Вперед в прошлое 4 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 51

Отвратительно. Ну почему я? Я хочу есть банан под пальмой, а не воевать! Мне четырнадцать лет, черт возьми! Меня ждет море и мопед.

Подумаю об этом после.

Но в автобусе мысли лезли и лезли, и я понял, что та меланхолия, что обрушивалась, когда заканчивался август — детский лепет. Огромное, страшное и бесформенное будущее нависло надо мной, в нем были бандиты, депутаты, воры и симулянты — все те, кто будет бороться или за право грабить, или за право ничего не делать.

Все это сгладило радость от встречи с рыбой моей мечты. То есть с мопедом. Я попытался оживить свое желание им обладать, но в сравнении с тем, что меня ждет, оно казалось таким мелким, таким незначительным.

Но ведь все как всегда. Прекрасный знойный август, наполненный ароматом фисташковой смолы и раскаленной травы, звон цикад, теплое море — то, чему я так радовался. Но так паршиво от осознания, что ничего у меня не получится!

Еще как получится! Уже столько получилось! Я подарил полтора года — миру, Алисе и Яну — целую жизнь, деду и бабушке — внуков, Наташке и Борису — счастливое будущее, Илье — брата.

Я подошел к распахнутым воротам гаража. Внутри ковырялись Каюк и Каналья, который рассказывал малому об устройстве двигателя.

Юрка, вон, на человека похож, Алексей при деле, пить бросил.

— Салют! — крикнул я издали, вошел в гараж и замер.

Потому что возле самого выхода. Отражая электрический свет лампочки. Зазывно поблескивая фарой. Стоял. Он. В зобу, что называется, дыханье сперло. А в мозгу новый очаг возбуждения перекрыл тревожные мысли. Ладонь погладила руль, скользнула на сиденье… Я встретился со взглядом Юрки, полным ревности, словно я его девчонку лапаю, и сказал:

— Дядя Леша и тебе такой соберет. Или ты сам соберешь. Мне он для работы нужен. Вот чуть разбогатею… Да что те несчастные тысячи! Уже можно начать собирать.

Вроде Юрка успокоился, и я спросил у Канальи:

— Мопед уже готов? Можно ехать?

Ответили мне перепачканные пылью колеса: Юрка уже мокик испытал, и не раз. Всю ночь, наверное, гонял, будил соседей. Чтобы совсем уж обидно ему не было, я сказал:

— Юр, расскажешь, что и как? Выкатывай его.

Каюк с готовностью приступил к выполнению обязанностей, я шагнул к Каналье, глянул на разложенный на клеенке двигатель и с тревогой спросил:

— Это с «Победы», что ли?

Он рассмеялся.

— Не, с «жульки», сосед попросил поршневую перебрать.

Я протянул ему десять долларов.

— Спасибо вам за работу…

— Эй, ты идешь? — позвал Каюк с улицы.

Каналья выставил перед собой растопыренную пятерню, перепачканную маслом.

— Нет, Павел, не возьму.

— Любой труд должен быть оплачен, — настаивал я.

Он усмехнулся.

— Я заработаю, вон, — он кивнул на двигатель, — уже начал. Как тебе сказать… Я теперь чувствую себя человеком — благодаря тебе. И еще деньги за это брать?

— Тогда соберите и Юрке дырчик, — предложил я, подошел и сунул десятку ему в карман. — На эти деньги. Вопрос закрыт. Ничего не хочу слышать!

— Вот так-то лучше, дырчик — соберу, — согласился он, и я побежал к Юрке, который уже оседлал железного коня и газовал.

— Тут, короче, все управляется с руля, — объяснил он. — Вот так берешь… Нейтраль в середине, первая верх, вторая низ. Давай, садись, бери эту ручку. Ты на велике-то можешь?

Я замешкался, вспоминая опыт вождения мотоцикла.

— Да тут все просто! — утешил меня Каюк. — Вот на машине я не смог, как ты.

К нам подошел Каналья.

— Давай, заводись. Педаль вот эту… Ага, заводиться уже умеешь. Нейтралка. Подгазовывай.

Др-р-р! Др-р-р!

— Выжимай сцепление. Подгазовывай. Вверх! Не, ты нейтралку включил. Вверх! Во, теперь — газу, газу! Отпускай!

Я отпустил слишком резко, и мопед заглох.

— Вот блин!

— Нейтралку ищи, серединку, — вставил свое веское слово Каюк. — Заводи и подгазовывай! Есть!

Бабушкин голос сбил меня с настроя.

