Тайные тропы (СИ) - Васильев Андрей - Страница 11

Собственно — а зачем? Ведь, по сути, Марго спутник что надо. Я ее знаю, ей доверяю, разумеется, с поправкой на то, насколько вообще можно доверять вурдалачке, да и в драке она никогда труса не празднует.

А еще ей можно будет скормить Аркашу, если он меня совсем достанет. И Марго вкусно, и мне радостно.

Единственное — надо будет кое-что проверить.

— Макс, я же в темноте отлично вижу! — расценив мое молчание по-своему, продолжила нудеть Марго. — А еще…

— Ладно, ладно, — я хлопнул ладонью по рулю. — Но только давай договоримся сразу: ты не создаешь мне никаких проблем правового характера. То есть ты…

— Веду себя пристойно и кровушку у всякого встречного-поперечного не пью, — перебила меня Марго, а после еле слышно хихикнула.

— Ну да, — подтвердил я, а после спросил: — Только что тут смешного?

— Просто вспомнила одну песню Высоцкого, — пояснила вурдалачка. — Хотя ты вряд ли его знаешь. Ты ж из поколения «пепси».

— Почему, знаю, — возразил я — Отец слушал. У него целая коллекция дисков была.

— Так ведь отец, не ты. Кстати! А ты ведь мне про своих родителей никогда не рассказывал.

— В Екатеринбург полетишь в багажном отделении, — сухо произнес я. — От греха.

— Ладно, — согласилась Марго. — Как скажешь.

— Что до Самвела… Приедем обратно — разберемся, — продолжил я. — Сдается мне, он одной твоей семьей не ограничится.

— Мне тоже так кажется. Он на тебя очень большой зуб затаил, чего даже не скрывает особо, — призналась вурдалачка. — Просто я это озвучивать не стала, подумала, что ты тогда решишь, что, мол, Марго специально сгущает атмосферу и так далее. Ну, ты понял, да?

— Само собой, — подтвердил я. — Чего тут не понять?

Часа через два мы добрались до экофермы ворожей, которая даже в хмурую погоду выглядела как прелесть что такое. Эдакая сельская пастораль из рекламного ролика, того, в которых грудастые румяные доярки наливают полные кружки белоснежного молока очаровательным щекастым детишкам, а чистенькие рыжие коровы, глядя на все это, весело крутят хвостами.

Въезд на территорию экофермы на машине был запрещен, идти туда следовало ножками, по-старому, как предки заповедали. Да, собственно, и проезжая дорога заканчивалась где-то в полукилометре от нее. Потому я запарковал свой «форанер» под раскидистым деревом, так, чтобы он находился в тени, на всякий случай велел Марго ни при каких условиях его не покидать, заработал в ответ недовольно-ворчливое «Издеваешься?», после выбрался из салона, достал из кармана смартфон и набрал номер Яромилы.

Глава 4

— Ты быстро, — сообщила мне глава общины, ответив на звонок почти моментально. — Думала, только к вечеру появишься.

— Смотря что считать вечером, — резонно заметил я. — Времени полшестого, по моим меркам это давно не утро, и даже уже не совсем день. Где беседовать станем? Все же в дом пригласите или прогуляемся, как изначально предполагалось? У вас тут благодать — зелено, тишина. Душа с сердцем на пару отдыхают, глядючи на такую красоту.

— До поры до времени тишина, — вздохнула Яромила. — Завтра большая экскурсия пожалует, на почти полсотни человек. Я когда узнала, сразу было сказала «нет», но потом оказалось, что это «целевики», которых вот так запросто не пошлешь куда подальше. Местная управа какой-то социальный проект запустила под лозунгом «Наше прошлое — наше всё!» — и мы в нем тоже фигурируем. Причем, как водится, непосредственно нас о том никто не уведомил, просто перед фактом поставили. Теперь придется соответствовать. А куда деваться? Ссориться с чиновниками себе дороже, больно много маеты, замучают же потом всякими проверками и инспекциями. И убивать кого-то из них для науки остальным смысла нет, там всегда очередь на освободившееся место безразмерная, причем все соискатели поголовно инициативные и креативные. Когда чиновник бездумно исполнителен — это еще ничего. Но когда он деятельное рвение проявляет, да еще и с фантазией — это, знаешь ли, совсем уж жуть. Почище любой Нави, пожалуй, будет. А, все, вижу тебя. Что встал? Иди сюда!

В отличие от своих приближенных, которые все, как одна, были особы высокие, крепкие, то, что называется «кровь с молоком», Яромила особой статью и ростом не отличалась. Старушка и старушка — румяная, шустрая, в чистеньком передничке и всегда улыбчивая. Кстати, кроме нее тут особ преклонного возраста я никогда и не видел. Девчонок, которые только-только входят в возраст, хватало, девушек, от которых глаз не отвести — тоже. Дам среднего возраста — тех поменьше, но они все же есть. А вот из бабулек одна Яромила. Почему так — понятия не имею и, признаться, выяснять не особо стремлюсь. Это те знания, от которых пользы почти наверняка не предвидится, а вот неприятностей может выйти немало. Вдруг они тех, кто перешагнул через определенный возрастной рубеж, в ночь полнолуния в жертву древним богам приносят? Или, к примеру, вон в том лесу к дереву их зимой привязывают с какими-то ритуальными целями, а после так и оставляют? Ну да, берегини, если верить легендам и сказаниям, вообще-то ратовали за то, что любовь спасет мир и следует заниматься ей, а не войной, но даже самые благие идеи, пройдя через века, иногда перерождаются в не пойми что. Зло — нет, оно и тогда было злом, и сейчас им осталось, наги тому условно живой пример. А добро… С ним все так непросто, так непонятно…

Потому, если я узнаю о берегинях что-то подобное и она про мое удовлетворенное любопытство проведает, добра не жди. А оно мне зачем? Свои проблемы девать некуда.

— Исполать вам, достославная Яромила. — Я отвесил старушке поясной поклон, причем ни капли иронии или сарказма в моем голосе отыскать было нельзя. — Как здоровье? Как дела вообще? Летний период себя оправдывает в разрезе бизнеса? А то, помню, в том году вы не очень были довольны.

— В том году дожди лили как из ведра, — глава общины показала пальцем на небо. — Причем, как назло, всегда под выходные тучи натягивало. А в этом погода стоит что по заказу, грех жаловаться. Если до сентября эдакая благодать продержится, то мы установленные плановые показатели по доходу выполним и перевыполним. Да тьфу на тебя, Чарушин, с твоими вопросами! Я прямо свою молодость вспомнила, ту, когда тут просто молочная ферма стояла, а не «эко». Ох, заморочное же было время! То комиссия нагрянет, то по партийной линии проверка, а то и ОБХСС пожалует. И всех встреть, приветь, накорми, напои, будто мы не ворожеи, а Яги из сказок Афанасьева. А бумаг сколько писать приходилось — ой!

— