Трудовые будни барышни-попаданки 4 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 38

У Аничкова дворца два парадных входа — с Невского и с пристани, с Фонтанки. Я воспользовалась вторым.

С задачей дресс-кода мое одеяние справилось на ура. Хотя на такой бал принято проходить по билетам, у меня не спросили.

Первые шепотки я расслышала на лестнице: «Золотая княгиня пожаловала», а уж по залам и гостиным шла как пчеловод в защитном костюме по пасеке — всюду жужжание. Правда, не столько недовольное, сколько заинтересованное.

Ну да, уже не помню, когда была последний раз среди такого бомонда. Разве на нескольких благотворительных балах, затеянных императрицей-вдовой, но и там — преимущественно деловые беседы по гостиным. Барышне приличествует являться на бал с родителями, даме — с супругом. Чуть больше свободы у вдовы, но не мой случай. Мише в его статусе на таком балу делать нечего, значит, и мне.

Ну а насчет «золотой княгини» и сопутствующих легенд… То, что у меня на Урале пять признанных золотых приисков и десять тайных, — ладно. Среди слушков королем является такой. Мол, мой первый супруг незадолго до гибели добыл карту во французском штабе, с обозначением озера в Смоленской губернии, куда Наполеон скинул под лед пятьдесят возов награбленного богатства. Я купила имение у разорившегося помещика, не подозревавшего о таком достоянии, заказала в Англии подводную машину и все сокровища вытащила. Мои паровые молоты и мельницы в Новой Славянке — для отвода глаз, это я в печах Наполеоново золото переплавляю.

Ладно, спасибо, сплетники, не хватило фантазии увязать мое богатство со службой мужа — мол, берет золотую дань со взломщиков и грабителей, а печи мои превращают кольца и цепочки в анонимные слитки.

Шепотки я слышала, а вот шептунов особенно-то и не разглядишь. Поспешила и не взяла едва ли не самую полезную вещь на балу — веер. Сотни свечей, да еще натоплено, да еще сотни гомо сапиенсов, от слуг до элиты, со своей температурой тела. И не проветришь — ноябрь на носу. Так что путь мой был в тумане…

— Госпожа Орлова-Шторм! Моя радость от вашего визита слегка омрачена его неожиданностью.

— Извините, ваше императорское высочество, мой визит оказался неожиданным для меня в неменьшей степени, чем для вас, — ответила я, присев в неглубоком реверансе.

Но с чего же такой упрек со стороны хозяина дворца? Почему в глазах царевича читается не только интерес, но и в большей степени смущение?

Причина проста. Неподалеку от Николая Палыча его супруга, милая Александра, дочка прусского короля. Полагаю, царевич не раз объяснял ей свои визиты в Новую Славянку исключительно инженерно-машинными причинами. Сейчас экс-Шарлотта глядела на меня и, похоже, пришла к выводу, что внимание супруга могли привлечь не только паровые механизмы. Скрывать ревность — профессиональная обязанность царской жены, но от меня не скрыть.

О, да тут еще и младший царевич. Интересно, мой собственный визит подпадает под запрет со стороны матери?

Ладно, сейчас я могу думать только об одном Мише.

— Ваше императорское высочество, — продолжила я на русском достаточно громко, — мне необходимо незамедлительно увидеть генерал-губернатора.

На лице собеседника мелькнула смесь огорчения и облегчения. Он попросил меня обождать, потом провел в ближайшую гостиную и удалился.

Почти сразу вошел Милорадович, утомленный танцами и не скрывавший удивления.

— Сударыня, я рад, что вы решили блеснуть в высшем свете. Не скрою, в этот вечер вы имеете все шансы затмить более привычных звезд бомонда.

— Благодарю, сударь, но прошу учесть, что причина моего визита связана не с великосветским времяпрепровождением, а с поручением, данным государем моему мужу через непосредственное начальство, — сказала я по-русски.

Усталое лицо Милорадовича также стало печальным и даже поскучнело. Не обращая внимания, я продолжила:

— Мне стало известно, что, выполняя это поручение, мой муж был лишен права начальствовать над сотрудниками МВД, поэтому сегодняшним вечером оказался вынужден действовать в одиночку, подвергая себя серьезной опасности.

