Красные рельсы - Адамс Клифтон - Страница 8

При жизни покойный, видимо, был бледным и хилым. Мертвое лицо сохранило напряженное, обеспокоенное выражение. Выцветшие голубые глаза задумчиво смотрели вдаль.

— Это вчерашний сутенер со Второй улицы, — сказал Конкэннон. — Потом он оказался у «Дней и ночей» с теми двумя, которые лупили меня ногами.

Врач что-то записал в блокнот; хозяин бюро продолжал молча покачивать головой.

— Вам известна его фамилия? — спросил доктор Мэхью.

— Нет. Но его наверняка знают все проститутки со Второй улицы. Это он отвел меня к Мэгги Слаттер.

Врач захлопал глазами: это ему ни о чем не говорило. Но допытываться он не стал.

— По закону вам следовало бы принять присягу, прежде чем давать показания. Но это, на мой взгляд, вряд ли что-нибудь изменит. — Медик вопросительно посмотрел на Боуна, тот пожал плечами. — Это все, что вы о нем знаете?

— Да. Я видел его всего два раза. Больше не знаю ничего.

Врач накрыл труп простыней. Конкэннон и Боун вышли на веранду.

— Отчего он умер? — спросил Конкэннон.

— От удара ножом в спину. Действовали не слишком аккуратно, зато наверняка.

Они побрели по тропинке.

— А где это случилось?

— В переулке, недалеко от того места, где я вас нашел. Те двое, скорее всего, решили избавиться от свидетеля. Так что ему не повезло.

Дойдя до тротуара, они остановились и оглядели улицу.

— Есть какие-нибудь догадки? — сухо спросил Боун.

— Да, пожалуй. Этот тип, скорее всего, слышал, как я говорил с Мэгги насчет Эйба Миллера. Потом разболтал это людям, которых это могло заинтересовать. Они подстерегли меня у входа в «Дни и ночи». Дальше вы все сами знаете…

Боун скривил рот в знак того, что объяснение его не удовлетворило.

— Почему же они не убили вас, а ограничились побоями?

— Резонный вопрос. Ответа, к сожалению, я не вижу сам.

— Странно, что они не довели дело до конца, — озадаченно сказал Боун. — Наверное, сочли вас мертвым. Но когда они поймут свою ошибку, то наверняка захотят ее исправить. Вы об этом думали?

— Эта мысль приходила мне в голову. Однако, если я вам больше не нужен, то я, пожалуй, вернусь в отель.

В «Вояджер-отеле» Конкэннону вручили послание.

«Мистер Конкэннон, мы должны встретиться. Вечером, после ужина. Я буду ждать вас в кафе. Атена Аллард».

— Кто это принес? — спросил Конкэннон у портье.

— Какой-то мужчина, примерно вашего возраста. Здоровый, лысоватый.

«Повар „Файн и Денди“», — догадался детектив.

— Что он говорил?

— Попросил передать вам эту записку. Больше ничего.

Конкэннон прошел в свой номер. Атена Аллард не выходила у него из головы. Он прекрасно понимал, что в ее приглашении не было ни малейших личных мотивов, и все же испытывал глуповатое счастье. Он побрился, переоделся, спустился в салун и посвятил добрую половину дня составлению писем, в которых просил знакомых полицейских дать ему сведения о Эйбе Миллере. Джону Эверсу он написал краткий отчет о своих злоключениях, избегая излишних подробностей. Перечитав его, Конкэннон остался недоволен. Эверс наверняка назвал бы его «поверхностным и бессвязным». Детектив вздохнул, сунул послание в конверт и заклеил его.

Когда он выходил из салуна, какой-то полисмен в форме объявил, что Маркуса Конкэннона просят подойти к столу дежурного администратора. Конкэннон обреченно побрел туда.

— Я от сержанта Боуна, — сказал полицейский. — Он хочет вас видеть.

— Зачем? Он сказал, по какому поводу?

— Нет… Он сейчас на Второй Западной улице, в одном из… торговых заведений. Он сказал, что вы должны знать, где это.

Конкэннон ощутил пустоту в желудке.

— Понятно. Вы тоже туда?

— Да. Сержант Боун поручил мне проводить вас.

— Не прислал ли он экипаж?

Это предположение, по-видимому, потрясло блюстителя закона.

— Нет…

Они вышли на улицу, и Конкэннон остановил фиакр.

