Игра хаоса. Книга одиннадцатая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 13

Моей ступни что-то коснулось, и я, привстав, обнаружил бутылку из толстого зеленного стекла с пробкой, залитой красным сургучом, внутри которой виднелся свернутый листок. Очередной подарок от Моря неожиданностей. Встав, подхватил бутылку, повертел ее в руках, а затем со всей силы забросил назад в воду. Пускай неведомое послание ищет другого адресата. Скорее всего, это мольба о помощи какого-то незадачливого моряка, но я вряд ли смогу ему помочь — я даже не знаю, в каком мире сейчас находится мой остров и как скоро он переместится в какой-нибудь другой. Не говоря уже о невидимой границе, что выпускает наружу только тех, кого привело Море. Поэтому лучше не буду лишать несчастного шанса на спасение, распечатывая его письмо.

Отряхнувшись, направился к дому, по пути слегка напугав семейство коралловых черепах, медленно выползающих на берег. Отец и мать, принявшие, едва я приблизился, образ поросших водорослями камней, вновь неспешно поползли вперед, стоило отойти от них шагов на десять. Новые гости появились на острове пару малых циклов назад, и, благодаря их совершенной маскировке, мы даже не сразу узнали об этом. Первой их заметила Ния, любящая проводить время на берегу, она же и убедила морских скитальцев остаться, заодно упросив и меня дать тем такую возможность. А теперь под пальмами черепахеры свили гнездо из гальки, веток и кораллов, а под ним, в теплом песке, появилась кладка из семи крохотных голубых яиц, к которым родители сейчас торопливо ползут. Пусть, судя по множеству глубоких борозд на их панцирях, жизнь в родном мире была для них непростой, хоть здесь отдохнут от постоянных угроз.

Пока я не спеша шел по узкой тропинке через рощу, передо мной время от времени пролетали маленькие огоньки. Феи еще только начали здесь обживаться, но уже видны результаты их трудов: пересаженные деревца на расчищенных для них делянках подросли, рядом алели ягодами привезенные вместе с ними кусты, а по всему острову среди местных низкорослых деревьев стали пробиваться из семян хмельные ели, не трогая лишь частокол «молочных» пальм вдоль берега. Крылатые колонисты облюбовали для жилья рощу посередине острова, с самого своего появления изо всех сил обхаживая небольшой росток, сейчас уверено ползущий к солнцу — проросшая шишка из Дворца Богов укоренилась, и теперь, благодаря стараниям фей, небольшое деревце стало с меня ростом. Видимо, малявки решили сделать «древо Жизни» своим новым домом.

Как-то все это странно: воплощение моей мечты о своем личном уголке неожиданно стало домом и для других созданий. Остров словно жил своей жизнью, исполняя не только мои желания, но и всех его постоянных гостей: Саймиры, Нии и даже Меджа. Словно каждый из нас привносил сюда что-то свое, а дом подстраивался, позволяя реализовывать наши идеи. Пару дней назад я нашел во дворе коттеджа грушу и манекены для отработки ударов, с которыми занимался Медж, а вчера увидел Нию, расставляющую книги у себя в комнате. Где и как они все это раздобыли, я спрашивать не стал.

— Хозяин! Хозяин!

По дорожке ко мне выкатился робот-дворецкий, немного похожий на вешалку для одежды, зачем-то установленную на платформу с колесиками. Притащенный мной почти два года назад из Колыбели богов, он был недавно отреставрирован и восстановлен усилиями Саймиры, что пыталась узнать хоть что-то о его прежнем владельце. К сожалению, память робота была девственно чиста. Хранилище данных было кем-то полностью очищено, остался только личный идентификатор и набор базовых функций, выполнением которых он и занялся.

— Поступил сигнал-предупреждение из подвала под башней маяка, вы приказывали сразу сообщать о таких случаях.

— Спасибо, Валли.

Я невольно нахмурился. В темнице у меня хранились потенциально опасные трофеи, неизученные артефакты и предметы, содержащие магию. Я ускорил шаг, направляясь к дому. Робот-дворецкий ехал рядом, продолжая быстро тараторить:

— На берег с другой стороны острова выбросило разбитые доски и мусор. Что прикажете с ними делать?

— Сложи под навес то, что может быть использовано, остальное утилизируй.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как прикажете, хозяин.

