Доктор Но - Флеминг Ян - Страница 7

Еще минут десять они не двигались. Потом Бонд обратился к Куоррелу:

— Можешь ехать в Кингстон. Они, конечно, преследовали именно нас. Такси пустым из аэропорта не поедет. Слишком накладно. В любом случае, надо быть начеку. Может, мы их не провели, и они сейчас где-нибудь затаились.

— Будьте спокойны, кэп, я не подведу, — сказал Куоррел, потирая руки.

Вскоре они влились в поток кингстонских машин. В толчее автобусов, автомобилей, повозок и тяжело нагруженных осликов трудно было понять, есть ли за ними слежка. Через четверть часа они выехали на Джанкин-роуд, главную магистраль острова. И вскоре заметили огромную зеленую неоновую пальму и надпись «Голубые горы. Отель для вас». У входа росли аккуратно подстриженные кусты.

Куоррел вошел, следом за ним — Бонд.

В этот момент метрах в пятидесяти от гостиницы черное такси развернулось и исчезло за холмом.

Отель «Голубые горы» оказался заведением со всеми современными удобствами и старинными традициями. Бонда встретили с особым вниманием, ведь о его приезде предупредили прямо из губернаторского дворца Кинг Хауз.

Ему отвели просторный угловой номер с балконом, откуда виднелись сверкавшие вдали огни кингстонской долины.

Млея от наслаждения, Бонд залез под холодный душ и минут пять обливал вспотевшее от тропической жары тело. Затем перешел к более серьезным делам и заказал двойной джин-тоник и зеленый лимон. Разрезал лимон пополам, опустил в бокал и добавил несколько кубиков льда. Критически взглянул на приготовленный напиток, попробовал его и, вполне довольный результатом, вышел с бокалом на балкон.

Он простоял там довольно долго, сладострастно вдыхая вечерний воздух и предаваясь приятным размышлениям. Итак, он здесь, вдали от Лондона, вдали от госпиталя. Он с нежностью вспомнил об М. и улыбнулся. Этот старый краб небось и впрямь думает, что отправил его на курорт. Но чутье подсказывало Бонду — дело предстоит серьезное и трудное, вполне в его вкусе.

Четверть восьмого. Куоррел никогда не опаздывает. Они собирались поужинать вместе. Куоррел долго чесал в затылке и, наконец, предложил кабачок на берегу моря, «Бато-Лавуар».

— Хозяин — мой приятель. Его зовут Ники-Спрут, потому что один раз он дрался с огромным спрутом. Едва не отдал Богу душу. Кухня там хорошая, вино еще лучше, да и музыка имеется.

Улыбка Куоррела ясно говорила, что о лучшем нечего и мечтать.

Бонд надел белую рубашку и легкий темно-синий костюм. Во избежание всяких сюрпризов проверил «Вальтер», убедился, что его не видно под пиджаком, и спустился вниз.

Куоррел уже ждал в машине. Они не спеша поехали вдоль порта, миновали два-три дорогих ресторана и несколько ночных клубов, откуда выглядывали аппетитные красотки. Дальше начинался бедняцкий район. Дорога сворачивала. Бонд заметил желтую неоновую вывеску в форме испанского галеона — «Бато-Лавуар». Они прошли в небольшой пальмовый садик, за которым виднелся песчаный пляж и океан. Под пальмами стояли столики, а чуть подальше Бонд различил пустую танцевальную площадку. Трое негров наигрывали вариации на тему «Парень, увези ее на Ямайку, здесь отличный ром».

Половина столиков была свободна, за остальными сидели, в основном, негры. Кроме них были еще английские и американские матросы с девушками.

Огромный чернокожий толстяк в смокинге, увидев двух новых клиентов, вскочил и бросился им навстречу.

— Да это же мистер Куоррел! — воскликнул он. — Сейчас организуем отличный столик на двоих.

— Привет, Ники-Спрут, — с улыбкой поздоровался Куоррел. — Выбери нам местечко поближе к кухне и подальше от музыки.

Толстяк хохотнул.

— Что желаете? — спросил он.

Бонд попросил джин-тоник с лимоном, Куоррел выбрал пиво. Потом они заказали холодного омара и бифштекс с овощами.

Трио снова заиграло. Вечерний бриз шумел в пальмовых листьях. В нескольких метрах глухо плескались морские волны.

— Здесь хорошо, — заметил Бонд.

