Возвращение воина - Коул Аллан - Страница 55

Мои глаза полезли на лоб, когда я увидела, как перемещается золотой корабль. Даже если допустить, что он был не монолитным, а деревянным и покрыт сусальным золотом, то все равно он должен был мгновенно провалиться под лед, не выдержав собственного веса. А если бы каким-то чудом галеон уцелел, то даже тот шторм, который терзал нас в течение месяца в бухте Антеро, не смог бы сдвинуть такое тяжелое сооружение ни на шаг.

Снова прозвучал удар большого колокола, привлекая мое внимание к городу и храму Медведя. Из его ворот выливалась толпа людей, которые спешили к берегу озера. Они несли знамена, флажки, били в барабаны и дули в фанфары. Толпа направилась к причалам в неестественно строгом порядке, ровными шеренгами. Во главе виднелась небольшая группа хорошо одетых людей. Я решила, что это городское руководство.

Мы наблюдали за происходящим у озера приблизительно два часа. Толпа приветствовала короля Мэгона и загадочную женщину, которой я мысленно отвела роль королевы. Было очевидно, что время от времени произносились речи, но мы их не слышали. Когда толпа начинала выкрикивать приветствия — их отзвук доносился до холма, на котором мы притаились.

Потом подожгли связки сухой травы, густые клубы дыма поднялись в небо, и вскоре мы отчетливо ощутили аромат фимиама, который расплылся над всей окрестностью. Петарды, как воздушные змеи с взрывающимися хвостами, то и дело взмывали ввысь, за ними поднимались сверкающие воздушные шары, играл нестройный городской оркестр — смесь барабанного боя, визга рожков и стрекотания костяных погремушек.

Карале пытался привлечь мое внимание, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Но я жестом приказала ему молчать и потом дала знать остальным, чтобы они тоже ничего не говорили.

Несмотря на непрерывный шум празднества, я сумела почувствовать незримое присутствие рядом с нами наблюдателя, который внимательно прислушивался к эфиру.

Церемония у причала завершилась, и толпа двинулась обратно, к храму Медведя. Теперь возглавляли шествие король Мэгон и его королева. Воины оставались у кораблей, некоторые присели отдохнуть, другие катались по льду — как поодиночке, так и небольшими группами. Через мгновение из носа каменного медведя вырвалось облако пара, и его каменные глаза засветились ярким красным светом. Внезапно я ощутила чувство тревоги и дала знак, чтобы все сошли с холма как можно быстрее.

Прежде чем соскользнуть вниз и присоединиться к команде, я еще раз взглянула на город и увидела, как, со стороны доков идут вражеские солдаты. Они двигались в нашем направлении.

Я стремглав скатилась по склону холма и вскочила на ноги. Молчать больше не имело смысла.

— Они приближаются! — крикнула я и после этого постаралась увести людей от опасности в отчаянном до безрассудства броске по снегу — дальше, как можно дальше от проклятого озера. Враги охотились за нами в течение многих часов. Мы использовали все известные нам хитрости для того, чтобы замести следы. Мы прятались в усыпанных валунами глубоких оврагах и лощинах; передвигались, перепрыгивая с одного скального обломка на другой; стремглав проскальзывали поперек гладкой, отшлифованной поверхности льда, покрывшего безымянные реки, впадающие в озеро; внезапно меняли направление движения, петляли; возвращались иногда к своим следам или пропускали вражеские патрули вперед, а потом шли некоторое время след в след, чтобы окончательно сбить врага с толку.

В конце концов нас приперли к отвесному скальному хребту. В этот момент мы находились на льду, выискивая путь наверх, через перевал. Внезапно на лед выкатились двадцать вражеских солдат. Вслед за этим еще двадцать присоединились к ним, а потом — еще и еще… вражеские фланги быстро разрастались, на ходу перестраиваясь для атаки… Я потеряла счет врагам и поняла, что мы попались.

Прозвучал боевой клич, и они помчались по льду навстречу нам, не переставая бить о щиты мечами. Для применения волшебства времени у меня не оставалось, поэтому я обнажила меч и встала рядом со своими людьми.

Нас было ничтожно мало по сравнению с вражеской армадой, но мы сражались долго. Первыми были убиты близнецы. Они врезались в одну из вражеских когорт, смешали ее ряды и в течение нескольких мгновений оставили на льду не менее дюжины убитых или смертельно раненных воинов Мэгона. Но потом варвары сомкнули ряды и одолели двоих смельчаков.

Я не видела, как погиб Ящерица. Но я видела его мертвым на льду, с перерезанным горлом. Прекрасный голос навеки замолк. Остались трое — Карале, Донариус и я. Мы были измучены до предела, но продолжали сражаться — локоть к локтю, и только клинки наших мечей, делающих кровавую работу, вздымались и опускались перед глазами.

Враг нанес последний удар. Твердая волна вооруженной и закованной в латы плоти захлестнула нас. Не выдержав натиска, я упала на спину, меч был выбит и отлетел в сторону. Надо мной в напряженной позе на секунду застыл вражеский воин. Он занес свой меч…

Послышалась музыка. Прекрасная музыка. Звуки божественной лиры.

И я провалилась во мрак.

Я очнулась в темноте столь непроницаемой, что в какое-то мгновение подумала, что меня ослепили. Тут же вспомнила, каким беспомощным стал Гэмелен, когда возможности заклинателя угасли вместе со зрением.

Я поднесла руку к лицу, но не смогла ничего различить, независимо от того, насколько близко от глаз ее держала. Потрогав веки, почувствовала, как под кончиками пальцев трепещут ресницы, но не обнаружила никаких ран. Однако на щеке нашла запекшуюся корку, кожа под которой онемела. Немного погодя я решила, что это кровь. В голове пульсировала боль, болели все суставы и мускулы. Когда я передвигалась, порезы и царапины начинали колоть и жалить, жечь и щипать. Все ранения оказались незначительными.

Я была боса, меховая одежда исчезла. На мне остались только туника и леггинсы. Я вся была мокрой, одежда неприятно прилипала к телу. Утешением служило то, что мне не было холодно. Скорее наоборот — воздух был нагретым и влажным, поэтому я обливалась потом.