Ничья (СИ) - Лимова Александра - Страница 13

— Что случилось? — мазнув взглядом по девчонкам, вроде незаинтересованным нами, оглянулась назад, все равно вычисляя место, где можно потрепаться без лишних ушей.

— Случилась дебильная идея у моего дебила, — протяжно выдохнула госпожа Малицкая, недовольно поведя уголком совершенных губ. Я только кивнула ей в угол террасы, но она отрицательно качнула головой, — потом.

В основном потому, что Настя, завершая звонок, радостно заявила:

— Сейчас Вика подъедет.

— Какая Вика? — уточнила Таня.

— Бахина, — отозвалась не очень разборчивая в людях Аверина.

Мне стало смешно и я посмотрела на Кочерыжкину, ожидая той же реакции. И озадачилась, потому что недобро прищурившаяся госпожа Малицкая была весьма рассержена. Что она и подтвердила, холодно глядя на Аверину, вкрадчиво уточнив:

— Настя, ты всех шаболд Петербурга позвала к себе или только топовых эскортниц?

Я едва не расхохоталась, ибо эта Улькина фраза была изумительна по уровню самоиронии, но только если знать весь контекст, а его знали только двое из присутствующих.

За этим столом были те самые эскортницы, топ уровня. Пусть обе бывшие, но сам факт и такая постановка Улькиного вопроса, разительно меняющего суть, если знать о нашем с ней прошлом, побуждала расхохотаться в голос. А затем признать, что если бы не ряд жизненных обстоятельств, я могла бы поклясться, что мы обе были бы еще действующими, несмотря на престарелый (в оценочных возрастных критериях эскорта) возраст, ибо Уля уже сколотила бы собственную эскортную пирамиду, а я там где-нибудь в замах бегала бы… Мы были бы все еще действующими. Не денег ради, пусть это очень прибыльный бизнес, а ради… не бывает бывших эскортниц, в общем. Речь о тех, кто знает, для чего они в древнейшей профессии. Речь о сегменте, обслуживающем другую древнейшую профессию. Политика и проституция издревле рука об руку из-за сходной сути.

Сейчас мало топ-эскорта. Очень мало не стравившихся снегом и отдающихся за бодяженные дозы любым, во все щели и без контрацепции. Мало не съехавших в ценовой категории из-за раскрытого статуса (чаще всего по причине собственного слабоумия). Еще меньше не упавших на подсос (читай: содержание), полностью зависимых от желаний одного спонсора, а у мужиков с деньгами, загоны, как правило, абсолютно ебнутые и соглашаются на это либо такие же ебнутые проститутки, либо девочки, в принципе, небольших амбиций. И двузначного числа айкью. Потому сейчас очень мало истинных топов, но они все еще есть. Хоть что-то радует…

Я, все же не сдержавшись, прыснула, старательно глядя в пол.

— Уль… — растерялась Аверина, в поисках поддержки скользя с одного лица на другое, но искомого она там не находила.

— Здесь сидят приличные люди, имеющие вес, прямо зависящий от их репутации, — отчеканила Малицкая, — приглашать проститутку в такую компанию неразумно.

Чувствуя, что меня сейчас сразит громовой раскат хохота, сжала предплечье Кочерыжкиной и старательно ровно произнесла:

— Ульяна, отойдем к бару.

— Нет, поехали. — Царственно поднялась Малицкая и направилась на выход.

Через несколько минут сбросив туфли и развалившись на бежевом сидении Улькиного поршика, я уперлась стопами в панель перед собой и, глянув на нее, выруливающую с парковки, спросила:

— Это что за избиение младенцев было? Да еще и по Бахиной так прошлась… Я не то чтобы не догадываюсь, что все они в курсе о ее темной стороне, но вот так вывалить об этом… Лухари-несушка, что ты молчишь?

— Рэм взял Вику на содержание, но она старательно всем втирает, что у них отношения и лезет в наш колхоз-люкс-тусэ. Вика умом никогда не отличалась и, увидев там тебя, чтобы повысить себе самооценку могла начать…

— Ты же понимаешь, о чем именно я говорю, — мрачно ухмыльнувшись, перебила я. Улька не отозвалась и я разозлилась, — нельзя бить настолько в открытую, даже если тылы прикрывают, Уль. Ты сама сказала о репутации и о том, что у Вики мало мозгов. Ты в этой клоаке не один год, ты старше меня и, по идее, должна быть умнее, а сейчас такую хуйню сотворила, которая мне, периодической идиотке, даже в момент обострения в голову бы не пришла.

У нас с Кочерыжкиной разница в год. После окончания школы она умчала поступать в Питер. Через год сюда прибежала и я, поступила и восторгалась Улькой и ее успешной карьерой в моделинге.

С частыми командировками по Европе и большими зарплатами.