Собеседник печально вздохнул, однако тряхнул головой и игриво улыбнулся.

— Да, я вспомнил. Данное поручение связано с исследованием достаточно любопытного… заведения. Опасения любой любящей супруги в данной ситуации вполне обоснованны, однако этим вечером у вас есть замечательная возможность отомстить ему.

Ну уж нет, герой Отечественной войны, помилователь Пушкина и жертва Сенатской, если ты и получишь пощечину, то лишь словесную.

— Ваша речь была бы уместна и забавна в устах юнкера и молодого остряка-офицера. Но не градоначальника, в чье попечение вверена безопасность столицы. Мой муж расследует не столько безнравственность и прелюбодейство, сколько похищение людей, с подозрением на смертоубийство. Если его подозрения подтвердятся, не забудьте повторить государю вашу остроумную шутку этого вечера.

В цель! Михаил Андреич очнулся, будто не было ни танцев, ни шампанского. Взглянул на меня, будто увидел впервые.

— Сударыня, я понимаю вашу обеспокоенность, но… Но что мне надлежит сделать в данной ситуации?

— Лишь одно. Принять к сведению, что я, со своим кучером и компаньонкой, намерена отправиться по данному адресу и убедиться, что там не нарушаются законы государства.

Развернулась и ушла, не забыв кинуть бумажку с адресом на ломберный столик.

Все горит — щеки, глаза, душа. Пожалуй, и вправду не нуждаюсь в помощи — сама справлюсь. Разве только кнут отберу у Еремея — не марать руки о свинство этого мира.

Спустилась по лестнице со скоростью расколдованной Золушки. Все же по пути заметила толпу зрителей у окон, выходивших на пристань: все, кто не бывал в Новой Славянке, любовались моим пароходом.

Экипаж готов, Еремей на козлах, Настя у подножки.

— Едем в Коломну!

— Сударыня, подождите!

Господин генерал-губернатор едва не скатился по лестнице за мной, как незадачливый принц за героиней вечера.

— Сударыня, постойте… Почему вы не пригласили вашу очаровательную компаньонку?

И приложился к ручке оторопелой Насти. Гнев помогает скрыть смех, но я все равно улыбнулась графу, целующему запястье недавней крепостной.

— Извините, не могу ждать, — сказала я, поднимаясь вслед за Настей. — Адрес вам известен. Ерема, трогай!

Дорогу указывала Настя, а я ее иногда поправляла. Не так и трудно — почти до конца Садовой, потом налево.

Вот и нужный адрес — особняк с зашторенными окнами.

Что такое? Кажется или нет, я расслышала выстрел, потом еще и еще.

— Эммарковна!

Я выскочила из экипажа, Настя оказалась проворнее меня и застыла на пути.

— Пусти!

— Эмма Марковна, хоть увольняйте — первая войду. У меня вольверт, лучше вас стреляю. Еремей, держи барыню, если за мной пойдет!

Я чуть не задохнулась от гнева, благодарности и страха. Сделала глубокий вдох.

В доме после паузы раздался еще один выстрел.

Глава 34

Генерал Б.

Двадцать раз не пасть на поле брани, чтобы умереть в борделе, и даже не от чрезмерных очаровательных страстей. Похоже, так и будет: сдаваться свиньям, на любых их условиях, — вариант недопустимый.

Между тем шестой свин, вошедший позже всех, сбросил маску, и я узнал господина Орлова.

— Именем закона вы арестованы, — гаркнул он командным голосом, действительно достойным гвардейского полковника. — Положите оружие!

Несмотря на полутьму, я разглядел в руке господина Орлова пистолет. Свины, включая распорядителя, увидели тоже, но не спешили исполнять приказ.

— Er ist allein (нем. Он один)! — услышал я голос из соседней залы.

Я вспомнил недавний разговор с Михаилом Андреевичем, в котором просил о дружеской услуге — не удалять из столицы г-на Орлова, пока в наших взаимоотношениях не будет поставлена точка. Генерал-губернатор тогда заметил, что в силу распоряжения непосредственного начальства докучливый чиновник лишен возможности распоряжаться подчиненными, что должно умерить его служебное рвение.