Островитяне (СИ) - Монро Мэри Элис - Страница 30

— Мейсон, что с тобой? — спросила Лоуви. — Чего ты так?

— Как? — передразнил ее Мейсон.

Лоуви заговорила мягче:

— Почему ты никогда не купаешься?

— Просто не хочу. Что непонятно?

— Ты вообще никогда не заходишь в воду, — заметила Лоуви.

— Боишься, что ли? — пошутил я.

Мейсон сощурился.

— Заткнись! — рявкнул он, толкнув меня в плечо.

Я от неожиданности плюхнулся на попу. В первый момент опешил. Потом рассердился. Внутри будто полыхнуло пламя.

— Ты чего, обалдел? — крикнул я, вскакивая на ноги.

— Я не обалдел, — ответил он, вставая со мной грудь в грудь. — Это вы ко мне вечно пристаете.

— Мы-то хотим, чтобы тебе было весело. А ты вместо этого торчишь здесь… и ведешь себя как придурок!

— Отстань, — процедил Мейсон сквозь стиснутые зубы и пошел от нас.

Мы с Лоуви ошарашенно переглянулись. Ощущения у нас были одинаковые. Мейсон не злился. Скорее… переживал.

— Подожди, — сказал я Лоуви. И побежал догонять Мейсона, выкрикивая: — Эй, постойка!

Мейсон остановился, резко развернулся ко мне лицом. Рот у него перекосился — как будто он с трудом сдерживал слезы.

— Эй, дружище. Что с тобой? — спросил я дружелюбным тоном.

— Я не умею плавать, — выпалил Мейсон.

Я моргнул — вдруг я ослышался?

— Чего?

— Я. Не. Умею. Плавать.

Рот у меня раскрылся сам собой.

— Ну чего, доволен?

— Просто, я… я не знал. В смысле — я думал, все умеют плавать!

Я произнес эти слова — и тут же пожалел. Я же не то имел в виду. Но было уже поздно. Слова — сильная штука, а эти попали прямо в цель.

— Я пошел отсюда. — Мейсон резко развернулся и побежал прочь. Его ярко-синие кроссовки мелькали на фоне бурой полосы высохшего ила.

Тут подбежала Лоуви. По ее лицу было видно — она все слышала. Все счастье будто испарилось — вышло, как воздух из лопнувшего шарика. Мы повернулись, хотели было пойти назад и тут увидели, что рядом стоит Хани. Она поймала мой взгляд, и я понял: она тоже все слышала.

— Если я правильно поняла, Мейсон поделился с вами чем-то очень для него важным.

— Нам-то откуда было знать? — воинственно поинтересовался я.

— Почему он нам не сказал, что не умеет плавать? — удивилась Лоуви.

Хани подняла глаза на высокие сосны, как будто ответ на вопрос висел на одной из веток.

— У всех у нас есть маленькие тайны и личные страхи — и нам совсем не хочется ими делиться… даже с лучшими друзьями.

Я понял, что она имеет в виду. Я ни с кем не говорю о том, как переживаю за папу. Хани никому не рассказывала, как она одинока. А Лоуви скрывала, что ее родной папа сидит в тюрьме. Я почесал ногу, изо всех сил стараясь не расчесать место ожога. Но гораздо сильнее, чем ногу, саднило душу: ведь я поставил друга в неловкое положение.

— Мы этого не знали, — повторила Лоуви. — Так что я не понимаю, чего он на нас злится.

— Да, вы не специально, но факт остается фактом: вы проявили неделикатность. Мейсон сказал, что не хочет лезть в воду, а вы всё к нему приставали. Он отказывался, а вы не слушали.

— Мы просто хотели, чтобы он порадовался с нами вместе, — сказал я, поддевая носком камушек.

— Знаю, — кивнула Хани. — Но в такие моменты важно поставить себя на место другого человека. Что, как вы думаете, сейчас чувствует Мейсон?

Я знал правильный ответ:

— Ему стыдно.

— И одиноко, — добавила Лоуви.

Хани по очереди заглянула нам в глаза.

— И какой выход?

Мы сообразили быстро и хором ответили:

— Извиниться.

— Вы замечательная троица друзей, — сказала Хани с ласковой улыбкой. — Иногда простого извинения вполне достаточно, чтобы все начать сначала.

Она вытянула руки и погладила нас по плечам.

— Ступайте. Истина сделает вас свободными.