Восторгалась до момента, когда она, не выдержав, рассмеялась: «ты совсем дура, что ли, диван?» с иронией глядя на меня, радующуюся ее очередной предстоящей поездке. Плеснула водки с апельсиновым соком, усадила на диван, стоимостью как наша квартира в провинциальном захолустье и рассказала что за «съемка» в Курше у нее была в минувшие выходные и кому принадлежит Роллс, оперевшись на который она сделала селфи и залила в инсту, добавляя в поток своих профессиональных фото, сделанных в Австрии, Швейцарии, Монако, Майями, Сен-тропе, да замучаешься перечислять…

Если откровенно, без дешевой лжи про больные родственники/безвыходные ситуации и прочих второсортных оправданий, то все в эскорте очень просто: стандартное прошлое в виде средней провинции, наличие красоты, амбиций и жажды не сдохнуть за прилавком сетевого магазина, когда тут такие возможности, мало мозгов и много желаний.

Просто хочется жить красиво и на широкую ногу, — всё, это вся причина. Все остальные можно смело относить в уголок того, куда кладешь и добрые улыбки прокурора — в ящичек дешевой лжи, рассчитанной на лохов, с которых можно поиметь нехилую выгоду.

У эскорта, как у любой субкультуры, есть своя иерархия. И чем ближе к правде причина вступления на кривую дорожку, тем выше цена за ту, которая знает эту правду. Потому что надо иметь ум и смелость, чтобы это признать, а не оправдывать себя обстоятельствами. А те, кто имеют ум и смелость, всегда стоят дороже, потому что помимо траха, с ними еще и поговорить можно. Причинное место у всех устроено по одинаковому принципу, потому некоторых мужиков прямо клинит, если помимо половых органов и способе их удовлетворения, партнерша еще и ментально удовлетворить способна. Некоторые готовы отстегивать за такое сочетание нереальные суммы. За, по факту, то, что у всех одинаково, просто пользуются этим по разному.

Почему бы и нет, — решила я тогда, когда это вычислила. Ведь тут бабло, секс и возможность душевно поболтать о тонкой материи, это все я люблю.

Все просто, если себе не врать.

Улька вошла в эскорт через моделинг. Я через Ульку некоторое время спустя, когда утвердилась в мысли, что полторы тысячи бачей за час в постели, оплачиваемые перелеты, трансфер и проживание на пару дней, это не так уж и плохо. Плюсом сыграло то, что все оговаривается заранее и никто не имеет права с тобой ничего сделать без твоего согласия, ибо те заказчики, которые могут отстегнуть сотку тысяч рублей за один час, весьма пекутся о своей репутации, она не должна омрачиться скандалами, ибо с денежных мест слететь легко, это ведь не российские заказчики. Мы скидывались на темы только по Европе. Я недолго, потому что мне "повезло" ибо я почти сразу же нарвалась на Рэма, к которому уговорила съездить моя менеджер прежде чем я отправилась в аэропорт, чтобы вернуться из Дубровника в Питер. Просто ужин в ресте хорошего отеля, дальше решаю сама, зак проверенный, пусть русский, но во всем адекват, ценник топ, комиссия прежняя и все что накинет сверху оставлю себе.

Почему нет, — снова вспомнила свой основной жизненный принцип я, собираясь остановиться только на ужине, но Рэм оказался слишком хорош для того, чтобы изображать перед ним тупицу и разговор не зашел бы о продолжении встречи за пределами реста. Тема закончилась не ужином. Вернее, не одним. Маркелов, в том моем возрасте, амбициях и вкусах, мне вполне нравился, но моя жизнь в таком формате нравилась мне больше, потому я держала его на расстоянии вытянутой руки: интересный треп-секс-деньги-досвидули.

Я думаю, если бы я не была тогда уверена, что круче меня только вареные яйца, то Рэм бы на мне не зациклился. И не задался единственной целью чтобы моя ненасытная жажда жить на полную катушку, твердо ему отказывающая в большем, чем просто скататься на тему и уж тем более слышать не хотевшая о содержании, вот если бы не это все в комплексе со стервозным поведением, у Рэма не воникло бы цели создать мне единственную жизненную установку — боготворить его. Рэм тонкий и умный манипулятор, вычисливший психологию жертвы за неукротимостью и безбашенностью, раззадорившими его аппетит еще сильнее. Вынудившими быть зависимым от моей выявленной им патологии. Развившим ее, усугубившим и делающим все, чтобы настало то время, когда он сможет уйти в этакий наркотический запой, наконец, насытив свои потребности в полной мере — через два года я, влюбленная по уши, с чистой биографией, с готовым, активно развивающимся бизнесом и получающая второе образование (по мнению обожаемого Рэма более мне подходящего), счастливо вышла замуж. И потом меня очень аккуратно вводили в заблуждение, что я должна быть благодарна за это, за второе образование, за подаренный бизнес, за каждое принятое им за меня решение, сделанное, разумеется, только для моего блага этим умным и опытным мужчиной. Не понимающим, почему не встречаю у порога, как только он его переступает, а на столе недостаточно горячий ужин, и еще тысячи осторожных печальных вдохов, незаметно постепенно превратившихся в невербальные удары… Выдрессировавшими все мои действия до рефлексов, вплоть до истеричного исспрашивания прощения у него за то, что я посмела посмотреть ему в глаза, а он в этот момент был раздражен… ведь он столько для меня делает, а я, пропащая, которая наверняка бы без него загубила свою жизнь, никак не могу по достоинству оценить его и его добрые для меня жесты, это так заметно по моему отношению к нему… С его слов. С пространственных речей, культивирующих чувство вины и желание отблагодарить его по достоинству. Боготворить его.