Шпионка Гарриет - Фитцью Луис - Страница 24

Гарриет была настолько поглощена писанием, что совершенно забыла о родителях. Когда она в конце концов захлопнула блокнот и оглянулась, она увидела, что они еще стоят в комнате и как-то странно смотрят на нее.

— Что ты такое делала, дорогая? — спросила миссис Велш как бы между прочим.

— Записывала кое-что в блокнот, — Гарриет почувствовала себя неловко. Они так странно на нее смотрели.

— Да? А можно посмотреть?

— Нет! — почти прокричала девочка, а затем более спокойно добавила. — Конечно нет, это же секрет.

— О! — обиженным тоном сказал отец. «Что такое с ними произошло? — подумала Гарриет. — Они прямо-таки уставились на меня».

— Это что-нибудь для школы, дорогая? — спросила мать.

— Нет, — ответила Гарриет, чувствуя себя еще более неловко. "Почему они так глядят на нее? "

— Я немножко устала, дорогой. Не пора ли ложиться спать? — обратилась миссис Велш к мужу.

— Ага, я тоже, — сказал он, подбирая трубку.

«Почему они себя так ведут? — думала Гарриет. — Можно подумать, что я сделала что-то смешное. Оле-Голли никогда так себя не вела».

Родители поцеловали ее на ночь, но как-то рассеянно, и вышли из комнаты. Она снова потянулась за блокнотом и только принялась писать, как услышала отца, сказавшего приглушенным голосом: «Да, я прямо почувствовал, что совершенно не знаю свою собственную дочь». Миссис Велш ответила: «Мы должны попытаться узнать ее получше теперь, когда мисс Голли нет».

В полном недоумении Гарриет записала в блокнот:

ПОЧЕМУ БЫ ИМ ПРОСТО НЕ СКАЗАТЬ, ЧТО ОНИ ЧУВСТВУЮТ? ОЛЕ-ГОЛЛИ ГОВОРИЛА: «ВСЕГДА ГОВОРИ ТО, ЧТО ЧУВСТВУЕШЬ. ВЗАИМНОЕ НЕПОНИМАНИЕ РАНИТ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ ЧТО-НИБУДЬ ЕЩЕ». РАНИЛО ЭТО МЕНЯ? НЕ ДУМАЮ. Я ПРОСТО ЧУВСТВУЮ СЕБЯ КАК-ТО СТРАННО.

Ложась в постель, она почувствовала себя еще более странно.

На следующий день Гарриет по пути в школу опять почувствовала себя ужасно раздраженной. Спорти и Джени подбежали к ней, когда она подходила к школе, и сказали, что собираются после уроков заняться своими танцами у Джени. Хочет ли она тренироваться вместе с ними? Она ответила «да» таким раздраженным тоном, что они в недоумении уставились на нее. Потом, когда она, затрудненно дыша, буркнула: «Не обращайте на меня внимания», они уже совсем не знали, что делать. Входя в школу, она бросила через плечо: «Приду после шпионского маршрута».

После школы Гарриет решила попробовать пойти к миссис Пламбер, хотя знала, как ужасно это рискованно. Она подождала, пока служанка уйдет из кухни, затем шмыгнула в подъемник для посуды. Сердце девочки билось так громко, что ей казалось, его слышно на весь дом. Она тихонько потянула за веревки. Сначала все шло гладко, но когда она добралась до второго этажа, раздался страшно громкий скрип. Она в ужасе застыла, не осмеливаясь даже дышать. Затем послышались голоса.

— Невозможно… совершенно невозможно, — исполненный тревоги шепот миссис Пламбер доносился из груды подушек. — Надин! — позвала она служанку. — Надин! — душераздирающий крик опять превратился в шепот.

— Да, мэм, — Гарриет видела, что служанка в ожидании стоит у кровати. Миссис Пламбер приподнялась, похожая на клекочущего орла. — Надин, этого не может быть, не может бы-ы-ы-ы-ыть, — она откинулась назад, утонув в розовых подушках.

— Доктор велел, мэм.

Из подушек донеслось:

— Прикована… к… постели… — голос был еле слышен, — до… конца… жизни. — Раздался жалобный плач.

«Ой-ой-ой, — подумала Гарриет, вдруг страшно заволновавшись и исполнившись симпатии к миссис Пламбер. Она ведь хотела быть в постели».

Девочка чуть двинулась, чтобы открыть блокнот, и начала писать:

НЕУЖЕЛИ ОЛЕ-ГОЛЛИ ПРАВА? НЕУЖЕЛИ И ВПРЯМЬ ТАК УЖАСНО ПОЛУЧИТЬ ТО, ЧЕГО ХОЧЕШЬ? Я ХОЧУ БЫТЬ ПИСАТЕЛЕМ, И Я БУДУ НЕ Я, ЕСЛИ БУДУ НЕСЧАСТНА, КОГДА СТАНУ ПИСАТЕЛЕМ. НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ ПРОСТО НЕСПОСОБНЫ ДУМАТЬ НАПЕРЕД.

В эту минуту раздалось ворчливое бормотание миссис Пламбер:

— Что это? Что это такое?

