Возвращение воина - Коул Аллан - Страница 60

Потом меня терли полотенцем так долго, что кожа начала светиться, затем завернули в большое махровое полотенце и усадили рядом с маленьким столиком, на котором располагались изысканные блюда, предназначенные для того, чтобы утолить голод. Там был прозрачный бульон, гренки, хлеб с маслом и медом, тонкие ломтики бекона, яйца в вине и дольки разнообразных замороженных фруктов. Я наелась досыта, непрерывно улыбаясь и рассеянно отвечая служанкам, когда они спрашивали меня о том, что еще моя душа желает, но не говоря ничего, кроме «пожалуйста» и «огромное спасибо».

Наконец наступило время одеваться. Служанки отодвинули одну из занавесок, и моему взору открылся платяной шкаф размером в жилую комнату. В нем можно было найти любой наряд, который только можно себе представить, сандалии, туфли, сапожки, способные удовлетворить самую разборчивую модницу. Я бегло просмотрела почти весь гардероб, время от времени коротко отмечая качество какой-нибудь вещицы. Мне не надо было ни о чем спрашивать и тем более пытаться примерять все эти наряды, для того чтобы убедиться в том, что каждый из них будет мне впору.

Обстановка была естественной и даже слегка расслабляющей. Мы ощущали себя сестрами, которые готовятся к королевскому балу. Я не произнесла ни одного лишнего слова и не сделала ничего, что могло бы испортить настроение, и предоставила череде событий возможность увлечь меня навстречу судьбе, не забывая при этом непрерывно пополнять запасы энергии и укреплять волю.

Я выбрала простую тунику и подходящие к ней леггинсы, а под тунику надела блузку с широкими рукавами. Надев блузку, я сразу спрятала в рукаве косточку ящерицы.

Ноги я обула в сапожки из оленьей кожи, в качестве пояса выбрала серебряную цепочку. Служанки открыли шкатулку со множеством ящичков, каждый из которых имел секретный замок. Ящички были наполнены разнообразными ювелирными украшениями — от тиары до браслеток и сережек из золота.

Я поскромничала, заявив, что не люблю драгоценности. На самом деле все обстояло как раз наоборот. Но я предпочитала сделать более благоразумный выбор, нежели носить украшения из металла или драгоценных камней на территории, контролируемой вражеским колдуном.

Служанки были настолько безразличны к моему решению, что я засомневалась, глядя на закрытый только что ими сундук, — может, я ошибалась, и драгоценности безопасны. Я тронула защелку на крышке сундука, имитируя стремление помочь набросить ее на петлю, почувствовала предупреждающее жужжание волшебного поля и поняла, что не зря отказалась от побрякушек.

Наконец я была готова. Глянула в зеркало, пока служанки хлопотали рядом, без конца поправляя складки моей одежды и заправляя непослушные локоны под изящную шляпку.

В дверь комнаты грубо постучали. Одна из девушек открыла ее, и вошли два солдата в доспехах.

Наступило время встречи с королем.

Мы прошли по коридорам, преодолели множество лестниц, ведущих и вверх, и вниз, пересекли гораздо больше комнат и залов, чем я была в состоянии запомнить, и в конце концов остановились около высоких деревянных дверей, которые охраняла стража с копьями.

Из-за них доносились неистовая музыка, необузданный смех, громкие голоса пьяных спорщиков; все это сливалось в какой-то нестройный, хриплый шум. Затем двери раскрылись, и меня ввели в тронный зал короля Мэгона.

Зал был длинным и узким, со столами и скамейками из дерева, которые стояли по обе стороны от широкого прохода. В зале пировали плотные, неуклюжие воины, которые то и дело отрубали кинжалами или короткими мечами увесистые ломти жареного мяса, заглатывали их и жадно заливали элем из больших кувшинов — пенистый напиток струился по их бородам, а потом долго скандалили из-за лакомых кусков, которые им не достались.

Слуги непрерывно сновали по проходу, поднося блюда с грубо наваленным мясом или кувшины с вином, убирая опустевшую посуду.

Циркачи и шуты шатались среди участников застолья — от стола к столу и вдоль прохода, — по дороге прихватывая, как бы случайно, то нож, то ломоть мяса или пирога, то и дело спотыкаясь, падая, кувыркаясь и создавая полнейшую неразбериху.

В зале стоял непрерывный гул, поэтому музыка, которую исполняли страдальческого вида музыканты, разместившиеся в одном из углов, была практически не слышна.

Стражники довольно грубо подтолкнули меня, и я прошла вперед по длинному проходу между столами, привлекая к себе все больше и больше внимания со стороны застолья. Меня обдала волна похотливых и даже злобных замечаний по поводу моей внешности, которые, по-видимому, казались самим «шутникам» комплиментами. Будь это в другом месте и в другое время, я бы немного задержалась, чтобы преподать им урок хороших манер. Но сейчас я сосредоточилась на том, чтобы идти вперед, не замедляя шага, вовремя уворачиваясь от подвыпивших воинов Мэгона, — но так, чтобы у стражников не возникало никаких опасений насчет моих намерений.

Моя сущность заклинателя оставалась невозмутимой. Я тщательно спрятала магические чувства, вплоть до последней частички астрального тела. Над всем этим шумом и гамом, которые издавали веселившиеся люди Мэгона, я различила легкое жужжание волшебного поля вражеского колдуна.

Чем дальше я продвигалась по проходу, тем сильнее и отчетливее становилось это ощущение.

Недалеко от конца зала толпа поредела, и я увидела короля.

Даже глубоко утонув в подушках трона, перед которым был отдельный стол, король Мэгон казался великаном — меня не обмануло впечатление, когда я впервые увидела его с высоты холма. Он был одет в свободную белую сорочку, залитую красным вином, а на его плечи была небрежно наброшена королевская мантия. Тяжелая, украшенная драгоценными камнями корона так сильно съехала набок, что, казалось, вот-вот упадет. На самом верху высокой спинки красовалась вырезанная из дерева голова белого медведя.

Около Мэгона собралась небольшая группа людей, которая издавала довольно громкие крики, но голос короля звучал настолько мощно, что я хорошо его слышала. Разговаривая, Мэгон ритмично постукивал мясистым пальцем по столу, чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько глубокое значение имеет его мнение.