Загадка замка Карентин - Адамс Питер (Петер) - Страница 2

– Гарольд Фишер.

Дороти изучающе посмотрела на незнакомца, затем подмигнула левым глазом, подняв правую бровь.

– Мне кажется, я вас где-то видела, – сказала она не очень уверенно.

Человек в черном, назвавшийся Фишером, кивнул.

– Я имел честь присутствовать на похоронах вашего супруга сэра Роберта.

– Это и видно. Вы что, искупались в черных чернилах?

Фишер попытался улыбнуться:

– Есть страны, где па похороны одевают все белое, украшают себя цветами и идут за гробом танцуя. Например, на Яве. – И затем добавил: – К сожалению, мы находимся не на Яве.

– Вот именно. – Дороти Торп пригубила свой напиток. Осенившая ее мысль камнем легла на сердце, и она решила спросить:

– Вы случайно не родственник моего мужа?

– Нет, такой чести я не удостоен.

– Отвечайте как человек и не торчите здесь как черный ворон, – напустилась вдова на человека в черном: – Вам что-нибудь угодно? – И, не давая гостю раскрыть рта, добавила: – Если вы представляете Общество друзей бродячих собак и кошек или секту, члены которой блуждают по ночам в ночных рубашках со свечой в руке, то возвращайтесь домой и передайте своим братьям, что им у меня нечего искать.

– Я пришел по поводу ваших роз, леди Торп, – сказал Фишер, не обращая внимания на ее слова. – Если вы позволите заметить, ваши розы бывают летом в самом жалком состоянии. Говорят, что на них больше цветочной тли, нежели листьев, а клумбы с гвоздиками не отвечают, видимо, больше уровню замка Карентин.

– Короче, вы – садовник?

– С вашего позволения, да. Я прочитал ваше объявление и приезжал сюда на прошлой неделе. Это было в день смерти сэра Роберта. Если вы позволите, то я хотел бы поговорить с вами.

– Покажите мне ваши рекомендации.

Фишер церемонно достал свое портмоне и так же церемонно выложил на стол документы.

Дороти Торп взглянула на бумаги и равнодушно отодвинула их в сторону.

– Я и так знаю, что там написано: порядочный, трудолюбивый, надежный, преданный, обладающий чувством долга, готовый на жертвы, аккуратный. Ведь в противном случае вы не выложили бы передо мной эти бумажонки, не так ли?

Человек в черном не ответил.

– Ну ладно, я беру вас. Мой сад каждый год кишит насекомыми, они пожирают розы и капусту, – сказала она решительно.

– Против этого бича имеется лишь одно испытанное средство – яд для насекомых «Мгновенная смерть», – сказал садовник, причем на его лице не дрогнул ни один мускул.

Шеннон, проходивший в это время мимо стола, за которым сидела Торп, вздрогнул при упоминании средства для уничтожения насекомых. Ему на ум пришла ужасная мысль. Он испугался за свою жизнь. Предчувствие подсказало ему, что сэр Роберт не единственная жертва в этом доме и что традиция «Кровавой кузницы» возродится в замке леди Торп.

ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой садовник, принятый на работу скорбящей вдовой весьма уважаемого баронета Роберта Торпа и великолепно разбирающийся в ядах для растений, проявляет и другие недюжинные способности. Это вновь подтверждает истину о том, что при подборе прислуги никто не гарантирован от неожиданностей.

Первое время было тихо и ничто не грозило нарушить мир в замке Карентин. Резиденция Торпов – смешение по крайней мере трех-четырех архитектурных стилей – представляла собой тронутое временем, неприглядное здание, которому можно было лишь пожелать стать жертвой землетрясения. Поскольку духи уже длительное время сопротивлялись и не выполняли в нем свои обязанности наводящих ужас призраков, то и в этом отношении все было спокойно.

Даже погода, которая до этого была туманной, пасмурной и дождливой и тем самым климатически обусловливала преступления, и та одумалась. Небо прояснилось, весеннее солнце сияло как свеженачищенная латунная лампа; ночи были теплые, на кустах и деревьях лопнули клейкие почки, и желтоватая, почти прозрачная зелень появилась на ветвях.

Фишер, стремясь привести парк замка в должный порядок, работал с утра до ночи. Он так старательно выполнял свои обязанности, что даже экономка дома Патриция Хайсмит вынуждена была признать, что новому садовнику нельзя отказать в прилежании и усердии.

