Доктор Но - Флеминг Ян - Страница 2

Впереди он заметил ковыляющих по мостовой троих слепцов, подсчитал, что обгонит их раньше, чем дойдет до машины, и порылся в кармане в поисках мелочи. Нащупал горсть монет и достал один флорин. Он уже поравнялся с нищими. «Смотри-ка, полунегры-полукитайцы! Забавно...»

Монета упала в сумку для подаяний.

— Да благословит Вас Господь, мистер, — сказал первый.

— Господь, Господь... — эхом повторили двое других.

Стренжвейз уже держал в руке ключ зажигания. Вдруг он услышал, что постукивание палок за спиной прекратилось. Он резко обернулся. Но было уже поздно. Все трое держали в руках револьверы с глушителями. Они разошлись в стороны, чтобы не мешать друг другу. Один целился в живот, другой в сердце, третий в голову. Выстрелили они одновременно.

Стренжвейза отбросило, он упал на мостовую, поднял облачко пыли и замер. Умер он еще в падении.

Было шесть часов семнадцать минут. Послышалось шуршание шин, и перед тремя мужчинами остановился катафалк, украшенный черными перьями. Задние дверцы его были открыты. Мужчины бросили туда тело Стренжвейза и забрались сами. Закрыли дверцы, уложили труп в открытый гроб и уселись на стоящие по бокам скамеечки. Потом быстро стащили с себя лохмотья и надели черные шелковые плащи. Три цилиндра заменили бейсбольные шапочки.

— Чего ждешь? Поехали! — крикнул самый высокий из убийц водителю, тоже полукровке.

Затем бросил взгляд на светящийся циферблат своих часов. Шесть часов двадцать минут. Три минуты — и дело сделано! В намеченные сроки они уложились точно.

Катафалк описал величественный полукруг и, важно покачивая на ветру черными перьями, медленно покатил в сторону Голубых гор, увозя трех скорбящих людей, скрестивших в знак траура руки на груди.

— WXN вызывает WWN... WXN вызывает WWN... WXN...

Розовый пальчик Мэри Трублад стучал ключом передатчика.

Шесть часов двадцать восемь минут. Стренжвейз на минуту опаздывал. Мэри Трублад улыбнулась, думая о мчащемся по побережью черном автомобиле. Стренжвейз должен вот-вот появиться. Она уже слышала его быстрые шаги. Он наклонится к ней с извиняющейся улыбкой и наденет наушники.

— Простите, Мэри, — скажет он. — Машина никак не заводилась.

Или:

— Я был уверен, что полиции прекрасно известен номер моего «санбима». И что же вы думаете? Они остановили меня в Хаф Уэй Три для проверки документов!

Чтобы сэкономить время, Мэри достала вторую пару наушников. Она по-прежнему передавала:

— WXN вызывает WWN... WXN вызывает WWN...

На ее часиках было уже 6:29. Мэри всерьез забеспокоилась. Через несколько секунд Лондон ответит. Боже мой! Что она будет делать, если Стренжвейз не придет? Она понимала, что ей самой бесполезно и опасно пытаться передать ежедневный рапорт вместо него. Служба безопасности прослушивает все радиограммы, а у каждого агента свой неповторимый почерк. Есть специальная аппаратура, отмечающая все особенности этого почерка и способная моментально выявить чужую руку.

Пять лет назад, до отъезда Мэри на Ямайку, шеф службы контроля показал ей настоящие джунгли машин, чьи длиннющие названия внушили ей уважительный трепет. Ей объяснили, что контакт-радио автоматически подключается, когда радиограмму передает незнакомая рука. Это мера предосторожности на случай, если рация попадет к врагу. А если агента хватают и силой заставляют вызывать Лондон, ему достаточно слегка изменить почерк, чтобы предупредить спецслужбу, и его поймут совершенно безошибочно, как если бы он передал сообщение о провале прямым текстом.

Ну вот! Вызывает Лондон...

Шаги в холле... Наконец-то! Он успел. Оставалось выиграть какие-то секунды.

— WWN вызывает WXN... WWN вызывает WXN... Вы меня слышите? — спросил Лондон.

Шаги уже приблизились к двери.

Мэри Трублад спокойно передала:

— Отвечает WXN... WXN... Я вас отлично слышу.

Позади раздался грохот взрыва. Что-то больно ударило ее в бедро. Это оказался кусок замка. Она в ужасе обернулась. В дверях кабинета стоял мужчина. Нет, не Стренжвейз, а огромный негр с желтой кожей и раскосыми глазами. В его руке поблескивал револьвер.

