Меня зовут господин Мацумото! Том 4 (СИ) - Ш. Дмитрий - Страница 27

С чувством выполненного долга высадил Мегуми у дома. Тепло попрощался, помахал рукой, удивился странному, даже в чём-то смущённому взгляду женщины, вышедшей её встречать, после чего со спокойной душой уехал, не придав этому значения. А всё потому, что не был свидетелем телефонного разговора Итидзё с матерью, в тот момент, когда девушка восхищённо смотрела показ мод, радуясь такой возможности. Всё же ощущения, вызываемые просмотром передачи по телевизору и наблюдением за происходящим прямо из зала, весьма существенно отличаются. В нём завораживала сама атмосфера пафосного шоу, происходил живой обмен эмоций с другими зрителями, вызывалось волнение, появлялось чувство собственной важности и гордости. Это уже потом, дома, когда смотришь на фотографии, не понимаешь, как ты мог восторгаться подобной безвкусицей? За что отдал такие деньги?

— Чем занимаешься? — с улыбкой спросила у Мегуми её мать, позвонив по телефону.

Она беспокоилась, как там её беззащитная девочка, покушала ли, не расшибла ли коленку, не плачет ли.

— Смотрю показ мод, — искренне ответил бесхитростный «ребёнок».

— О, это хорошо. Молодцы. Я думала, Мацумото-сан устроит что-то более банальное. А где у нас в Токио проходит показ мод? — удивлённо уточнила после короткой паузы, не припомнив ничего такого из светских новостей.

— А это не в Токио. Это в Дубае, — гордо ответила радостная Мегуми, даже не подозревая, какой эффект на её мать произведёт этот ответ.

Ей было не до этого, она всецело сосредоточилась на шоу.

— Где⁈ — ахнула мать. — Как ты туда попала?

— На самолёте. Меня Мацумото отвёз.

— Дай-ка Мацумото-сану свой телефон, — попросила мать странным тоном. — Хочу у него кое-что спросить.

— Не могу. Его нет рядом.

— А кто тогда рядом с тобой? — растерялась мать.

— Какие-то странные мужики в белых халатах. Мацумото сказал, это шейхи, достойные люди. Они прямо сейчас что-то на своём языке обсуждают и в мою сторону посматривают, а я их совсем не понимаю, — пожаловалась Мегуми, не желая выглядеть в их глазах невоспитанной девушкой.

— А где Мацумото? — напряглась её мать, уже опустив суффикс «сан».

— У него какая-то важная встреча с сомалийскими «рыбаками». Их сюда не пустили, потому что они не очень приличные люди. Правда, говоря об этом, он так забавно морщился и многозначительно хмыкал, что я подозреваю, они вовсе не рыбаки. Впрочем, неважно. Меня это не касается, — беззаботно ответила Мегуми, окружённая японскими телохранителями, относящимися к ней, как к какой-то принцессе.

В этот раз шокированная женщина молчала подозрительно долго, собираясь с мыслями. Потом начала расспрашивать о подробностях этой необычной поездки.

— И тебя не удивило, откуда у мелкого офисного служащего частный самолёт и куча прислуги? — изумилась женщина, не понимая, насколько же наивной, доверчивой и тупой нужно быть.

К сожалению, в её случае глупо спрашивать: «А ты точно моя дочь?».

— Так, подожди-ка пару минут. Я перезвоню. Никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, — скрывая тревогу, попросила взволнованная мать.

Быстро добравшись до деда Мегуми, войдя к нему в кабинет без стука, она прямо с порога грозно поинтересовалась — Что всё это значит?

— Ты о чём? — удивился старик. — Разве Мегуми сейчас не по магазинам ходит?

— Представьте себе, отец, нет! — едва сдержалась, чтобы не повысить голос.

Описав ситуацию, спросила то же, что и дочь, чуть ранее. Однако реакция господина Исао ожидания не оправдала, что тоже не укладывалось у неё в голове.

— Ну и что тут такого? Подумаешь, у молодого человека есть личный самолёт. Что сразу нервничать-то? Это же не подводная лодка. Или ты тоже из этих крикунов, требующих запретить всю роскошь и жить как в семнадцатом веке? — сварливо пошутил, не собираясь следовать их советам, даже в таком старом доме.

— Отец, а не соблаговолите ли вы поделиться информацией, кто такой этот Мацумото? Как мать Мегуми, я имею право это знать, — вежливо потребовала изумлённая женщина.

