Фармацевт 3 - Санфиров Александр - Страница 13

– Однако! У моей возможной тещи есть на все свое особое мнение, и ведь все обо всех знает, а вроде бы дома целыми днями сидит, – насмешливо подумал я.

После обеда я оделся, перекинул через плечо ботинки с коньками и направился в гараж.

А там уже все были в курсе моих проблем. Поздравления и подколки по поводу новой работы сыпались со всех сторон.

Я же отправился к кладовщице, намереваясь найти у нее кожу, чтобы подшить задники к ботинкам. И это вполне удалось, с Ангелиной Ильиничной, с которой я обменивался каждый день любезностями на заправке, мы были в отличных отношениях, а она работала еще и кладовщицей. Поэтому не пожалела времени, чтобы найти для меня хорошо выделанный кусок кожи.

Получив искомое, а также шило и дратву, я уселся в укромном уголке, где попытался хоть немного улучшить творение советских обувщиков. Получилось, конечно, так себе. Но все же несколько игр мои усовершенствования должны выдержать.

Коньки сам точить не взялся, а отдал их нашему слесарю инструментальщику Валере Бауэру. Тот за несколько минут привел их в божеский вид, но заметил.

– Сашка, не знаю, где Копылов надыбал эти коньки, но металл у них говно.

Они даже одной игры не выдержат, снова точить придется.

Закончив с коньками, я с удовольствием посмотрел, как Федя Кёлер пыхтит под поднятым капотом газика. Сегодня ему повезло присобачивать вентилятор на печку. Начал он с утра, а время уже ближе к четырем пополудни. И судя по матам, несущимся из-под капота, получается у него пока хреново.

– Давай, давай, работай, – мстительно подумал я, – Думаешь, в сказку попал? Фиг, тебе.

Придя, домой, снова попал под бдительное наблюдение Валентины Григорьевны.

– Сашенька, выпей киселька с булочкой, и приляг, отдохни. Тебе же еще сегодня на тренировку идти.

– Ой, Валентина Григорьевна, вы уж скажете, тренировка. Приду, покатаюсь полчасика, может, меня ваш Терещенко сразу домой отправит.

– Какой он мой! – обиделась женщина. – Он ничей алкаш. Все знают, его из команды области за пьянку поперли. А Юрий Павлович жалостливый человек приютил, сторожем на склад взял. Еще и Миллера уговорил, мол, Терещенко команду совхоза поднимет на небывалую высоту.

– Ну, и как, поднял? – спросил я.

Моя хозяйка в первый раз осеклась.

– Ну, как тебе сказать, – замялась она. – В прошлом году мы за второе место кубок получили.

– Значит, толк все же был?

– И все равно, он алкаш и нехороший человек, – заявила женщина вместе ответа.

Поставила на стол большую кружку со сливовым киселем, положила булку и ушла в свою комнату.

Опустошив кружку киселя и доев булку, я направился наверх, чтобы, действительно, пару часов поспать, но перед этим, на всякий случай, завел будильник.

Заснул буквально через пять минут. Но будильник мне не потребовался. Валентина Григорьевна звенела лучше любого будильника.

– Саша, просыпайся! Пора на тренировку! – сквозь сон донесся до меня её пронзительный голос с первого этажа.

Встав, я спустился вниз и начал собираться.

– Саша, можно я с тобой пойду? – неожиданно спросила Лида.

– Ну, пойдем, если тебе хочется смотреть на мой позор, – улыбнулся я.

– Почему позор? – удивилась девушка.

– Потому, что я несколько лет не стоял на коньках и понятия не имею, что у меня получится сегодня.

В итоге на каток мы пошли вдвоем.

К моему удивлению, на катке было людно. Народ хотел смотреть на своих героев. В основном присутствовали школьники, которых попросили освободить каток и молодежь, чуть постарше.

Никакой раздевалки пока не было, так что все игроки приходили в форме и надевали коньки, сидя на скамейке.

Вася Петров уже на коньках катался с клюшкой у края поля, подбрасывая мячик и выглядывая меня.

– Ага, явился, наконец! – воскликнул он, пытаясь понять, что за девушка пришла со мной.

А когда понял, то даже открыл рот от удивления. Однако, быстро пришел в себя и тайком поднял большой палец вверх, выразив, таким образом, свое восхищение.

