Вик Разрушитель 6 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 54

— То есть налицо смена приоритетов? — догадалась девушка.

— Да, милая, — улыбнулась Алена Николаевна. — Твой дедушка совместно с Кабинетом решил завести новых друзей в Венеции.

— Надеюсь, меня не будут сватать к очередному принцу? — съязвила Лидия.

— У Доменико Марани три дочери, — усмехнулся Юрий Иванович. — И одна из них уже засветилась в связях с Пьетро. Аналитики просчитались, когда рекомендовали продвигать свои интересы через Мочениго. А Луиджи оказался связан не только с мафиозными кланами, но и с польскими сепаратистами, воюющими на стороне Пястов. Открылось все совсем недавно.

— Змеиный клубок, — передернула плечами дочь. — Я не выйду замуж за Пьетро, хоть убейте.

— Я сама не позволю свершиться этому, — решительно произнесла Алена Николаевна и переглянулась с мужем. — В России полно замечательных молодых людей. Тебе, милая, не стоит волноваться за судьбу государства. Этим займется когда-нибудь Павел. Поэтому выбирай мужа по сердцу.

— Папа и дедушка не позволят, — наябедничала княжна. — У них уже есть список кандидатов.

Цесаревич возмущенно фыркнул.

— Обвинять нужно с твердыми доказательствами, — сказал он. — А у тебя их нет, поэтому не сотрясай воздух бессмысленными фразами. Лучше займись подготовкой к соревнованиям. Кстати, как тебе новый бронекостюм «От Мамонова»? Индус затаился, только глазами сверкает. Ей-богу, мальчишка с горящим взором, хоть бы эмоции свои скрывал!

— Он замечательный! — выдохнула Лидия восторженно. — Вы даже не представляете, насколько он превосходит по всем техническим характеристикам все типы УПД и ППД!

— И что же такого придумал княжич Андрей? — полюбопытствовала Алена Дмитриевна.

— Двигатель! — улыбнулась дочь, покрывшись румянцем.

— Двигатель? — Мстиславский с удивлением взглянул на нее. — Всего лишь двигатель?

— Да! Весь бронекостюм и есть цельный двигатель! Существенно возросла скорость реагирования узлов, время проведения в воздухе увеличилось втрое! Знаешь, сколько времени я провела в полете последнюю тренировку? Восемь часов! Мы даже на землю не опускались на перезарядку!

— Такого не может быть! Индус ничего не говорил! А, ну да, я и забыл, что вы сговорились!

— А почему мы поздно приехали с полигона?

— Сама же сказала, что задержались по дороге, в кафе сидели.

— Я немножко слукавила!

— Дорогая, девочек до какого возраста можно пороть ремнем? — поинтересовался цесаревич у жены.

— Ты безнадежно упустил время, — рассмеялась Алена Николаевна. — Надо было проявлять решительность в том возрасте, когда Лидочка стала интересоваться бронекостюмами. Вот Павла я остановила без всякого ремня, и нисколько об этом не жалею.

Мстиславский кашлянул и предпочел не поднимать эту тему при дочери. Его гораздо больше заинтересовала новая модель бронекостюма. Впрочем, через несколько дней он сам увидит, что придумал Мамонов, и оценит своим взглядом, так ли уместны восторги Лиды.

— То есть подарок Андрея тебе понравился? — вспомнил он нахального парня, когда ему потребовался ложемент бронекостюма дочери.

— Один из лучших за последние три года!

— Надеюсь, машина входит в их число?

— Безусловно! — воскликнула девушка. — Пап, я умею ценить знаки внимания, и очень вам благодарна!

— Ну вот и поговорили, — удовлетворенно кивнул цесаревич. — А насчет Пьетро советую не показывать свою осведомленность, и быть максимально вежливой и милой. Но в то же время иногда выпускай колючки.

— Я это обожаю делать! — счастливо вздохнула Лидия.