— Вот, значит, как! — Она выдохнула кольцо дыма и хитро прищурилась. — Не нужна бабка стала, на железку променял, даже здороваться не зашел.

— Тяв! — рядом с ней возмутился Боцман, очевидно — выругался.

Не успел я возразить, как она махнула рукой.

— Да я все понимаю, развлекайтесь.

Для приличия я пару раз заглох, позволил Юрке еще раз все мне объяснить, проехал до трассы, замедляясь и ускоряясь. Поеду домой на мопеде!

А дома у нас событие: вместо тренировки Наташка идет в театр, где будет решаться ее судьба. Борис прямо сейчас у Эрика, надеюсь, у учителя хватит такта похвалить брата, чтобы не сбивать его с волны.

Короче, в семь надо на базу.Еще и толстяка не было на последней тренировке, никак сломался Тимоха, уж очень ему тяжело давались физнагрузки.

Но все-таки больше всего меня заботило, получится ли моя задумка с кукурузой. Как оказалось, слишком много у нее шероховатостей, от меня не зависящих. Вот например — доеду ли на мопеде хотя бы домой? Не сломается ли он в дороге? Не убьюсь ли? Фигня, казалось бы, а на процесс влияет еще и как! Или — если соседи выгонят детей из недостроя, где им варить кукурузу? Ну, раз я это сделаю, ну, два. А дальше?..

Недострой! Гвозди и молоток. Кастрюля и ведро.

Перед тем, как отправляться домой, я нашел бабушку в огороде, собирающую помидоры, и спросил:

— Есть ненужная большая кастрюля или казан? Мне для костра, и насовсем. И еще — ведра не дырявые?

Она кивнула. Ну, хорошо, хоть эта часть плана на накрылась медным тазом, то есть дырявым ведром.

Глава 25

На Кудыкины горы

К недострою я доехал без проблем, правда малость взмок. По дороге подумал, что нужен шлем и плотная одежда по типу байкерской — какие-никакие, а средства безопасности. Я взрослый не был фаталистом, который бы сказал, что от смерти не убежишь. Мне ближе «береженого Бог бережет».

Светка ждала меня на месте, даже порядок навела, тряпки в одно место сложила и соорудила настил, в то время как Иван отправился с Бузей мыть машины. Я застелил его старым матрасом, который привез из Васильевки, оставил девочке вареных яиц, которые дала бабушка, проникнувшись моей проблемой, а также сырников с вареньем. Светка тотчас на них напала.

С набитым ртом она похвасталась:

— Я тут колодец нашла. На брошенном участке. Правда, там лягушки. Посмотришь?

Сюда я ехал минут двадцать, еще пять катил мопед в горку, чтобы не убиться на ухабах. То есть осталось где-то сорок до тренировки.

— Далеко? — спросил я. — Если нет, давай быстро сгоняем.

Она кивнула на север.

— В конце улицы.

— Тогда ходу.

Я прихватил и казан, и ведро. И мопед, чтобы использовать его как вьючного осла. Посадил Светку на сиденье и покатил. О, сколько радости было! Только ради этого стоило сюда ехать.

— Мне бы хотелось, чтобы мой папа был, как ты, — выдала она, и я не выдержал, рассмеялся.

— Так это мне в семь лет постараться надо было!

О чем я, она, конечно, не поняла.

— А вот старшим братом тебе с Ваней я быть могу.

А сам подумал, что у Вани больше шансов выжить на улице. Светка — девочка, причем прехорошенькая. Слишком велик риск привлечь извращенцев — бездомные дети вообще не защищены, с ними можно безнаказанно сделать что угодно, да хоть убить. И то, что видят и с чем сталкиваются они, нам, отпрыскам из благополучных семей, не снилось и в кошмарах. Побои — детский лепет.

Когда-то этот участок использовался как дача, потому тут в изобилии росли абрикосовые деревья, черешни с обломанными ветками, вишни и груши. В середине участка к недострою жался вскрытый кунг, заваленный гнилым барахлом, а возле оплетенного ежевикой забора-сетки, где тростник помечал течение подземного ручья, виднелись бетонные кольца колодца.

Колодец был неглубоким, метра полтора, но главное — на дне чернела вода, усыпанная утонувшими улитками. Но все равно без веревки не достать. В кунге среди барахла ее не обнаружилось, зато я нашел длинный кусок ржавой проволоки, прицепил ведро, сперва наполнил казан, потом — ведро и, пристроив это все багажнике, повез в недострой.