Иудейская война - Флавий Иосиф - Страница 6

Возвратившись из Рима в Палестину, Иосиф сразу же оказался в гуще событий. Его описание Иудейской войны представляет собой наиболее тенденциозную часть сочинения, поскольку едва ли не главной целью автора было оправдание собственных действий в ходе восстания. Переход Иосифа Флавия на сторону римлян определил и те оценки, которые он дает вождям и участникам повстанческого движения.

С самого начала восстание против римского господства разворачивалось в обстановке острой борьбы внутри самого иудейского общества. «Партия мира», выражавшая интересы крупных землевладельцев, ростовщиков, высшего жречества, сразу же попыталась успокоить стихийно вспыхнувшее антиримское движение, не останавливаясь перед использованием военной силы, в том числе и римской. Взгляды этой группировки подробно изложены Иосифом Флавием в речи, которую он вкладывает в уста Агриппы II, царя-марионетки, волею Рима назначенного управлять северной частью Палестины и осуществлять надзор над Иерусалимским храмом. Широкое возмущение призывами последнего покорно подчиняться власти Рима привело к изгнанию из Иерусалима этого лидера «миротворцев». [18]

В последовавшем затем вооруженном столкновении между силами «партии мира» и зелотами, которых поддержали прибывшие из Масады сикарии, сторонники решительной борьбы с Римом взяли верх. Многие аристократы были убиты, был разгромлен и римский гарнизон. Однако среди победителей разгорелась вражда. Группировка умеренных зелотов во главе с Элеазаром, сыном Анания, во время богослужения в храме напала на сикариев. В бою погибло множество сикариев, пал и их вождь Менахем.

Тем временем к Иерусалиму, беспощадно расправляясь на своем пути с населением Палестины, двигалось выступившее из Антиохии большое войско наместника Сирии Цестия Галла. В ходе боев за Иерусалим саддукеи и фарисеи снова призвали повстанцев покориться римской силе и попытались установить связь с Цестием. Повстанцы сурово расправлялись с изменниками. Цестию Галлу не удалось захватить Иерусалим. Его отступление превратилось в бегство, римское войско под ударами повстанцев бежало, бросая осадные и метательные машины и неся огромные потери.

Плодами победы, одержанной, главным образом, силами зелотов и сикариев, воспользовалась иудейская аристократия. В своей «Жизни» Иосиф Флавий откровенно признавался в том, что знать вынуждена была возглавить антиримское движение, опасаясь потерять свою жизнь, имущество, власть. Приходу аристократии к руководству движением во многом способствовали раздоры среди радикального крыла повстанцев. На выборах в Иерусалиме к власти пришли сторонники «партии мира»; вожди зелотов и сикариев, игравшие главную роль в борьбе с римлянами, оказались на вторых ролях. Именно тогда Иосиф бен Маттафия был назначен военачальником Галилеи. Это было по меньшей мере странным, так как Иосиф не имел никакого опыта в военном деле. Но, с другой стороны, факт его назначения легко объяснялся тем обстоятельством, что он принадлежал к «партии мира», по-прежнему не верившей в успех восстания и рассчитывавшей на соглашательскую позицию своего ставленника. А ведь именно Галилея в силу своего географического положения должна была встретить и выдержать первый натиск противника, через нее проходил путь к сердцу Палестины. Однако Иосиф с самого начала был убежден, что воевать против римлян бесполезно. В организации военных сил он проявлял трудноскрываемую пассивность. Вскоре это нежелание вести вооруженную борьбу с Римом было замечено и стало предметом публичных разоблачений. Иерусалимский синедрион решил привлечь Иосифа к ответу и потребовал, чтобы он прибыл в Иерусалим. Иосиф игнорировал этот приказ, хитростью и обманом вышел из опасной игры. Не веря в успех борьбы и преклоняясь перед могуществом римлян, он все же крепко держался за свою руководящую роль в борьбе с открытыми и тайными врагами.

С первых дней порабощения Галилея стала одним из главных очагов антиримского движения. Галилеяне были стойкими солдатами, и в них не было недостатка.