Мэри Трублад открыла рот, чтобы закричать. На лице незнакомца появилась задумчивая, загадочная улыбка. Он медленно, с удовольствием прицелился и выпустил три пули прямо ей в сердце.

Девушка соскользнула со стула, как тряпичная кукла. Еще секунду в комнате раздавался писк лондонских позывных, петом все стихло.

В зале контроля за тысячи километров отсюда кто-то выругался:

— Черт подери! О чем они там думают, мерзавцы?

Таково было надгробное слово над Джоном Стренжвейзом и Мэри Трублад.

В это время убийца поставил на пол коробку с надписью «ВЗРЫВООПАСНО» и стал засовывать тело Мэри Трублад в холщовый мешок. Ноги не влезали, и их пришлось согнуть в коленях. Потом он взвалил на плечи эту тяжелую ношу, отнес ее к дверям дома, бросил и вернулся в кабинет. Сгреб сборники кодов и позывных, предназначенные для переговоров с Лондоном. Сложил их в стопку возле коробки «ВЗРЫВООПАСНО» вместе с остальными бумагами, которые смог отыскать. Методично разорвал портьеры, швырнул их в ту же кучу, а сверху уложил пару стульев. Затем зажег маленький веселый огонек, схватил мешок и отбежал на безопасное расстояние. Наконец-то он мог спокойно удалиться, унося то, что осталось от Мэри Трублад и испытывая приятное чувство хорошо выполненного дела.

Спрятанный за кустами катафалк терпеливо его дожидался. Уже стемнело, слышалось только надоедливое жужжание стрекоз и тихий шум мотора. На улице не было ни души. Высокий китаец обернулся. Из холла клубами валил дым. Чтобы огонь разгорелся, убийца оставил дверь открытой настежь.

Он подал мешок двум своим напарникам. Они с большим трудом втиснули его в гроб, где уже лежало тело Стренжвейза. Китаец тоже забрался в машину и закрыл за собой дверцы.

Со вздохом облегчения он опустился на сидение и снова надел цилиндр. Приличия прежде всего!

В окнах второго этажа уже мелькали язычки пламени. Водитель катафалка неторопливо нажал на газ, выехал на узкую боковую дорогу и повел машину в направлении ущелья Мона.

Там, на глубине ста метров, и остался лежать тяжелый гроб.

Ровно за сорок пять минут все архивы и персонал английской секретной службы в Карибском бассейне были уничтожены. Радиопередатчик здесь никогда больше не заработает.

2

Спустя три недели в Лондоне наступил март. Приход его сопровождался большим шумом. На рассвете первого марта разразилась настоящая буря. Яростный ветер с ледяным дождем и градом хлестал несчастных прохожих в мокрых плащах, испуганно жавшихся к стенам по дороге на работу.

Погода, как говорится, просто собачья, и даже сам М., редко удостаивающий своим вниманием такого рода детали, отметил это, вылезая из черного роллса без номерных знаков, остановившегося перед большим зданием на Редженс Парк. Порыв ветра с крупным градом хлестнул М. по лицу. Однако, вместо того, чтобы где-нибудь укрыться, он важно обошел машину и наклонился к шоферу.

— Вы можете возвращаться домой, Смит. Сегодня вечером я поеду на метро. Не самая лучшая погода для прогулок на автомобиле.

— Да, хозяин. Благодарю вас.

Смит, бывший старший механик на крейсере военно-морских сил Ее Величества, с умилением улыбнулся, наблюдая за М., который строевым шагом удалялся под пеленой дождя. Это вполне в его стиле! Смит протер ветровое стекло изнутри, потом нажал на газ, и машина медленно тронулась. «Да, таких людей нынче встретишь нечасто», — вздохнул он.

Промокший до нитки М., шеф английской службы информации, вошел в свой кабинет. И только когда за ним закрылась дверь, он вытащил голубой шелковый платок и вытер лицо. Ни за что на свете он не сделал бы этого на глазах у лифтера или портье. Затем, вновь обретя достойный вид, он сел за письменный стол и нажал кнопку интерфона.

— Я пришел, мисс Манипенни, — сказал он. — Принесите последние сообщения и свяжите меня с сэром Джеймсом Молони. В это время он должен быть в госпитале Сент-Мэри. И еще. Я приму 007 через полчаса. Но до этого вам необходимо принести мне досье Стренжвейза.