Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Флей Джин - Чумазая принцесса Чумазая принцесса

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Чумазая принцесса - Флей Джин - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

– Френк, ты что-нибудь слышал про снег?

– В новостях не обещали, однако он пойдет.

– Откуда ты знаешь?

– Предчувствие, мой друг.

– Как ты сейчас славно сказал, ну-ка повтори.

– Мой друг.

– А ты с Сидом правда больше не будешь драться?

– Ты присутствовала при заключении мирного договора. Первым я его не нарушу.

– Поклянись!

– Чтоб я сдох!

– Нагнись, я тебя за это и за моего друга поцелую.

– Боюсь, твоему братцу это не слишком понравится. Пока лучше избегать осложнений, но я буду в полном твоем распоряжении, когда он не сможет нам помешать. Знаешь ли ты, что прекрасно выглядишь?

– Знаю, это Сид постарался, а я для него.

– Он тоже хорош.

– Не хорош, а лучше всех! Без привычки свободно можно закаменеть, с двумя неосторожными дамочками так и случилось. Ему будет трудно найти кого-нибудь себе в пару, если только в Голливуде, там, говорят, полно стойких красавиц, но я его предупредила о злопамятстве. Сказал, поостережется. Эти колонны у тебя мраморные? И статуи есть?

– Скоро увидишь.

– А пустые рыцари как в кино?

– Рыцарей нет. Обрати внимание на вазы.

– Эти? Большие. Люстру я уже видела. У вас леса разборные, или каждый раз новые ставите?

– Нет, люстру опускают. Можешь нажать на кнопку.

Я нажала, люстра, звеня хрустальными подвесками, быстро опустилась вниз, едва не коснувшись паркета, в котором вся и отразилась. Ничего не скажешь, блеск!

– Я боялась, разобьется. А пусть она так низко повисит?

– Хорошо.

– Фрэнк, если мы здесь одни, то как ты относишься к ненужному этикетному занудству?Ну, если я стану разгуливать сама по себе, где захочу, и осматривать, что попадется?

– Этой ночью, детка, позволено делать все что угодно.

– Тогда я пошла.

Это было не очень-то ловко на тонких каблуках, я их скинула на лестнице, на середине которой приостановилась, чтобы бросить двум застывшим внизу истуканам, чтобы они не глазели на меня и не ждали, а поразговаривали бы друг с другом, походили бы туда-сюда и развлеклись хотя бы в шарады с живыми картинками.

Истуканы переглянулись и шагнули навстречу друг другу. Кажется, дело пошло на лад, о них можно не беспокоиться и, не торопясь, все осмотреть.

Глава 20. Неотравленные конфеты

Я еще в детстве хотела здесь побывать, но мне лишь на чугунной калитке удавалось повисеть и покататься, подразнивая Фрэнка, пока он не подходил поближе поквитаться за нанесенный моральный ущерб. Но я всегда успевала удрать от него.

Правда, был такой случай. Иду я по гранитному приступочку забора, в который чугунные прутья решетки вделаны, вокруг весна клейкими листьями распускается, на мне тоже ее неопровержимые приметы в виде новых голубых ботинок с рантами на тонкой кожаной подошве, белых чулок, частью самопроизвольно отстегнувшихся, за спиной зеленый капор, на шее ленты от него, во рту леденец и популярный мотивчик, руки тоже заняты – они перебирают прутья забора, так как приступочек узкий, и мне не хочется угодить в большую лужу, подступающую к нему, мне хочется смотреть, не отрываясь, на свое отражение и плывущие в лужи облака. Поэтому я замечаю Фрэнка лишь тогда, когда его руки намертво припечатывают мои к прутьям с другой стороны решетки.

Некоторое время мы молча стоим друг против друга, вернее я изо всех сил тужусь, чтобы освободить свои кулаки, а Фрэнк не дает мне это сделать и при этом весело скалится.

– Пусти, хулиган! – не выдержав, сердито бормочу я.

– Я Фрэнк Ловайс, крошка.

– Знаю, ты с моим братом дерешься. Чего вцепился? Счас как крикну, попомнишь тогда! Сид тебе башку оторвет!

– Кишка тонка у твоего брата!

– Хватит врать, сильнее его нет никого!

– Как сказать.

– Это каждый доподлинно знает.

– Плохо он за тобой присматривает, Рыжая.

– Не ври хорошо.

