Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" - Страница 24

— Не переживай! Пить мы сегодня не будем! — успокоил Зябликов, поворачивая ко мне камеру тыльной стороной и распахивая какую-то «потайную дверку», расположенную сбоку на приборе.

Едва «дверка» открылась, как её матовая поверхность засветилась нежным голубоватым светом, так же появились какие-то значки и надписи.

— Это чего… — как завороженный смотрел я на светящуюся панель. — Телевизор встроенный?

— Это что-то типа видеодвойки, — пояснил мне Степан Филиппович, — чтобы сразу отснятый материал посмотреть можно было. Тут и выходы сбоку есть, чтобы потом на обычную видеокассету все переписать. Представляешь, какая охнительно-офигительная штука? И снимает, и показывает! И пленку проявлять не нужно! Да и нету там никакой пленки… А вот это вот — монитор! — Было видно, что майор и сам до сих пор сомневается, в своем он уме или уже «поехал» от обилия незнакомых прибамбасов.

— Еще бы! — хмыкнул я. — А как её включить? Тут и кнопочек никаких нет…

— Легко! — усмехнулся Зябликов, ткнув пальцем прямо в экран, где был изображен треугольник. — Вот… Это… как же… А! Сенсорный экран, — с гордость, словно сам его и изобрел, произнес Зябликов, — на простые прикосновения реагирует! И кнопочек никаких не нужно!

— Привет, мелкий! — На экране появилось моя собственная пьяная физиономия. Судя по окружающей обстановке, запись была сделана именно здесь — в кабинете Зябликова. Я (он) восседал, вольготно развалившись в кресле майора, и вяло ковырялся в зубах ногтем мизинца. Наконец он оторвался от этого «увлекательного» занятия и впился в меня пронзительным взглядом. Мне даже показалось, что он, каким-то неведомым способом, реально меня видит, невзирая на разницу во времени, запись и прочие штуки-дрюки! — Вот, наконец, и довелось встретиться… Так сказать, воочию! — Мой двойник усмехнулся и откинулся на спинку кресла. — А чтобы тебе было комфортнее… — Моё (его) лицо неожиданно поплыло, словно разогретый пламенем свечи воск, немного раздались щеки, неуловимо изменился нос (стал более массивным, что ли), добавилось морщин, а между бровей залегла глубокая складка. Молодая поросль, почти что пушок, над верхней губой, щеках и подбородке, сменилась частой короткой щетиной. Взгляд прищуренных глаз, с наметившимися под ними «мешками», стал жестче, злее и расчетливее. Буквально за несколько секунд я постарел лет на двадцать! Сидевший в кресле незнакомый субъект, уже не был тем сопливым юнцом, что ковырялся в зубах мгновением раньше — это был матерый мужик, связываться с которым будет себе дороже! Хотя, в общем, до боли знакомые черты легко угадывались — я (он) хорошо сохранился для своего возраста.

— Охренеть! Вадимыч? — Раздался за кадром пьяный и слегка перепуганный знакомый голос майора Зябликова. — Ы-ы-ы…

— Хочешь сказать: гребаная тетя, как ты постарела? — Стрельнул в его сторону глазами мой изменившийся внешне сожитель. Голос его тоже огрубел, стал куда ниже и солиднее.

— Ну… да… — выдохнул Степан Филиппович, продолжая находиться за кадром. — Предупреждать же надо! Я чуть не обделался!

— Не делайте мне нервы, Степа! Мне их еще есть, где испортить! — С одесским акцентом произнес постаревший приятель. — В общем, так, мелкий, развешивай ухи и слушай меня внимательно! У нас с тобой появился шанс утрясти все непонятки. Ты ведь заметил, что свободно общаться мы можем, только находясь в определенной стадии опьянения? Когда ты еще не совсем вырубился, а я не особо надрался? Я думаю, понял. В твоем возрасте я, отнюдь, не был полным дураком. Ведь смог же ты донести до меня свои потребности в бананах… — Он усмехнулся в очередной раз. — И в мотоциклах с видеокамерами.

Я согласно кивнул, словно отвечая на его вопрос, хотя, конечно же, он никак не мог этого видеть.

— Но это состояние «души» длится совсем недолго, поэтому, как следует обсудить с тобой наше дальнейшее сосуществование, таким способом у нас не получится.

