Метка Хорса (СИ) - Нифонтова Галина - Страница 1

Галина Нифонтова

Метка Хорса

Глава 1. Дитя природы

В один осенний теплый день в чаще леса раздался душераздирающий протяжный женский крик. С определенной периодичностью он повторялся и пролетал мимо стволов, теряясь в кроне высоких деревьев. После чего, также внезапно все стихло.

В безветренную погоду густой лес мирно стоял в своей самой красивой, разноцветной, пестрой одежде. Уходящий сентябрь баловал все живое вокруг самыми последними, и на удивление, как никогда, очень теплыми днями.

Между стройных белых берез, на пожухлой траве, лежала молодая женщина и обнимала маленького новорожденного ребенка. Руки молодой матери дрожали, коса растрепалась и влажные русые волосы прилипли к мокрому лбу. Преодолев слабость, она укрыла новорожденного малыша подолом своего белого платья. Женщина повернулась на бок, сжалась калачиком и прижала к себе крошечного ребенка.

— Прости меня, мое дитятко… — слабо проговорила матушка, — Не уберегла я тебя… Не смогла…

Глаза женщины закрылись и из ее рта вырвался последний выдох, вместе с уходящей жизненной силой.

Немного погодя, недалеко от того места, знахарь Тихомир неспешно пробирался через густые заросли леса. Он собирал в плетеную корзинку лекарственные листья, ягоды, корешки и грибы. Мужчина средних лет, в длинных серых одеждах, с длинными русыми волосами и густой бородой, частенько уходил далеко от своего дома в поиске нужных ему трав для различных снадобий.

Много лет назад он ушел из своей общины и поселился далеко в лесу, в маленьком самодельном жилище. Его тянула к себе природа. Он постоянно общался с растениями, птицами и животными. Искал полезные свойства из всего, что дает ему сама матушка-природа. Тихомир, скрепя сердцем, уходил из своей деревни, оставляя родственников, знакомых и своего единственного друга Светозара, который стал, на тот момент, старостой языческого славянского поселения у большой реки.

Конечно, многие до сих пор приходят к нему за травками, лечебными настоями или советами. Помнят о нем и скучают. Тихомир знал об этом. Но иначе знахарь поступить не мог. Его место здесь — в лесу.

Тихомир присел на корточки и внимательно рассматривал очередной травяной кустик, но неожиданно услышал тихий детский плач.

— Ну и почудится же такое! Младенец в глухом лесу? Откуда ему тут взяться? — рассуждал мужчина и бормотал себе под нос. Он встал и отряхнул свои одежды. — Пора возвращаться, уморился я, видимо!

Но плач послышался вновь. Тут уж Тихомир прислушался. Немного постоял и пошёл в направлении звука. С каждым шагом плач становился все громче.

Знахарь подошел к отдельно стоящим березам и ахнул! На траве, в ярких разноцветных опавших листьях, лежала женщина. Ликом бледная, как полотно. А рядом с ней размахивал ручками и истошно кричал новорожденный младенец.

— Боги мои милостивые! Что же это? — Тихомир осмотрел женщину, прислушался, припал к ее рту и груди, прощупал жизненные точки на коже и понял, что она мертва.

Он аккуратно взял на руки ребенка.

— Девочка! Откуда ж вас сюда принесло, милая? — обратился он к ребенку, но спрашивал самого себя.

Знахарь достал из своей корзины льняной сверток, раскрыл его и взял оттуда лепешку. Подошел к березке, разломал ее на небольшие кусочки и положил под дерево, на съедение птицам и разной живности. Стряхнул тряпицу от крошек и завернул в нее младенца. Он положил его в свою плетеную корзинку, прямо поверх мягких травок и цветов.

— Не близок путь до избы-то моей, — сказал знахарь плачущей девочке. — Неведомо мне, сколько ты тут уже криком исходишь! Видимо настало время навестить моих старых друзей. Быстрее в поселение к старосте Светозару доберемся, чем ко мне. Вот пущай он и думает, что с тобой, лесной крикуньей, делать!

Тихомир уже сделал несколько шагов в сторону поселения и резко встал, как вкопанный. Немного поразмыслил и воротился назад к мертвой матери младенца. Поставил корзину на траву и огляделся.