– У тебя шнурки развязаны и чулок съехал.

– Они это после, без него. Он их еще не видал.

– Хочешь конфет?

– Отравленных?

– Нет.

– Тогда не хочу.

– Я знаю, ты их любишь.

– Люблю. А какие у тебя? С орехами, что ли?

– С орехами. Возьмешь?

– От нашего злейшего врага нипочем не возьму! Зачем ты его позавчера обозвал непонятным словом, которое Сид не велел мне запоминать? А еще вдобавок он из-за тебя палец сломал прошлым летом! Не проси не возьму, отравленных дак взяла бы.

– А махнуться не желаешь?

– На что?

– На то, что у тебя в левом кармане.

– Не глядя?

– Не глядя.

– Махайся на правый, не прогадаешь.

– Согласен.

Фрэнк отпустил мою правую руку, и она проворно выгребла из кармана: расческу о двух зубах, кроличью лапку, яблочный огрызыш, пупсика, синее стеклышко, значок и разное другое, почти целое и слегка недоеденное. Взамен этого баснословного богатства карман мой наполнился неотравленными, обыкновенными, шоколадными конфетами с орехами.

Пока я шла дальше по приступочку, я успела рассказать Фрэнку про родившихся котят, про запившего мужа Олли, про страшного гангстера в плаще и шляпе, который приснился мне неделю назад, про то как я нашла новенький серебряный доллар и про многое другое, не менее захватывающее и леденящее, но про прошлогодний пожар досказать мне не удалось, потому что только я сунула руку в карман за очередной конфетой, как меня вдруг стащили с приступочка, перенесли через лужу и поставили на землю, где я убедилась, что это дело рук Сида, которые уже принялись подтягивать мои чулки и завязывать узлы на шнурках.

Когда с ними было покончено, они вынули конфеты из моего кармана и зашвырнули их в сторону Фрэнка, туда же был показан преотличнейший, крепчайший кулак и отправлено небольшое энергичное послание, призывающее Шелудивого Койота оставить пока не поздно свои подлые штучки, иначе ему опять придется иметь дело с Диким Медведем, и на этот раз Койот так легко не отделается, он с него шкуру-то спустит…

Сид потянул меня за руку, и мы зашагали прочь, время от времени оборачиваясь, чтобы напоминать про шкуру и потрясать кулаками. Сид начинал, а я с воодушевлением подхватывала и потрясала вслед за ним.

Но старались мы зря, потому что, пнув приступочек, Фрэнк сунул руки в карманы, повернулся и пошел к своему огромному дому, который нам только сегодня представилась возможность посетить и осмотреть.

Глава 21. Рождественская ночь

Ходила я по дому долго. Патрика, естественно, нигде не было, следов его пребывания тоже, одни мои пустые фантазии, от которых я наконец бежала, скатившись по перилам вниз, где наткнулась на опущенную люстру.

Она таинственно мерцала в лунном свете и, казалось, тихонько мелодично позванивала. Я обошла вокруг нее один раз, второй и еще, и чем быстрее я шла, а потом бежала, тем ярче делалось это волшебное мерцание.

Раскрутилась я чересчур сильно и, сорвавшись с орбиты, закружилась по замысловатой траектории, то удаляясь, то приближаясь к мерцанию, пока оно вдруг не унеслось высоко вверх под потолок. Мне туда было не добраться, зато до огромного окна ничего не стоило, тем более с Фрэнком, он хорошо водит. Когда мы остановились, за окном медленно и густо падал снег.

– Рыжая, у тебя осталась несколько секунд, чтобы поцеловать меня до прихода твоего братца.

Мы едва успели, когда Сид появился.

– Ноги не замерзли? – спросил он, подходя к нам.

Я отрицательно покачала головой. Но когда он нагнулся, чтобы проверить, я уже утвердительно часто кивала.

Фрэнк предложил отнести меня к камину. Сид небрежно перекинул меня через плечо и понес, хотя я сердито возражала, что пока еще не инвалид и сама дойду. На это Сид спокойно заметил, что обязательно им стану, если буду разгуливать и выстаивать босиком у окна, за которым похолоднее, чем на Аляске.

Сбросил он меня также небрежно в кресло у камина, куда еще придвинули скамейку для ног. Мне налили немного бренди, а за столом – шампанского. К столу я пошла уже собственными ногами, обутыми в туфли, которые Сид достал из карманов и вернул их согревшимся ногам.