– С этим я согласна, – говорила она, – но со всем другим нет.

Дороти, которая сидела с ней за карточным столом в зале, сказала:

– Тебе ничего не нравится из того, что я приобретаю. Идет ли речь о таксе Аполло, или о велосипеде, который я купила на прошлой неделе, или о новом садовнике.

– Вы, как всегда, смеетесь надо мной, если я вижу все в мрачных красках. Но разве я не оказывалась всегда права, – парировала полная дама. – Велосипед стоит в гараже весь разбитый. А что сталось с Аполло? Он передушил всех кур в округе, и вы нажили себе за один месяц больше врагов, чем за последние десять лет. И в отношении Фишера, который выдает себя за садовника, я окажусь права. И если я, бедная, несостоятельная вдова, говорю, что он разбойник, головорез, убийца и поджигатель, то говорю правду, и только правду, клянусь честью. – В знак своего глубокого убеждения Патриция подняла вверх три пальца и озабоченно спросила: – Вы действительно убеждены в том, что не осталось других наследников?

– Я прожила с этим слабоумным пьяницей двадцать девять лет, семь месяцев и двенадцать дней, и, наверно, мне лучше знать, что я единственная наследница. Конечно, не исключено, что может появиться какой-нибудь проходимец – вымогатель наследства, чтобы отобрать у меня часть заработанного столь тяжким трудом состояния. Но ты знаешь меня: он не получит ни единого шиллинга.

– Когда будет вскрыто завещание?

– Сразу же, как только этот Локридж, который выдает себя за адвоката и постоянно ездит в Лондон, ища там непристойных развлечений, опять вернется в Уолс. Я надеюсь, что это произойдет уже завтра.

Патриция, которой обычно даже на безоблачно-голубом небе виделись облака, на этот раз решилась защитить адвоката.

– Когда лежишь на операционном столе и тебе вскрывают живот, то я бы не назвала это развлечением. – И после некоторого раздумья она добавила: – На всякий случай я включу вас сегодня вечером в свою молитву, чтобы вы были единственной наследницей.

– В таких делах человеку не поможет никакой бог. Он должен сам знать, как себе помочь. – Дороти кивнула в сторону книжной полки. – Видишь книгу профессора Стюарда «Наиболее известные в мировой истории случаи убийств путем отравления, которые никогда не были доказаны»? Ты даже не представляешь себе, что можно натворить с помощью нескольких грибов или банки порошка для уничтожения насекомых.

Патриция посчитала христианским долгом осенить себя крестом.

– Нет, миссис Торп, это нехорошо. Такому убийце, как Фишер, можно разрешить все, потому что он по натуре преступник. Но даме вашего положения не должны приходить в голову такие мысли.

– Нам надо в ближайшие дни обязательно отремонтировать камин в моей комнате, – ответила на это Дороти Торп. – При сильном ветре из трубы в огонь падают камни. Так можно однажды ночью и сгореть заживо.

– Я видела, как он делал почтовые конверты. – Патриция не давала сбить себя с толку. – Он делал их с такой ловкостью, что я ужаснулась.

– Что он делал? – спросила Дороти удивленно.

– Он пришел ко мне на кухню и спросил, нет ли у меня нескольких конвертов. Я ответила, что нет. Он так ехидно ухмыльнулся, как будто думал, что у меня их целый ящик. После этого он пошел в свою каморку, я за ним. Что же я увидела через замочную скважину? Он взял лист бумаги и свернул его в конверт с такой быстротой, что у меня перехватило дыхание. С такой же ловкостью он склеил его. Тогда я сказала себе: «Патриция, в нашем доме появился убийца!»

– И все потому, что он так ловко сделал конверт? Мне кажется, это слишком надуманно.

– Нет, это не так, если учесть, что определенные способности приобретаются только в результате многолетних навыков.

– Ты считаешь, что он сидел в тюрьме?

– А взгляд, а выражение лица! Лицо его вдруг перекосилось, стало угрюмым, полным ненависти, как будто он хотел откусить у кого-то палец. Наверно, у тюремного надзирателя. А цвет его лица? Очищенная картофелина и та содержит в себе больше крови, чем он. Это результат, что он многие годы не видел солнца и света.