Инженер и Апокалипсис (СИ) - "vagabond" - Страница 10

Первый удар. Бок пошел под расход. Горло резко сжимается, а всё тело тотчас немеет. Голова гудит, раскалывается. Кажется, начинаю задыхаться.

Воздух набирается в легкие с большим трудом, из-за чего паника стремительно растёт. Как будто вокруг и нет ничего, что можно было вдохнуть, вследствие чего лёгкие только беспорядочно сжимались, стараясь вырвать, выхватить хотя бы каплю воздуха. Выгибаюсь в спине естественно, что, вопреки всему случившимся, было уже хорошим знаком, так как тело само по своей природе было закаленным, собирался вскочить на ноги, однако как только приподнимался на локтях, чувствую терпимую болезненность в ноге.

Чувствую присутствие кого-то.

И им оказался резко спустившийся ко терзатель! Вот и виновник!

И снова сокрушительные удары понеслись один за другим. Терзатель не давал продыху. Блоки только расходовали выносливость и, казалось, не защищали. «Первый раунд» с ним выстоял еле-еле. За малым не отправился в нокдаун, а потом и в нокаут.

«Во втором раунде» чувствовал себя уже более уверенным и даже нанес пару легких увечий. Терзатель неугомонно кричит на меня. Монстр был неумолим, пару ссадин и несколько капель крови ничуть не ослабили его.

Считанные секунды и бой вновь начался. Пытался пробить первым, но тут же ушел в блок от нападения терзателя. Удар за ударом стал пропускать безудержные атаки соперника. Отошел, нелепо кружил по «рингу» на здоровой ноге, стараясь немного вымотать оппонента, который опять сделал несколько выпадов. Старался действовать так, как учили меня — сначала вымотать, потом найти слабые места и бить туда, слабые места есть у всех, даже у самых сильных. Все-таки решился на несколько вполне удачных выпадов, которые монстр заблокировал, однако тут следовало отдать должное моему опыту и умению наперед предугадывать действия своего соперника с низким коэффициентом интеллекта и предсказуемыми ходами.

Бой продолжался еще какое-то время, стремились нанести друг другу серьезные повреждения. Несколько точных ударов, максимально болезненная для меня подсечка, потом удачная попытка побега от захвата — мог похвастаться тем, что в критической ситуации быстро учился, а еще сам по себе старался быть довольно шустрым, и мне каким-то образом удавалось уйти от ударов терзателя быстрее, чем тот их наносил. В какой-то момент тварь на мгновение растерялась, чем воспользовался, применив армейский нож, но и это не выбило его из колеи, и он быстро вернулся на позицию, начиная методично контратаковать и окончательно истощать мой запас сил.

Еще несколько взмахов сталью, правильный удар здоровой ногой в оголенные половые органы, и недруг оказался на земле.

Я был на грани жизни и смерти, чуть не сыграл в ящик!

Проблем меньше не стало. Голова из-за незапланированной встречи с травителем продолжает гудеть. Нужно предпринять меры.

Скуля и кряхтя, опираясь на крепкие руки, с трудом отползаю к краю отступа, подальше от места, куда, вероятно, будут прыгать потенциальные враги. Обессиленно расслабил тело, лишь бы перестать снова тревожить искалеченную психику и утихомирить болезненность по всему телу.

Глава пятая. Подземные похождения.