Гарриет глянула в щелку и увидела, что обе смотрят прямо на нее. Она застыла в немом ужасе. Они ее увидели! Ей показалось, что все вокруг замерло, как на фотографии.

— Там ничего нет, мэм.

Конечно, они ее не видели. Они же не могли видеть сквозь стены.

— Там что-то есть! Я слышала, как оно скребется. Как мышь… как крыса…

— Не думаю, — Надин решительно направилась к подъемнику и потянула дверцу. Увидев девочку, она отпрыгнула и дико завопила.

Гарриет дернула за веревки. Но Надин тут же пришла в себя и остановила подъемник, как только он начал двигаться.

— А ну, вылезай отсюда, — грубо сказала она и вытащила Гарриет, рванув девочку так, что та приземлилась прямо к ногам служанки.

— Что это такое? — пронзительно завопила миссис Пламбер.

— Ребенок, мэм, — отвечала Надин, крепко держа Гарриет за капюшон куртки.

— Убери… убери… убери ее отсюда… Только ребенка мне сейчас не хватало! — она бессильно откинулась на подушки.

Надин вздернула Гарриет на ноги и потащила из комнаты и вниз по лестнице. Хотя ее ноги беспомощно волочились по полу и в голове все мешалось от страха, она все же сделала мысленно несколько заметок о том, как дом выглядит изнутри.

— Ну вот, — сказала Надин, выталкивая ее за дверь, — скатертью дорожка. Гляди, если еще раз здесь поймаю!

Гарриет обернулась и увидела, что Надин ей подмигивает. Чувствуя себя совершенно нелепо, девочка пустилась бежать. Она бежала всю дорогу до дома. Там она села на ступеньки перед входной дверью и долгое время шумно отдувалась. «В первый раз за три года шпионства меня поймали», — подумала она. Когда дыхание к ней вернулось, она открыла блокнот.

ШПИОН НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОЙМАН. ЭТО САМОЕ ВАЖНОЕ ДЛЯ ШПИОНОВ. Я НИКУДЫШНАЯ ШПИОНКА. КОНЕЧНО, ОТКУДА МНЕ ЗНАТЬ, ЧТО ОНА ЭТО СДЕЛАЕТ. НО ЭТО НЕ ОПРАВДАНИЕ. Я ВЕДЬ ЗНАЛА, ЗНАЛА НАВЕРНЯКА, ЧТО ИДТИ ТУДА СЛИШКОМ ОПАСНО.

Гарриет сидела, уныло глядя на парк, уставившись на черные деревья, и по щеке ее скользнула слезинка. Она записала:

ОЛЕ-ГОЛЛИ НАВЕРНЯКА БЫ ЧТО-НИБУДЬ ОБ ЭТОМ СКАЗАЛА. И К ТОМУ ЖЕ ЭТИ ЛУКОВИЧНЫЕ ДЕЛА ВЧЕРА.

Она захлопнула блокнот и снова почувствовала себя ужасно несчастной. Она решила пойти к Джени потренироваться, хотя совершенно не ощущала никакого желания кататься по полу.

Придя туда, она обнаружила Пинки Уайтхеда и Карри Андрюс. Она подошла к Джени и прошептала на ухо:

— А ОН что тут делает? Мне только Пинки сегодня не хватает.

— Так уж получилось, — извиняющимся тоном отозвалась Джени. — Карри танцует в середине, а Спорти и Пинки — две индюшачьи ножки. Им НУЖНО всем вместе тренироваться.

— Ну-ну, — Гарриет вдруг ужасно разозлилась. — Мне это НЕ НРАВИТСЯ.

Джени удивленно на нее посмотрела:

— Что это значит — тебе не нравится?

— Просто не нравится, и все, — загадочно ответила Гарриет и отошла. Через пару минут она заметила, как раздраженно Джени на нее смотрит, но оттого, может быть, что, катаясь по полу, Гарриет почти врезалась в лабораторный стол. Джени пыталась быть кабачком, то есть просто лежала плашмя на полу, время от времени немножко подпрыгивая, как кабачок, который жарят на сковородке.

— Просто ужасно, — противным голосом заявила Гарриет.

— Что ты сказала? — раздалось с пола, оттуда где лежала Джени.

— Выглядит, будто у тебя отрыжка.

Спорти и Пинки, делавшие стойку на руках по обе стороны от скрючившейся пополам Карри, так и рухнули от хохота.

— Не знаю, над чем уж ты смеешься, Спорти, ты-то сам смотришься совершенно нелепо, — Гарриет внезапно поняла, что у нее гнуснейшее настроение.

Спорти так и выпучил на нее глаза, а потом произнес:

— А ты думаешь, на что ты похожа, когда по полу катаешься?

— Я ПОХОЖА НА ЛУКОВИЦУ, — закричала Гарриет, и тут же почувствовала себя так плохо, что готова была в любую секунду разреветься как младенец. Она вскочила и бросилась из комнаты и уже на лестнице услыхала, как Спорти спросил: "Какая муха ее сегодня укусила? "