***

По взаимной договоренности венецианцы должны были принять два воздушных судна из Москвы. На дирижабле летели инженеры и обслуживающий персонал, контейнеры с бронекостюмами и, собственно, десять студентов-пилотов, которым предстояло выступить на ристалище. Среди них были Егор Дубровский, Дима Глинской — «индивидуалы», и целая команда, в которой были знакомые мне ребята еще по боям в Лужниках. С Пашкой Ушаковым я и вовсе в Щукинской гимназии учился, теперь он в Московском Императорском Университете грызет гранит науки. Миша Ермаков, тот самый, что выступал в «древнем» экзоскелете, самой первой модели на интеграторе, теперь обзавелся приличным УПД. В общем, я был только рад, что большая часть парней из тех, кого я очень хорошо знаю. Даже показывающий свое не самое лучшее отношение ко мне Дубровский, и тот на чужой земле был за радость.

Дирижабль, на котором находились и наши с Лидой бронекостюмы, вылетел на два дня раньше и должен прибыть сегодня вечером. Я беспокоился лишь за безопасность перелета, чтобы не произошло никакой незапланированной жесткой посадки, в которой могли пострадать новейшие «скелеты». На этом борту у меня была собственная команда: Гена Берг со своими помощниками (Ворон остался в Москве приглядывать за мастерской) и трое телохранителей: Эд, Никанор и Игорь.

Куан летел в императорском лайнере со мной в качестве личника и наставника, поэтому и комнату взяли одну на двоих в одном из отелей района Каннареджо с видом на канал, постоянно забитый гондолами, юркими катерами и снующими по набережной туристами. Не самое лучшее местечко, чтобы сосредоточиться к предстоящим поединкам, но сам номер понравился. Две спальни, небольшая уютная гостиная, душ, ванна, туалет — что еще надо двум холостякам?

Вечером сюда заселится вся наша русскоговорящая братия, и подозреваю, устроит такую веселую ночку, всем чертям тошно станет.

Мне же предстояло приготовиться к вечернему банкету, который устраивал дож Луиджи Мочениго в своем дворце на материковой части Венеции. Кстати, еще в самолете Лида рассказала интересную вещь. Оказывается, в Венеции называться дворцом могло только одно строение — Дворец Дожей, но сейчас там ввиду наступившей демократии никто не жил. Его использовали как городскую ратушу, где проходили собрания местных аристократов, торжественные мероприятия и даже судебные процессы. Остальные особняки назывались просто «Ка». Каждая аристократическая семья считала своим долгом построить собственный «casa» — дом. Со временем это вошло в норму, и палаццо начали распознавать по их фамилиям. Например, Ка’Мочениго, Ка’Морани.

Я не горел желанием присутствовать на довольно скучном и официальном мероприятии, где аристократическая верхушка будет стараться всеми силами понравиться наследнику русского трона. Ну, с ним-то ясно, политическая конъюнктура требует жертв, поэтому Юрию Ивановичу придется отдуваться за императора. Чтобы я не расслаблялся, он успел огорошить меня вестью, что обязательно нужно быть там и весь вечер прикидываться тенью княжны Лидии.

Самое поганое, я не знал, как отреагирует Пьетро. Ладно, если просто начнет брызгать желчью и оттирать меня от напарницы. Он все-таки принц, прикажет своим лакеям выбросить русского нахала головой вниз в канал — придется разнести вдребезги красивый палаццо.

Вздохнув, я стал готовиться к торжественному ужину. Цесаревич приказал находиться в своем номере и никуда не выходить до приезда охраны. Первым делом принял ванну с морской солью и отмокал в ней больше часа, пока совсем вода не остыла. Куан тем временем заказал легкий обед. Не знаю, как он умудрился договориться с администратором; английский и итальянский наставник не знал, тем более — французский. Однако стол был накрыт с учетом его пожеланий.

— Куан, а как ты заказывал блюда из меню? — не вытерпел я, уплетая запеканку «пармиджано» из баклажанов с сыром. — Нашел на кухне земляка из Кореи?

— Нет, взял меню, спустился в холл и тыкнул пальцем в фотографии блюд, — невозмутимо ответил личник, накручивая на вилку пасту «карбонара».

— С тобой не пропадешь, — кивнул я уважительно. — Блюда сытные, до утра переваривать буду.

— Я знаю, поэтому и выбирал именно такие. На официальном приеме поесть как следует не удастся. Торжественный ужин состоит из пяти-восьми перемен, никто тебе не даст долго ковыряться в тарелке. Будешь потом злой ходить, на всех кидаться, — поведал наставник, чем меня удивил преизрядно.