Воспользовавшись большой площадью оранжереи (удалось заблаговременно сориентироваться после падения), заросшая деревьями, могла похвастаться своей причудливостью. Многолетние растения с твердыми стволами и отходящими от них ветвями, образующими крону, обладала странноватой совокупностью тканей, расположенных снаружи от камбия. Кора больше всего напоминала один из самых крупных органов человека — кожу. Текстура не лишена увечий в виде ссадин, ушибов, порезов, шрамов, царапин и гнилостными образованиями, повсюду красовались ярко выраженные участки омертвения в подкожно жировой клетчатке четвертой или пятой стадии некроза. Механические повреждения, сопровождающиеся нарушением целостности покровных тканей совокупности клеток и межклеточного вещества, источали студенистый экссудат черного цвета. Небольшие боковые отростки, побеги дерева, заменены на человеческие конечности. Верхние конечности от плеча до пальцев неестественно изогнуты, придатки в виде плотных роговых пластинок на тыльной поверхности концов пальцев либо отсутствовали, либо подверглись воспалению околоногтевого валика или страдают от булавовидной деформации. Части тела позвоночных, расположенные на концах конечностей и служащие, в основном, для осязания и манипуляции, не всегда были в количестве пяти штук. «Ветки-ноги» поражены явлению трофической язвы, дополнялся букет мягкими, твердыми мозолями, подошвенными бородавками и острым незаразным заболеванием, обусловленное серьезным воспалением преимущественно сосочкового слоя дермы и очаговым спонгиозом шиповатого эпидермиса, проявляющаяся полиморфно зудящей сыпью. Частично закрытые полости в стволе «человека-дерева», сформировавшиеся естественным путем, оголяла внутренние образования тела: изуродованные порчей органы. Визитной карточкой существ извращённой флоры являлись передние части воткнутых в главный, осевой, радиально-симметричный, вегетативный орган растения голов (верхняя граница проходит по верхнеглазничному краю, внизу — по углам и нижнему краю нижней челюсти, по бокам — края ветвей нижней челюсти и основанием воображаемых ушных раковин). Комбинации лиц разных возрастов отображали почти весь спектр эмоции: неконтролируемый гнев, безысходное смирение, вселенскую грусть, горечь положения; кто-то предавался душераздирающим завываниями, кому-то проще беспрерывно плакать, кричать, просить о помощи, а кому-то достаточно впасть в кратковременную дрему, забываясь в мире сновидений. Сочетание веток-конечностей и «листьев» (листья состоят из тех же оболочек, что и окружают внутреннее ядро человеческого глаза, представляющее его прозрачное содержимое — стекловидное тело, хрусталик, водянистая влага в передней и задней камерах) верхней части растения, продолжающая ствол от первого разветвления до верхушки дерева образуют пахучий «навес» из выделяемой почками жидкости, содержащая отработанные организмом вещества, отходов жизнедеятельности, непереваренных остатков пищи и эякулята.

От бессилия уже не то чтобы шатаешься, ноги натурально отказываются спасать своего обладателя от опасности. Пылающие щеки наконец испытали хоть что-то приятное посреди этой кутерьмы в ад — холодный воздух охотно делится прохладой, будто наделяя прощальным подарком. Тело вопит о критическом состоянии. Руки, липкие от пота, крови и грязи, судорожно сжимаются, но сил тащить хозяина вперед не осталось. И тяжелый пожарный топор, от которого веет гнилью и страхом, явно не ровня вымотанному, сжираемому местной заразой, то-ли еще не мертвому, то-ли уже не живому адепту инженерии и военного дела. Мне чуть-чуть воды, смыть кровь… вдохнуть свежего воздуха, чистого, прозрачного, отличного от текущего, тошнотворно-сладковатого. Рана ныла. Кто бы мог подумать, что здесь практически нет медикаментов? Конечно... данной ситуации особо рады насекомые с удовольствием грызущие еще живую плоть, стараясь побольше поглотить, пока теплая пища не сравнялась с плесневелым чавкающим телом, встречающим новых отчаянных бедолаг. Вот только самому блюду это приносило невероятные мучения. Яркий свет ударяет в глаза. Руки едва успевают вцепиться во что-то мягкое в попытке удержать равновесие. Голова трещит. Молниеносные лучи врезаются в лицо, пробиваются через сжатые веки, разъедают зрачки. По окончанию двухминутного активного моргания пространство изволило принять формы. Световые осколки сложились в манипуляционные отделы оранжереи, страховочные полки. Энергия лампы умиротворяюще подрагивало. Оно не коптило подобно самодельному факелу. Однако оно и не давало ответ на главный вопрос: где взаправду находится вход. В следующую секунду ход мыслей прервал оглушительный звук. Удар отдался болевой вспышкой в висках. Источником этого издевательства была толкучка, копошившаяся в чаше, придерживаемой чьей-то рукой. Этот «тяжелый молот» с остервенением истирал травяные побеги в неразделимую кашу, поднимая в воздух горький, однако свежайший аромат. Запах зелени будто глоток чистого воздуха в душных стенах, покрытых плесенью и сыростью.