёкся модификациями, а после и заменой тел. Плюс в полную силу давно не сражался, не выдержит текущий сосуд.

Старший из детей Юмико слишком быстр со своим Покровом Молнии, плюс имеет Риннеган. Нагато же и вовсе победит без всяких шансов для изгнанника Конохи. Кто знал раньше, что Шесть Путей Пейна – это, скорее, слабость, вызванная инвалидностью, чем показатель силы?

Однако уныние Кабуто было поколеблено, когда один из бывших Акацуки, Зецу, решил составить ему компанию на прогулке вокруг базы Орочимару.

Чёрно-белый шиноби с очень странной чакрой и хорошо прикрытым сознанием, до сих пор так и одетый в поношенный плащ Акацуки. Неспешно шагая рядом с Якуши, он негромко, со смешком прошептал:

– Не грусти, Кабуто. Мы победим в этой войне, и ты займёшь высокое место по её результатам. Хочешь быть Даймё? Или лидером любой Деревни на выбор? Всё реально. Или, может быть, ты хочешь стать могущественней? Перестать быть незаметным шпионом, а самому стать силой, перед которой склонятся все остальные?

– Слишком много сильных и без меня, не догнать, Мухоловка, – скрывая за едкой иронией попадание слов Зецу в цель, фыркнул Кабуто.

– Значит, он тебе не говорил, над чем он тут действительно работает? О возрождении Десятихвостого? Не доверяет? Интересно…

– Десятихвостого?

– Значит, не знаешь. Тихому шпиону, не положено… Ведь ты талантлив, Кабуто, мог бы достичь намного большего, если бы не сидел в Конохе. Такое глупое расходование твоего потенциала…

– Никто другой не справится, растение. И что ты там говорил про Десятихвостого?

Словоохотливый Зецу разлился соловьём, объясняя про монстра из глубин времён, его силу и безграничные возможности, которые он сулит. Кабуто скептически насмехался, но запомнил, и Орочимару о поведении подчинённого докладывать не стал. А вдруг в этом есть доля правды?

Правдой, как оказалось позднее, было всё. Но выяснил это Кабуто уже после того, как Чиё продемонстрировала свою технику воскрешения на поле боя. Результат издалека видел один шиноби Камня, и запрос Орочимару пришёл и от них. Коноха и так гудела слухами о необычной технике, пусть через пару недель и немного забылось за повседневными заботами.

А затем, как гром среди ясного неба, появились слухи о возвращении Фугаку Учиха, затем в госпитале появилась ученица Юмико, Рин Нохара. А на полях сражений стал биться Минато Намиказе, и совсем не в виде живого трупа.

Вопросы Хокаге были заданы. Ответы получены. И шиноби, которым объяснили требования, задумались…

В госпитале же начали использовать ослабленную версию техники в лечении. Долго не получилось увидеть сам процесс, а доверять бывшему человеку Данзо саму технику никто не рискнул. Но он неизбежно увидит применение, когда его смена совпадёт с тем, кто может её использовать.

Якуши привычно и молчаливо терпел. Дождался, конечно: в тот момент, когда Рин складывала печати, текла её чакра, Кабуто не мог сдержать довольную улыбку.

Годы, которые он потратил в Конохе вместо того, чтобы развиваться, как шиноби и становиться сильнее, окупились в этот миг. Судьбоносный момент. Его вершина как шпиона, давно забывшего, кому он верен и ради чего действует. Хотелось скорее бросить давно опостылевший госпиталь и, наконец, заняться личной силой.

Он что-то говорил Рин, сам желая скорее додежурить и уйти из Конохи. В идеале, навсегда.

Хватит!

Может, он до сих пор и не разобрался в себе, кто он и каково его место в мире, но вечно быть медиком он не желал.

Атака Иноичи стала неожиданностью, но она же и заставила его собраться, активируя давно придуманную технику, прерывающую контроль тела. Слишком много лет Яманака являлись его главным ночным кошмаром и боязнью провала, он не мог не найти способы противодействия.