О! Сосуществование! Да мы даже термины используем одни и те же! Как говорят, чужая душа — потемки, а себя, любимого, поймешь в любом виде. Видимо, даже очень постаревшего себя…

— Передача сообщений с помощью видеозаписи, — продолжил он, — поможет частично решить эту проблему. А дальше я еще что-нибудь придумаю. Хотя, трудно размышлять над смыслом жизни, постоянно пребывая в полное говнище! Поэтому, косяки неизбежны… как ни крути. Но все можно решить! Было бы желание… И возможности. А их у меня хоть отбавляй! Так что не дрейфь, мелкий! Прорвемся!

Ну, то, как он может прорываться и утрясать проблемы, я уже с лихвой оценил. Но стоило признать, что все «вопросы» он умудрялся решать, даже находясь в напрочь невменяемом состоянии. У меня возникал логический вопрос, а что же он смог бы сделать, находясь в абсолютно трезвом уме и твердой памяти? И первое, что приходило мне в голову — он мог бы нахрен стереть в порошок всю нашу реальность! И это, похоже, совсем не мои догадки… Этот лишь констатация фактов, пугающих, но фактов, твою мать!

— Ты заметил, мой юный друг, — и не думал останавливаться «паразит», поселившийся ни где-нибудь, а в самой глубине моего мозга, — что наши мысли и желания постепенно сливаются в единое целое? Что иногда очень трудно определить, кому из нас они в данный момент принадлежат…

Еще бы я этого не заметил! Его выходка в деканате чуть не стоила мне моего «доброго имени»! Если бы замдеканша заметила мою… кхм… неадекватную реакцию… было бы в самый цвет… Еп! Опять он не вовремя влез!

— Я думаю, что заметил, — продолжила вещать с экрана монитора видеокамеры моя постаревшая копия. — Сдается мне, мы постепенно движемся к своему закономерному финалу… — Он выдержал театральную паузу. — Наши сознания… они сливаются…

Сука! Сука! Сука! Да как так-то? Я еще самостоятельно пожить хочу, не сливаясь в непонятно что, с непонятно кем!

— Знания, опыт, реакции организма… — Мой «сосед» мерно продолжал вдалбливать в меня свои предположения. — А иначе и быть не должно! Иное противоестественно! Ведь мы с тобой — единое целое! Мы — один и тот же человек! Насколько быстро произойдет полное срастание наших разумов, я сказать не могу. Предположения, конечно, имеются… Но все это — субъективно… Еще недавно я надеялся, что просижу у тебя в голове, особо не отсвечивая, до самого моего момента переноса в прошлое. А дальше все наладиться само собой… Однако, я ошибался…

[1] «Козлик» — УАЗ 469.

[2] Автозак (автомобиль для перевозки заключенных, подозреваемых и обвиняемых) — специальный автомобиль на базе грузового автомобиля, автобуса или микроавтобуса, оборудованный для перевозки подозреваемых и обвиняемых (спецконтингента) в условиях, исключающих нарушение установленного режима содержания, в том числе совершение побега.

[3] ГУИТУ — В 1960–1992 годах — Главное управление исправительно-трудовых учреждений МВД СССР.

[4] «Сафарь» — японский внедорожник Ниссан «Сафари».

Глава 12

Я не замечал, как нервно сгрызаю до мяса ногти на пальцах рук, ведь то, о чем сейчас вещал с экрана видеокамеры мой мозговой симбионт, пугало меня до желудочных колик и медвежьей болезни! Но я терпел, скрипя зубами и собрав очко в жемок, ведь от того, что он скажет, зависит моя дальнейшая жизнь и мое дальнейшее существование… как самостоятельной личности… как самого себя, а не придатка к якобы моей старшей особе… Нет! Я так, сука, не хочу! Я! Хочу! Жить! Сам по себе!

— Да, мелкий, я ошибался, — невесело продолжил «сосед». — Но я думаю… надеюсь… что ничего страшного с нами, а особенно с тобой не приключится, — постарался он меня успокоить. Как мог, конечно, но прислушался к его словам. — Ты просто станешь больше знать, уметь и разбираться в том, о чем лишь совсем недавно не имел даже хотя бы отдаленного понятия! У тебя прорежется идеальная память! Да-да, ты сможешь только с одного беглого взгляда запомнить массу никак не связанной между собой информации! Сможешь цитировать наизусть «Войну и мир», лишь бегло скользнув глазами по строчкам… Да, так будет, я уже вижу проявления в тебе моих способностей.