Глава 19. Длинная прогулка

У друзей не должно быть тайн друг от друга

К дому Мейсона мы пошли пешком, по тропинке вдоль лагуны. Лоуви тискала в пальцах свой медальончик-черепаху и кусала нижнюю губу.

— Думаешь, что ему сказать? — спросил я, только чтобы прервать молчание.

Лоуви, не глядя на меня, пожала плечами.

Треск.

Мы замерли, услышав, что рядом сломалась ветка. Огляделись. У самой тропинки, слева, в густом кустарнике, семейство оленей жевало листья и веточки.

— Так близко, даже потрогать хочется, — прошептал я.

— Не забывай, диких животных трогать нельзя, — прошептала в ответ Лоуви.

Я закатил глаза.

— Да ну тебя. Я уже не первый день тут на…

В кустах опять что-то мелькнуло, и мы примолкли. Олени сорвались с места. Из леса к тропинке приближалось что-то еще. Звук был такой, будто по земле что-то волокли. Какую-то тяжесть.

Лоуви просунула руку мне под локоть, сжала мою ладонь. Я прижался к ней в надежде, что она не услышит, как сердце мое пытается выскочить из груди.

— Что там? — прошептала Лоуви.

— Может, выдра?

— Может. Тетя говорила, она видела на острове целых двух.

Мы смотрели, не двигаясь и даже не дыша, а ветки, кусты и камыш все шуршали.

— Похоже, очень крупная выдра, — заметил я и потянул Лоуви назад. Мы сделали несколько шагов — медленно, осторожно.

Кусты раздвинулись, и оттуда почти беззвучно высунулась огромная кожистая буро-черная морда. Длинная пасть как бы улыбалась, но улыбка казалась перевернутой. Вперед торчали два больших и острых верхних зуба.

Лоуви резко втянула воздух.

Еще шаг вперед — и массивная голова показалась полностью.

— Большой Ал! — Имя сорвалось у меня с губ со смесью изумления и страха.

Аллигатор неспешно вытянул наружу все свое четырехметровое тело — он будто бы понимал, что считается королем острова.

— Какой огромный! — прошептала Лоуви, и голос ее дрогнул от страха.

Аллигатор замер, давая нам как следует рассмотреть его в профиль. Мне он показался длиной с грузовик.

— Бежим, — прошептал я и потянул Лоуви за рукав.

— Бежать нельзя, — дрогнувшим голосом ответила она.

Ал сдвинулся с места. Мы опять замерли. Он смотрел в другую сторону, как будто нас тут не было вовсе. А потом в один прыжок пересек дорожку — он направлялся к пруду.

Лоуви проговорила тихо:

— Отступаем назад. Медленно, спокойно.

Мне ее подсказки не требовалось. Мы начали пятиться, высоко поднимая ноги, чтобы не шуметь, и при этом не сводили глаз с Большого Ала. Он уже добрался до пруда и беззвучно соскальзывал в темную воду. Мне стало жалко плескавшихся в пруду птиц, но крикнуть я не осмелился. Вместо этого мы развернулись и бросились наутек.

— Ноги, не подведите! — крикнул я, смеясь от облегчения; мы неслись по дороге.

Смеяться мы не перестали, даже когда добежали до дома Мейсона. Хотелось поскорее рассказать ему про Большого Ала. Мейсон очень любил аллигаторов. На стене его спальни даже висел плакат с аллигаторами.

Мы подбежали к двери, открыла нам тетя Сисси.

— Ну и сюрприз! — сказала она. Она успела снять красные шорты и белую блузку, на ней были коричневые брюки и белая водолазка. — Заходите скорее, а то весь кондиционированный воздух выпустите!

— Ты здесь зачем, тетя Сисси? — удивилась Лоуви.

Тетя Сисси провела нас в просторную прихожую.

— Я теперь официально помогаю маме Мейсона, ведь до рождения ребенка осталось совсем немного. — Она закрыла за нами дверь. — Вы, полагаю, к Мейсону.

— Так точно.

— К сожалению, его нет дома. Зашел на минутку и снова убежал. Погодите-ка. Я спрошу у его мамы, куда он собирался.

— Как ты думаешь, где он? — спросила Лоуви, когда ее тетя вышла.

— Без понятия. Скоро ужин. А Мейсон обычно поесть не забывает. — Я поглядел через плечо, а потом спросил: — Так твоя тетя теперь работает у миссис Симмонс?