— Хорошо, — признал её довод справедливым, но больше опасаясь, что она наделает глупостей. — Только пусть это останется между нами. Там сложная семейная ситуация. Вскоре об этом объявят официально, как положено, ну а пока Фудзивара Синдзи, родной внук Фудзивара Такеру, вынужден носить фамилию приёмных родителей. Насколько я понял, у них были какие-то серьёзные внутренние проблемы и Фудзивара надёжно спрятали парня. Сейчас всё наладилось, поэтому его потихоньку выводят в свет, готовя к возвращению на своё законное место. О предстоящей поездке я знал, Такеру меня предупредил, так что не вижу в ней ничего страшного. Девочке давно пора посмотреть на этот мир широко раскрытыми глазами. Не хочу потом краснеть перед семьёй жениха за эту дурёху. К тому же её охраняют не только люди Фудзивара. Я и своих послал. Успокойся. Дубай — самый спокойный и безопасный эмират в этом море хаоса. Там есть на что посмотреть.

— А, ну раз это Фудзивара, тогда всё в порядке, — несколько заторможенно кивнула ошеломлённая женщина. — Их слову можно верить. То-то я смотрю, вы как-то слишком спокойно отнеслись к их свиданию. Тогда я пойду? Простите за беспокойство, что-то я переволновалась.

Вопреки своим словам, она всё равно часто звонила Мегуми. Вечером с вопросом — ты где? Ночью — ты с кем? Утром — ты как? В обед — с просьбой сфотографировать птичек из заповедника. Очередным вечером — во сколько будешь дома?

* * *

Теми же вопросами задавалась и лже-Мива, у которой от нервного тика начала дёргаться щека. Ещё бы, ведь она уже в третий раз не смогла выполнить в запале данное обещание подруге устроить ей встречу с неуловимым «Джо». Под конец недели он не появлялся ни на работе, ни дома. Как знал о том, что за ним охотятся.

— Я его точно убью, — прорычала женщина, получив очередной отчёт от своих сотрудников, беспомощно разводящих руками.

* * *

Фудзивара Ренка испытывала странные ощущения, не добившись желаемого.

— Мне к нему что, ещё и в очередь нужно записываться? — подивилась, столкнувшись с такой невероятной вещью, как ответ его горничной: «Господин принимает только по записи».

Глава 8

В понедельник, вместо очередного завала на работе, меня неожиданно отправили таскать тяжести. И не просто таскать, а катать коробки, носить шарики, в общем, заниматься всякой фигнёй вместо серьёзного дела. Никаких заумных финансовых отчётов, графиков и проектов я так и не увидел, но вымотался так, что уж лучше бы занимался ими. Мне кажется, или директор на меня всё ещё злится? Даже странно, а что меня могло натолкнуть на эту мысль?

Без самоиронии на любой работе никуда, поскольку везде хватало не только глупостей, но и их генераторов. Никаких документов на тендер Накамура-сан мне так и не прислала. Сегодня я её вообще не видел. Похоже, не удостоился этой чести. Как сказал бы поэт — тучи над Мацумото начали сгущаться. В воздухе запахло грозой. Смеркалось. Медведи начали массово спускаться с гор.

Впрочем, в обед, что стало ещё большей неожиданностью, меня зачем-то отправили в лучший ресторан этого муниципалитета, разрешив пообедать за счёт компании. Причём не ограничивая себя во времени и средствах. Обосновали это наградой за хорошо проделанную работу. Уж не за ту ли, где я выращивал капусту, о чём подумали изумлённые коллеги. Более того, мне разрешили обедать хоть до следующего завтрака. Единственное условие, выдвинутое компанией, я должен пойти туда один. Что-то мне внезапно вспомнилась история Тадаси Моримуры. Интересно, к чему бы это?

Секретарь, которая передала мне это распоряжение, очень хорошо владела собой и старалась выглядеть беспристрастно, но судя по глазам, даже её оно несколько «смутило». Назовём это так. Мои коллеги тут же решили, что я опять выделываюсь и сам себе организовал перерыв, недоступный рядовому служащему. Задействовал связи в личных интересах. Кого-то подкупил, кому-то позвонил, словом, опять бессовестно сорил деньгами и подлизывался к руководству, ведя себя не по-товарищески, показывая замашки маленького короля. Разумеется, ребята задались логичным вопросом, если я король, а они тогда кто? Моя легенда простого работника продолжала расползаться по швам, превращаясь во что-то непомерно раздутое и уродливое. Недавно сократившаяся, между нами, дистанция, вновь резко увеличилась, став ещё больше, чем раньше. Она опасно приблизилась к границе неприязни, преодолевая рубеж неодобрения. Конечно, в лицо мне никто ничего не сказал, но взгляды коллег стали красноречивее любых слов. Я слишком сильно выделялся, очерчивая границу, где видел их, и где стоял сам. Говорил одно, а делал другое. Вел себя не по-товарищески. Это очень плохой звоночек. Если бы я поступал так ради карьеры, то меня ещё можно было понять, а вот так, вряд ли.