— Он просто молодчага, этот Ники-Спрут, — довольно сказал Куоррел. — Тоже кайманец, как я. Ему известно все, что происходит в Кингстоне. Но вы не беспокойтесь. В свое время у нас с ним было небольшое суденышко. И ему взбрело в голову отправиться на Крэб Ки. Хотел насобирать бакланьих яиц, а наткнулся на спрута. Настоящее чудовище! Они сцепились, и гадина продырявила Ники легкое. Тут он малость струхнул и, вернувшись в Кингстон, продал мне свою половину судна. Это было еще до войны. Теперь он богатей. А я все еще ловлю черепах.

Куоррел грустно развел руками.

— А что это за Крэб Ки? — безразлично поинтересовался Бонд.

Куоррел бросил на него быстрый взгляд.

— Паршивое местечко, кэп, — ответил он просто.

— Почему?

— Его купил во время войны один китаец. Из-за гуано. Навез туда кучу людей. И с тех пор о них ни слуху, ни духу. Сгинули. Этот остров, как могила, — закончил он мрачно.

— Даже так? — насмешливо спросил Бонд.

— Там охрана с автоматами. И радар. И самолет. Кое-кто из моих друзей пытался туда пробраться. Больше я их не встречал. Честно, кэп, от этого острова надо держаться подальше.

Официант принес омаров. За едой Бонд рассказал Куореллу о деле Стренжвейза. Тот внимательно его слушал, время от времени уточняя детали. Когда Бонд дошел до птиц на Крэб Ки, Куоррел нахмурился, что являлось у него признаком глубочайшего внимания. Потом он узнал о последних словах охранника их общества Одюбон, и его серые глаза превратились в узкие щелочки. Бонд описал взрыв самолета при посадке.

Куоррел отодвинул тарелку и ладонью вытер губы.

— Слушайте, кэп, — сказал он, наклонившись к Бонду, — я не знаю, кто водится на этом чертовом острове — птицы, бабочки или пчелы. Но готов поспорить на последний доллар, что любой, кому захочется сунуть туда нос, живым от китайца не уйдет.

— Почему ты так думаешь?

Куоррел развел руками.

— Все очень просто. Китаец никого к себе не пускает. Он убил моих друзей и всех остальных, кто приближался к острову. Он — важная шишка. И прикончит каждого, кто встанет у него на пути.

— В самом деле?

— Точно, конечно, не известно. Всякие ходят слухи. Но, не сомневайтесь, с ним шутки плохи.

Вспышка. Бонд резко обернулся. В тени пальмы стояла маленькая китаянка с аэродрома. Она была одета в черное сатиновое сари, разрезанное сбоку до самого бедра. На шее по-прежнему болтался фотоаппарат. На губах — лукавая улыбка.

— Приведи мне эту девчонку, — сказал Бонд Куоррелу.

Куоррел неторопливо поднялся.

— Привет, красотка, — произнес он негромко и вытянул руку.

Девушка провела язычком по губам и взялась за руку.

Куоррела. Тогда он крутанул ее, как в танце, и, не разжимая пальцев, сильно прижал к себе.

— Осторожней, мне больно! — воскликнула девушка.

— Ну что вы, — отозвался Куоррел с добродушной улыбкой.

Ее кошачьи глаза на побледневшем лице засверкали от ярости.

— Немедленно отпустите меня, — прошипела она.

— А куда торопиться? — заметил Куоррел. — Пойдем к нам, выпьем по стаканчику. И не стоит волноваться.

В обнимку они подошли к сидящему за столиком Бонду. Куоррел по-прежнему сжимал руку китаянки. Они уселись, как влюбленная парочка.

— Добрый вечер, — галантно поздоровался Бонд. — Похоже, если вас не остановить, мое изображение заполнит все страницы «Глинера».

— Сегодня вечером я обхожу бары, — объяснила девушка самым искренним тоном. — Первый снимок вышел плохо. Надо переделать. Вот и все. Не могли бы вы попросить этого господина меня отпустить?

— Вы работаете на «Глинер», — сказал Бонд, пропустив ее слова мимо ушей. — Как вас зовут?

— Не ваше дело.

Бонд подал Куоррелу знак, и тот принялся неторопливо выкручивать ей руку. Девушка кусала губы и молчала. Куоррел поднажал.

Она сдавленно вскрикнула, потом сказала:

— Ладно. Меня зовут Анабелла Чанг.

Ее глаза метали молнии.

— Прелестное имя, — заметил Бонд.