Галилея – цветущий край, который сравним, по словам Иосифа, [19] только с раем. Среди ее многочисленных городов два соперничали между собою за первенство – Сепфорис и Тивериада. Сепфорис был заселен греко-сирийцами, сочувствовавшими римлянам и потребовавшими от них помощи римского гарнизона для защиты города. Тивериада стала на сторону восстания, хотя и среди ее населения происходила борьба различных группировок. Тивериада была родиной историка Юста, ставшего затем одним из оппонентов Иосифа Флавия. В дальнейшем они станут обвинять друг друга во всевозможных грехах во времена Иудейской войны, хотя и Юст оказался таким же перебежчиком, как и Иосиф. Большим влиянием в Тивериаде пользовался Иоанн Гисхальский, руководитель повстанцев в галилейском городе Гисхале, один из лидеров зелотов и один из наиболее выдающихся героев Иудейской войны. Он был решительным противником инертного военачальника Галилеи, и Иосиф Флавий в своих сочинениях изображает в самых черных красках деятельность этого руководителя радикального крыла восставших.

Опасаясь захвата власти в Тивериаде сторонниками Иоанна Гисхальского, Иосиф потребовал от них сдачи оружия. Часть зелотов вынуждена была исполнить это требование. Ослаблением зелотов воспользовалась местная аристократия, которая, встав на путь измены, попросила помощи у Агриппы II. Повстанцы Галилеи требовали от Иосифа суровой расправы с изменниками. Но тот, заняв город, не собирался выполнять это требование, его в большей мере занимала борьба со сторонниками Иоанна.

Подобные столкновения, за которыми стояли социальные противоречия, происходили и в других местах мятежной Палестины. Например, дело дошло до того, что в Акрабатский округ, где активно действовали сикарии, расправлявшиеся с богачами и захватывавшие их имущество, иерусалимские власти двинули крупные военные силы для защиты своих сторонников.

Отсутствие единства среди военачальников и единого плана обороны, слабость армии, плохо обученной и вооруженной, сыграли пагубную роль в дальнейших событиях.

Обеспокоенный поражением Цестия Галла в Палестине, римский император Нерон направил для подавления мятежа крупные силы во главе с опытным полководцем Веспасианом, одержавшим до того ряд блестящих побед, особенно в Германии и Британии. В Палестину двинулись три легиона, более двух десятков вспомогательных когорт, отдельные конные отряды. К ним присоединились войска союзных Риму царей Агриппы II, Антиоха IV из Коммагены, аравийского правителя и царя Эмесы Соема. Под началом Веспасиана оказалась 60-тысячная армия. Сосредоточивая в его руках такие огромные силы, Нерон исходил не только из необходимости подавления мятежа в важном регионе империи, но и из интересов борьбы за власть в самом Риме. Нерон не видел в Веспасиане опасного претендента на императорский престол «из-за его незнатного происхождения и негромкого имени», как сообщает Светоний (Весп., 4). Несмотря на продолжавшуюся борьбу с галлами и кельтами, Рим сумел отправить для подавления [20] опасного мятежа в Палестине, как считают исследователи, до половины всех своих войск.

Из Антиохии Веспасиан двинулся в Птолемаиду, где к нему присоединился его сын Тит со своим легионом. Одним из первых шагов Веспасиана была военная помощь Сепфорису. Попытка Иосифа захватить город закончилась неудачей. Но неудачной была и попытка захвата Иотапаты военачальником Веспасиана Плацидом. Тогда Веспасиан выступил со своей армией в Галилею.

Войско Иосифа находилось в это время неподалеку от Сепфориса. По его словам, при известии о наступлении огромной римской армии повстанческое воинство стало разбегаться, и единственным выходом для Иосифа было бегство в Тивериаду.

Рассказ Иосифа об этом вызывает сомнения. Похоже, он стремится создать впечатление, что не он виноват в развале обороны Галилеи (а ее укрепление было его главной и непосредственной обязанностью), а повинна в этом трусость его воинов. Но в той же «Иудейской войне» он откровенно признается в собственном неверии в благополучный исход войны. Трудно поэтому было ожидать успеха в военных действиях, если военачальник был напуган мощью Рима и не верил в победу над противником. При наступлении Веспасиана не могли не разбежаться иудейские воины, когда их полководец со своими мыслями и убеждениями первый показал пример бегства.