Получив распоряжения, робот, зашуршав колесами, умчался к пляжу, а я проводил его взглядом. Полезное приобретение. Он не только выполнял функции моего секретаря и поддерживал чистоту в доме, но и следил за порядком на территории самого острова. Две атомные батареи, вставленные взамен разряженных, обеспечат его функционирование минимум на сотню лет. Удобно. Жаль, что так и не удалось установить, кто, где и когда его создал, а самое главное — как его занесло в детскую комнату нашего бога.

Коротко улыбнувшись, отогнал не к месту проснувшееся любопытство: я уже на месте. Откидываю тяжелый люк и быстрым шагом спускаюсь вниз по винтовой лестнице. Ключ скользит в замочную скважину. Но стоило мне немного приоткрыть общую дверь в темницу, как по всей башне начали разноситься громкие возмущенные крики, похожие на звериное рычание. Кажется, я даже догадываюсь, что произошло. Вопрос, какую камеру проверять первой, отпал сам собой. Захожу в нужную и вижу Книгу Гузуфа, яростно прыгающую на столе в попытках сбросить с себя перо, придавившее ее. Так вот кто тут шумит!

— Ну что, поговорим?

Я осторожно снял перо Иштар, отложив его в сторону.

— Или мне перейти к более радикальным методам ведения беседы? — Меч-плеть возник в моей руке, я осторожно провел им по обложке большого черного фолианта, и из тонкого разреза выступила чернильная кровь. — Если ты продолжишь упорствовать, отказываясь делиться знаниями, то станешь просто бесполезна. И я тебя уничтожу или принесу в жертву на алтарь Слепца. Уверен, он оценит такой подарок, а удача мне сейчас очень пригодится. Я жду. Больше не будет ни угроз, ни уговоров: или ты делаешь то, что мне нужно, или я тебя уничтожу. Решай.

Несколько секунд ожидания, и на морщинистой кожаной обложке проступает человеческое лицо, скорее всего, когда-то принадлежавшее одной из жертв книги.

— Чего ты хочешь от меня?

— Мне нужна вся известная тебе информация о месте под названием Бездна или Ад, но только правда, никаких домыслов или лжи. Также меня интересуют способы туда попасть и покинуть это место. Еще я хочу знать все, что тебе известно о демоническом Доме Ярости и о двух столпах этого Дома — архидемоне Азамае, известном также как Пламя Ярости, и Алом Господине.

Я быстро и четко озвучиваю свои вопросы. Не хочу полагаться только на информацию, полученную от нага. Турух, конечно, поделился опытом, но все же лишних источников сведений не бывает. К этому рейду я должен быть полностью готов, и знания — один из ключей к успеху.

— Ты же знаешь, по воле создавшего меня я не могу отдать знания, не получив нечто столь же ценное взамен, — проскрипела книга.

— Я это помню, — ответил я и извлек небольшую черную пластину из кармана сумки. — Данные о лазерной обработке металлов, межгалактический классификатор растений и их видов, а также сборник песен и баллад лучших марианских сказителей.

Как ни странно, поэзия была небольшой слабостью Книги Гузуфа. Это заметила Тайвари, анализируя названия «съеденных» книг на военной базе, где та раньше хранилась.

— Я согласна.

Довольно кивнув, осторожно положил черный прямоугольник с информацией на обложку фолианта, и подношение медленно в нем растворилось. Несколько секунд ожидания, и Книга раскрылась, а на пожелтевших от времени страницах начали проступать черные буквы.

— В моем мире это место называли Тартар…

Спустя час…

— … Кровавое море находится в преддверии Пламени Бездны, оно служит своеобразным барьером, растворяя все, что в него попадает, и лишь сильнейшие из демонов или темные боги могут его преодолеть, буквально прожигая себе путь в багряных водах. Я рассказала тебе все, что мне известно об этом месте, о возможных угрозах и о способах как попасть в его пределы, так и покинуть их.

Лицо на обложке замолчало. Но меня почему-то не покидало чувство, что проклятая Книга сказала мне далеко не все, что знала. Интуиция, подстегнутая наградным мечом, ради этого, кстати, и призванным, ворочалась в глубине души, вызывая ощущение натертых мозолей и раздражающе не пойманной мысли.