— Нечего так оставлять! Спрячем мы тебя сейчас, милая, а опосля и предадим матушке-земле, с молитвами упокоенными, все как полагается, — сказал знахарь, перетаскивая сухие ветки к женщине.

Она, словно белый лебедь, прилегла отдохнуть на пестром берегу. Ее белое длинное одеяние, с широким подолом и рукавами, разметалось по разноцветным осенним листьям. Ее ступни и запястья оковывали широкие металлические браслеты, с изображением черных птиц. На шее и ушах украшения из маленьких косточек и бусин. Лоб опоясывала красная плетеная узкая перевязь, в центре которой находился удлиненный полупрозрачный тонкий желтый камешек.

Женщина так и застыла, когда в первый и последний раз обнимала своего новорожденного ребенка.

Тихомир сделал так, что матушку, недавно родившейся девочки, нельзя было увидеть и достать.

— Вот и ладненько! Упрятал я тебя пока от зверя любопытного. Потерпи, спасу сначала твое чадо, а уж опосля и за тобой ворочусь, — произнес он, стоя у холмика из веток.

Всю дорогу в лесу, пока Тихомир шел с младенцем, он чувствовал совсем рядом с собой чье-то присутствие. Оно сопровождалось странным звуком и треском сухих веток. А когда они с малышкой уже были недалеко от границы леса и начала полей поселения, то Тихомир мог поклясться всем Богам — он видел в зарослях два янтарных звериных глаза. Он не понимал, что это было, ведь звери себя так не ведут. Но Тихомир точно понимал, что этот «кто-то» зачем-то сопроводил их по лесу.

Когда знахарь увидел светящиеся глаза, то встал, как вкопанный. Но глаза исчезли и больше не появлялись. После этого девочка начала сильно кричать.

— Да иду я, иду! — Тихомир вышел из ступора. — Вот голосиста-то, ты погляди, а! — знахарь отвязал от своего пояса кожаный мешочек с водой, намочил немного уголок ткани из корзинки и смочил губы ребенка.

Девочка перестала истошно плакать, а начала тихонько кряхтеть и попискивать.

Тихомир привязал обратно мешочек с водой к своему пояску, поднял корзинку, перехватил ее сподручней, да и направился быстрым шагом в свою родную общину.

Глава 2. Приемные родители

Знахарь Тихомир шел быстрым шагом довольно долго. Наконец, лес закончился, и перед ним показалась большая поляна.

Тихомир уже и не помнил, когда захаживал сюда в последний раз. Он годами не появлялся в родном поселении, но знал все здесь, как свои пять пальцев.

Языческое поселение древних славян находилось на большой поляне. С одной ее стороны начинался огромный густой лес. С другой — ее огибала спокойная широкая река. А с двух остальных сторон, между лесом и рекой — располагались посевы деревни или места для выгула домашнего скота.

Тихомир знал в деревне каждое жилище, кто где жил и где что находилось.

В самом большом доме проживала вся семья старосты поселения — друг детства Светозар, его, добрая сердцем, жена Мирослава и их единственный сын Лучезар. Боги не дали им больше детей. Мирослава очень сильно переживала по этому поводу, потому, как каждая семья имеет по пять — семь и более детей. Но, кажется, спустя годы, она уже смирилась с волей Богов.

В следующем большом жилище, но немного поменьше, чем у старосты, жил жрец поселения — Пересвет. Этот старец только внешне казался слабым. Никто не знал, сколько ему лет, но все видели, что внутри него кроется огромная сила. Жрец оберегал деревню от злых духов, как знахарь Тихомир лечил хвори и недуги жителей, общался с Богами, проводил разные обряды для хорошего урожая и почитания Богов и духов. Все жители поселения уважали его и побаивались, понимая, что он не показывал все свои силы и знания.

Пересвет жил один. Жрецы не заводили семей, они полностью отдавали себя служению Богам. Почти все свое время он тратил на общение с высшими силами, приготовление к обрядам и молитвам на капище.

Священное капище с Богами-идолами находилось на небольшом расстоянии от поселения.