Измена в подарок (СИ) - Исай Ася - Страница 28

— Жданов, я не любезностей от тебя жду, а информацию, что ты в моей постели забыл?! И как ты в дом вообще попал? — зло откидываю одеяло и спрыгиваю с кровати.

Не может же он дураком прикидываться? Ради чего?

— Вчера ночью приехал. Там тебе почты пришло много, заказы всякие. Вот привёз. А ключи запасные нашёл. Ты чего злишься, Мирок? Хорошо же сейчас спали в обнимку, — он улыбается, будто не было всей прошлой недели, не было скандалов и оскорблений, мы просто приехали на дачу отдохнуть.

Меня ужасно мутит от всей ситуации, от его улыбки, по-настоящему искренней, от неожиданно душного аромата его парфюма, от…

А вот последняя догадка меня добивает окончательно. Я мчусь в туалет, где меня выворачивает. Желудок пустой, но спазмы мучат меня снова и снова.

42. Начнём сначала

Провожу в ванной не меньше получаса в надежде, что Костя поймёт, что ему тут не рады и, наконец, уедет. Можно даже по-английски, я не обижусь. Лишь бы не видеть его сейчас. Особенно сейчас.

Принимаю душ, вымываю и тщательно высушиваю волосы. Мне так не хочется выходить, что я почти делаю укладку и даже на этом не успокаиваюсь. Перебираю ящики, в которых почти нет вещей. Вытираю дверку душа, чтобы не осталось никаких разводов. Набираю номер Машки, чтобы узнать, где она лазит и как вообще допустила появление Кости в доме. Даже если она спала ночью, то как могла не зайти ко мне до самого обеда?

— Привет, Малинка! Ну как прошло свидание? Хватило у твоего фермера сил кровать сломать? Ты дома уже? — спустя несколько гудков жизнерадостно отвечает Маша.

— Со вчера я дома, ты где? И как ты появление Кости проспала? — опираюсь на раковину и начинаю ревизию полок.

Раньше здесь можно было найти всё для всего и от всего. Может, я и ответы на вопросы случайно найду?

— Жданов припёрся? Да твою же… Я вчера вечером почти сразу после вас с Марком уехала к своим. Оставила записку на столе, дозвониться не смогла, — она шумно вздыхает и, судя по звукам, выходит на улицу. — Подожди, а почему ты домой вернулась?

— Это отдельная и очень сложная тема для разговора. Маш, ты мне очень нужна, приезжай, пожалуйста, — упираясь лбом в холодное зеркало, шепчу последние слова едва слышно.

— Сейчас, Малинка. И так собиралась уже. Пятнадцать минут потерпи и я на месте. Жданова только не слушай.

Сбрасываю звонок и машинально рисую на запотевшем от моего дыхания стекле сердечко. Я справлюсь. Обязательно справлюсь. Вытираю свои художества и решаюсь выйти.

У меня стойкое ощущение, что это всё уже было. Костя снова хозяйничает на кухне. В сковороде что-то булькает, пока он увлечённо нарезает зелень. Так и не надев футболку, разгуливает в одних домашних штанах. Желание обнять его со спины, поцеловать между лопаток никуда не девается. Не счесть сколько раз я любовалась его таким домашним видом, а теперь это кажется слишком интимным.

— Костя, что ты делаешь, почему всё еще здесь?

— Шакшуку, — отвечает, не оборачиваясь. — Ты же любишь её вымакивать хлебом прямо из сковороды.

— А ты не слишком поздно вспомнил о том, что я люблю? — швыряю в него фразу для начала разговора, который больше нельзя откладывать.

Костя откладывает нарезку, выключает плиту и поворачивается ко мне, вытирая руки полотенцем.

— Мирок, я накосячил. Не пойму сам, как влип в эти игры. Мне очень жаль, что ты всё это увидела.

— А если бы не увидела? Так бы и прятался с ней по кабинетам? — каждое слово во мне прожигает огромную дыру.

Но ад нужно пройти до конца. Иначе как найти выход?

Черты его лица некрасиво заостряются, становятся жёстче, руки, спрятанные в карманы, сжимаются в кулаки. На кого он так злится? На мои слова или на себя?

— Я что-то не так сказала?

— Всё так, Мирра, всё так. Я перед тобой виноват, не спорю. Прошлое только никак не могу исправить, — не спеша, словно боясь спугнуть, подходит ближе. — Но и без тебя не могу. Задыхаюсь дома. Вчера консьерж почту принёс, и я сразу к тебе поехал. Понял, что не смогу дождаться утра.

Замечаю, что он говорит только про себя и свои чувства. Неужели так было всегда, а я просто не замечала этого, будучи по уши в нём?

Костя принимает моё молчание за согласие и решает выдать пачку козырей. Исходя из его логики, выигрышных.

— Давай начнём сначала? Притворимся, что ты ничего не видела, и Макар этот… Марат… Или как его там… Ну, было и было. Забудем, — он почти сияет, произнося эти слова и всё ближе подбираясь ко мне. — Может, ребёнка родим, Мирок? Говорят, это помогает. Помнишь, мы хотели когда-то, а потом случились фирма, свадьба, ремонт. Всё завертелось, и нас незаметно разнесло по разным сторонам.

И снова он болтает, не давая вставить и слово. Следующий ход в программе — давить аргументами, после которых твоя точка зрения покажется ошибочной. Но мы до этого не дойдём. Когда он предлагает родить ребёнка, мне по-настоящему становится страшно.

Жданов всегда умел бить словами точно в цель. Это его попадание оказывается особенно метким. Рой моих мыслей одновременно перестаёт жужжать. В оглушающей тишине не слышен даже стук сердца. Я скрещиваю руки на груди, не только чтобы отгородиться от Кости, но и чтобы он не увидел, как дрожат мои пальцы. Не время сейчас проявлять слабость. Он больше не самый близкий и родной человек, и не должен увидеть, как я плачу.

— Костя, тебя по голове не били случайно? Что за ерунду несёшь? Ты уже привёл кого-то третьего между нами. Давай на этом остановимся. Пожалуйста, — о последнем прошу не только Костю, но и всех богов, которых знаю.

— Нет. Никого. Между нами, — чеканит каждое слово мне в губы и, резко сокращая расстояние, впивается в них поцелуем.

Врезаясь, он беспощадно терзает мои губы, зубы неприятно царапают кожу, кажется, до крови. Никак не могу поверить, что это мой Костя. Это чужак, совершенно непохожий на моего мужа. Запах, вкус, движения невпопад — всё совершенно не то. Это настолько неприятно, что я мгновенно отталкиваю и, сама от себя не ожидая, бью его по лицу изо всех сил.

Звук пощёчины оказывается неожиданно сладким. Я повторяю ещё, ещё и ещё, а он шокировано смотрит, покорно принимая удары. Все мои демоны сорвались с цепи и отрываются по полной. Боль растекается по ладоням горячими и острыми колючками, а в душе ворочается тьма, пропитанная ядом.

— Костя, что ты сделал с нами? Стоило оно того, скажи? — пугаюсь самой себя и всё дальше отхожу от него, не поворачиваясь спиной, пока не упираюсь в стену. — Это всё. Нет у нас больше никакого общего будущего. А прошлое ты в своём кабинете испачкал.

— О чём сожалею. Мирра, я люблю тебя. Я самый настоящий придурок, что так себя повёл, и готов на всё, лишь бы ты дала мне шанс. Для меня это очень важно.