Конец кошмара (СИ) - "Swfan" - Страница 3

«Привет».

Это всё.

Я перевернул записку. На другой стороне была уже более продолжительная надпись:

'Попали как-то моряк, матрос и фермер на необитаемый остров. Ну моряк и говорит: давайте вы построите нам плот, я поведу его в море и выведу нас отсюда. Кивают. Потом матрос говорит фермеру: давай ты построишь нам плот, а я буду короче грести, когда всё будет готово.

Ничего не поделаешь. Пришлось фермеру строить плот. Да только не умел он этого делать, поэтому вырастил огромную брюкву и решил, что это — отличный плот.

Ну остальные почесали репу и думают, ну и пусть.

Сели на брюкву и поплыли. Плывут, плывут и вдруг понимают, что есть хочется. Ну стали есть брюкву. Едят, едят, а она меж тем кончается, и вода всё прибывает, и понимают, что таким боком они свой плот съедят. Ну тогда моряк и говорит матросу: слушай, ну ты моряк, я матрос, от нас в море много пользы, а фермер на что? Выбросим. Сговорились они так, встали посреди ночи и выбросили фермера в открытое море. Последний сразу утонул, и тут — брюква тоже стала стремительно погружаться под воду. Моряк и матрос закричали, заорали и спросили её: брюква, брюква, почему ты тонешь. А брюква им отвечает: потому что я — домашняя.

Конец'.

Конец.

Я прочитал записку трижды.

Затем положил её назад в сундук, закрыл его, сунул в отверстие в земле и сел на лодку. Когда меня снова подобрали на корабль, матросы немедленно окружили меня и стали спрашивать, что же представляет собой таинственный клад?

Я открыл рот, закрыл, помотал головой и побрёл на среднюю палубу.

После этого таинственный остров больше не появлялся, и дальнейшее путешествие до границы Третьего моря мы провели в относительном спокойствии.

Очень относительном, потому что время от времени мне всё равно приходилось использовать всевозможные сокровища, чтобы преодолеть, например, огромный ледник, который поднимался прямо из морской пучины, либо же отделаться от нарвала, рог которого испускал разряды электричества.

Все эти преграды были неприятными, даже опасными, но по меньшей мере понятными, что уже делало их предпочтительнее неизвестного.

…Сам я, например, при любых обстоятельствах предпочту увидеть среди морского горизонта очередного кракена, нежели гигантскую брюкву.

Матросы разделяли мои предпочтения. Тем паче, что непрестанная борьба против всевозможных ненастий действовала на них успокаивающим образом. Лучше иметь перед глазами явную угрозу, нежели томиться в муках неизвестности. Многие думали, что, пока на пути у нас продолжают возникать монстры и прочие преграды, нам не может встретиться ничего действительно «странного».

Это было не совсем верно, конечно, но даже иллюзия спокойствия на самом деле лучше, чем непрестанная тревога.

И всё же блаженство, даже бурное, не может длиться вечно.

Я сидел в своей каюте и читал записные книжки Натаниэля, когда в дверь постучали.

— Открыто.

Дверь отворилась. На пороге стоял матрос. При виде беспокойного лица последнего, — нет, не просто беспокойного, в беспокойстве не было ничего дурного, но растерянного, — я понял, что случилось нечто действительно серьёзное.

— Капитан, там…

— Такое?

— Да, там… другие корабли. Только… не совсем другие.

Не совсем?

Он кивнул и повёл меня на верхнюю палубу, где уже столпились люди.

В этом не было ничего удивительного, ибо хотя на первый взгляд другой корабль посреди моря представлял собой явление намного менее странное, нежели белый остров, встретить его здесь, в этих водах было чрезвычайно необычно. Ведь мы находились на самой границе Третьего моря. Ещё даже до начала второго великого потопа сюда захаживали только редкие исследовательские экспедиции — сейчас же мы, с высокой вероятностью, представляли собой единственную флотилию на расстоянии многих сотен ли.

И тем не менее мы встретили другой корабль.