Владимир Терещенко оказался молодым разговорчивым мужиком лет тридцати. Я напрасно искал на его лице следы алкоголизма. Наверно, они имелись лишь в воображении Валентины Григорьевны.

Имена и фамилии полутора десятка мужиков от 18 лет и до сорока я сразу не запомнил, кроме тех, с кем уже работал в гараже.

– Ну, что все собрались, – подвел итог Терещенко. – Сейчас проведем небольшую разминку, а после неё устроим небольшой матч реванш.

Глава 7

– Ну, не сапожник я, совсем не сапожник, – думалось мне, когда во время разминки мы нарезали круги по льду. Похоже, все мои старания по улучшению коньков улетели кошке под хвост. Задники на ботинках, старательно подшитые дратвой, начали жить самостоятельной жизнью, и похоже, без свежих мозолей с катка сегодня я не уйду.

Терещенко, катившийся вместе с нами, неожиданно остановил меня и спросил:

– Ефимов, ты, где такое уё. ще откопал, что за позорные коньки?

– Где, где, известно где, – буркнул я сердито, очень хотелось ответить в рифму и сказать, где, но, сдержался и признался, что коньками со мной поделился наш физорг.

– Понятненько, – протянул тренер. – Лады, сегодня уж откатайся на этих, а завтра что-нибудь придумаем.

Тренировку я закончил на час раньше своих товарищей. Поразить их своими способностями не удалось. В этой жизни, кроме редких визитов на каток во время учебы, на коньках я больше не стоял. И хотя мозг помнил, как надо, тело повиноваться отказывалось. Так что, падениям и позорным промахам по мячику был открыт немалый счет.

– Хватит на сегодня с тебя, – в конце концов, сжалился надо мной Терещенко. – Вижу, что соображаешь в игре, но работы впереди море. Ну, как, нет мыслей, бросить тренировки? Думаю, у тебя есть перспектива.

– Не брошу, – ответил я, опираясь на клюшку. – Завтра буду, как штык.

– Ну, и отлично, – завершил тренер разговор. – А я тебе завтра нормальные коньки постараюсь раздобыть.

Когда снял коньки, и надел свои войлочные боты, жизнь сразу заиграла яркими красками. В мягких ботах мозоли, практически не чувствовались.

Особой усталости тоже не было, но я подозревал, что завтра, болеть будет все тело, с головы до ног.

– Я даже не думала, что ты так здорово на коньках катаешься, – призналась Лида, когда мы шли в сторону дома.

Думая, что девушка шутит, я глянул на неё, ожидая увидеть улыбку. Но она говорила вполне серьезно.

– Лида, не смейся, я сегодня ужасно катался, видела же, сколько раз падал.

– Ну, и что. Все равно у тебя хорошо получалось. Сразу видно, что ты в хоккее не новичок, – заявила девушка абсолютно серьезно.

Озадаченный её словами, несколько минут я шел молча, переваривая то, что она сказала.

То ли, Лида действительно так считала, или решила подбодрить, так и осталось для меня на тот момент загадкой.

Мы с ней прогулялись до конца поселка, где остановились на пустой дороге и, я впервые поцеловал Лиду в пахнущие морозной свежестью губы.

Девушка меня не оттолкнула, а попыталась неумело ответить на поцелуй.

Коньки, висевшие на плече, помешали прижать ее ближе к себе.

Обратно мы шли молча, Лида взяла меня под руку и держала так, как будто боялась, что я куда-нибудь исчезну.

Валентина Григорьевна, как обычно, ждала нас у телевизора.

– Явились, голубки, – приветствовала она нас. – Ну, рассказывайте, как первая тренировка прошла?

– Сейчас переоденусь наверху, потом приду и расскажу, – ответил я и направился к лестнице, Настроение у меня, несколько поникшее после первой тренировки, после объятий с Лидой поднялось на небывалую высоту. Я даже не ожидал, что девушка воспримет мои поцелуи, как должное.

Мда, по идее можно было бы уже перейти к более серьезным отношениям, но сделать это в нынешних условиях весьма затруднительно.

Валентина Григорьевна хоть и приветствовала наши отношения, но вряд ли позволила бы до свадьбы увести дочку наверх и предаться там разврату. Возможно, именно поэтому, нам с Лидой никогда не удавалось остаться дома вдвоем. Увы, мама оставалась на страже.