Зря они перестраховались: Сарутоби мог бы достать Кабуто внезапной атакой. А так ему хватило доли мгновения, чтобы немного сдвинуться и активировать перемещение.

Момент нахождения в пустоте, и его утягивает к далёкой метке. Зашипев, он сжал глубокий разрез Мистической Ладонью и усилил деление клеток, стремительно заращивая рану.

Минуту спустя он уверенно шёл по тропе, направляясь ко входу в убежище. Разошлись лианы, скрывающие проход под землю, оставив вместо себя каменные своды. Приложив руку к неприметной площадке сбоку, дождался, когда подействует печать и монолитный камень сдвинется назад и в сторону.

– Кабуто нас навестил, какими судьбами?

Якуши проигнорировал Зецу, продолжая шагать дальше до огромной пещеры, заднюю часть которой занимала верхняя половина величественной, хоть и жутковатой статуи. Подойдя к стоящему сложив руки на груди Орочимару, коротко поклонился и доложил:

– Я достал технику. Она не совсем такая, как использовала Чиё, но мы сможем с ней работать.

– Да-а-а? И как всё прошло, Кабуто?

– Меня раскрыли, – пожал плечами Якуши. – Не повезло, сегодня дежурил Яманака.

– Если это действительно то, что нам нужно, тогда неважно, – отмахнулся наставник и протянул к нему руку. – Показывай.

Поморщившись, Якуши ослабил барьеры на своём разуме, вытолкнув наружу воспоминания о применении техники Рин. Полный комплект от ручных печатей до ощущения чакры.

Орочимару пару минут стоял, прикрыв глаза, а потом довольно улыбнулся. Да, техника действует немного не так, как у Чиё, но в таком виде она даже более применима.

– Пойдём, протестируем.

Они спустились в тюрьму, где подошли к одной из камер. Щёлкнула стальная дверь, открывая грязную камеру и двоих измождённых людей, играющих в кости. Обычные гражданские, не шиноби. Взмах руки Белого Змея, и один из них отлетел назад с кунаем в голове. Второй, увидев это, забился в заднюю часть камеры.

Удлиннившаяся рука подхватила его за шкирку и кинула на колени перед изгнанником Конохи, где горожанин застыл, парализованный. Другая рука подтащила мертвеца, вытащила кунай, и Орочимару неспешно сложил нужные ручные печати.

Кабуто внимательно наблюдал, как затягивается смертельная рана и одновременно высыхает первое тело, а второе открывает глаза.

– Как меня зовут? – склонив голову набок, спросил у пленника экспериментатор.

– Орочимару, – с ненавистью выдохнул заключённый.

– Когнитивные функции в норме, хотя требуются дополнительные исследования. Проверь, – обратился к Якуши учитель, взмахом руки погружая подопытного в сон. – Закончишь тут, найди меня, покажу кое-что интересное.

Кабуто кивнул и шагнул к пленнику, кладя ему на голову руку. Предстоит проверить нарушения долговременной памяти, чего бы он делать не очень хотел. Кому приятно узнавать, чем живёт и дышит будущий труп?

Однако работу Якуши выполнил. Спустя час, закончив, вышел в общий зал, где, поёживаясь от подземного холода, наблюдал, как Орочимару наносит символы огромной печати.

Закончив, Змей удовлетворённо усмехнулся и бросил в центр свиток. От того потянуло чакрой Четырёххвостого, А экспериментатор, убедившись, что процесс идёт нормально, кинул в печать другой свиток. Кабуто скривился, почувствовал огромный выплеск природной энергии.

Орочимару, тем временем, решил пояснить:

– Мы не можем ждать возрождения Четырёх и Пятихвостого. После того, как ты унёс технику, искать нас станут активнее. Будем реанимировать биджу сами.