На самом деле даже в этом не было бы ничего необычного, если сам корабль был необычным — если его команду составляли призраки, или скелеты, или если это был и не корабль вовсе, но гигантский зверь, который таким образом пытается заманить в своё брюхо любопытных мореплавателей. В данном случае, однако, корабль, а вернее тройка кораблей казались совершенно обычными.

Почти.

— Это… Капитан… это же…

— Знаю, — ответил я, поднимая подзорную трубу.

Это был Тиберий.

Слева от него Граф, справа — Гамут.

Грубо говоря, это была наша флотилия.

Это была точная копия нашей флотилии, которая двигалась прямо нам навстречу.

Волнение команды было понятным. Увидеть своего двойника — дурная примета. Некоторое время все молчали; на верхней палубе неумолимо нарастало напряжение. Мне явно следовало что-нибудь сказать, чтобы его развеять, однако в этот момент я пристально смотрел в подзорную трубу. В последнюю я прекрасно видел не только сами корабли, но также людей, которые находились на борту. Их лица были для меня знакомы. Все они были моими матросами. Многие из них стояли сейчас рядом со мной. Более того, в один момент я заметил фигуру Натаниэля, который тоже разглядывал меня в свою трубу, которая была точной копией моей собственной.

На секунду внутри меня зародилась смутная надежда, что это была простая иллюзия. Отражение огромного зеркала. Я вскинул руку, чтобы это проверить, и другой Натаниэль сделал похожий жест.

Не такой же.

Похожий.

Мы помахали друг другу.

Затем другой Натаниэль опустил подзорную трубу — я свою не опускал, — и что-то сказал своему Дэвиду. Последний кивнул. После этого я невольно сделал глубокий вдох и помотал головой.

— Что будем делать, капитан? — спросил Дэвид.

Мы уже приблизились на достаточное расстояние, чтобы даже простые матросы могли рассмотреть свои копии. Некоторые показывали на них пальцами; другие хлопали своих друзей по плечу и говорили, что видят их там, на другом корабле.

Наши суда продолжали своё неумолимое сближение. Следовало принять меры — хотя бы для того, чтобы избежать столкновения.

— Смените курс… и продолжайте наблюдение. Затем… попробуем с ними поговорить.

Дэвид кивнул, хотя на лице его читалось явное сомнение. Логично. До сих пор мы старались избегать странные встречи посреди моря. И при иных обстоятельствах я бы действительно приказал Тиберию и всем остальным просто миновать наши копии, однако…

Если наши суда действительно были совершенно одинаковы, нам представлялась уникальная возможность. Ведь у них тоже мог быть запас песка Лайма и сокровища…

Это было рискованно. И всё же я не был конфедератом, чтобы избегать любой опасности; золотой розе — золотые шипы.

К тому же моя копия, если только наши суждения были совершенно одинаковы, мыслила похожим образом. Мы не успели дописать собственное приглашение, как они отправили своё.

После этого оставалось только определится с местом встречи.

Можно было устроить её на лодке, но говорить в таких условиях было неудобно.

В итоге мы вспомнили давнюю традицию Лордов моря и подбросили монету. В этот раз Богиня удачи отвернулась от меня, ибо в итоге нашей встрече предстояло состояться на другом Тиберии.

Я вооружился, взял пистолет пару сокровищ, оставил Дэвиду несколько указаний, что делать пока меня не будет, и сел на лодку.

Другой Натаниэль встретил меня, стоило мне подняться на борт. Мы немедленно стали друг друга рассматривать с той бестактностью и вниманием, с которыми человек обыкновенно разглядывает собственное отражение в зеркале.

Его матросы… странно говорить такое, когда их лица были мне предельно знакомы… стояли у него за спиной и растерянно моргали.

— Проследуем в мою каюту? — спросила наконец моя копия.

— Давайте, — кивнул я.

Он дал сигнал своим матросам оставаться на месте, я сделал знак собственной команде, и вместе мы стали спускаться на среднюю палубу.

И снова мне пришлось напомнить себе, что это был другой Тиберий, и что нельзя расслабляться, — несмотря на огромное желание это сделать, вызванное пагубной привычкой.