Боун ждал их около дома Мэгги Слаттер. Доктор Мэхью и второй полицейский как раз вынесли из хижины накрытый простыней труп и укладывали его в черный катафалк.

— С тех пор, как вы приехали в Оклахома-Сити, похоронное бюро без работы не сидит, — язвительно сказал Боун. — Стоит вам с кем-нибудь поговорить — и он сразу покойник! По сравнению с вами эпидемия чумы — пустяк…

Конкэннон покосился на труп.

— Согласно свидетельству о браке, которое мы здесь нашли, ее зовут Мэгги Элизабет Слаттер. Вы знали, что она была замужем?

— Нет.

— Я тоже не знал, пока не поговорил с ее подружками. Генри Слаттер пил всякую дрянь и избивал жену. Три года назад он напился так, что попал под повозку и погиб. После этого Мэгги и стала жить здесь.

Это была печальная история, но бывали и похуже.

— Отчего она умерла?

— Ей всадили в спину нож с широким лезвием. Это вам ничего не напоминает?

— Сутенера.

Сержант улыбнулся.

— Когда одна из соседок нашла ее и сообщила нам, труп уже окоченел. Врач говорит, что смерть наступила вчера вечером. Примерно в то самое время, когда на вас напали у «Дней и ночей».

— Может, это дело рук сутенера?

— «Девочки» так не считают. И я им верю.

— Тогда моих друзей из переулка?

— Либо здесь замешан кто-то, с кем мы еще не встречались.

— Вы собираетесь задержать тех двоих?

Боун зло улыбнулся.

— Посмотрим. Зайдите, я вам кое-что покажу.

Они втиснулись в крохотную лачугу. Там лежал открытый чемодан, в котором кто-то как следует порылся; на кровати валялся небольшой фотоальбом в плюшевой обложке. Боун подобрал его и показал Конкэннону портрет размером с почтовую марку. Там был запечатлен мужчина лет тридцати, могучего телосложения, с грубыми чертами лица.

— Эйб Миллер, — удовлетворенно сказал полицейский. — Узнаете?

— Нет.

— Дружок Рэя Алларда. Это он взорвал сейф в поезде. Вы, кстати, тоже были дружком Алларда…

— Это ставит меня вне закона?

Боун пожал плечами:

— Не обязательно. Однако почему бы не предположить, что вы знакомы с друзьями Алларда?

— Еще никто не доказал, что Рэй и Миллер были знакомы.

Сержант ухмыльнулся:

— Очень удобно, когда нет никаких доказательств!

С трудом сохраняя спокойствие, Конкэннон спросил:

— Можно мне взять эту фотографию на несколько часов? Я дам расписку.

Боун недовольно посмотрел на него.

— Зачем?

— Не знаю… Но едва я начал задавать вопросы о Миллере, как погибло два человека, а я получил хорошую трепку. Так что я хочу с ним познакомиться поближе.

Вопреки всем ожиданиям, полисмен отклеил портрет и протянул Конкэннону.

— Кстати, — сказал он, невинно глядя в потолок, — мы нашли кое-что еще. Возможно, убийца искал именно это. Но Мэгги запрятала это под полом…

И он вытащил из кармана пачку совершенно новых банкнот.

Конкэннон взял и быстро пересчитал деньги. Там было двадцать пять бумажек по двадцать долларов каждая.

— Пятьсот долларов, — сказал, присвистнув, Конкэннон.

— Совсем новые, — сказал Боун с довольным видом. — Что вы об этом думаете?

— Конечно же, — вздохнул Конкэннон, — вы считаете, что эти деньги — с того поезда. Но вы можете это доказать?

— Нет. И все же это хороший повод для размышлений. Эйб Миллер знал, что Мэгги известно о том ограблении. Он подкупил ее, дав ей пятьсот долларов. Но потом прошел слух, что она говорила с железнодорожным детективом. Тогда, чтобы не рисковать, они решили заставить ее замолчать.

— Простите, что напоминаю, но все это — только предположения. У вас нет ни одного доказательства.

Боун скривился в неприятной улыбке:

— Этот ряд преступлений, которые начались после вашего приезда в Оклахома-Сити, ставит меня в щекотливое положение. Не нравится мне все это…

Конкэннон почувствовал, что на плечи ему будто ложится тяжелый груз. Он не сомневался, что Боун сейчас свалит на него часть своей работы.

— Есть один человек в Дип-Форк, — сказал сержант небрежным тоном. — Знаете, где это?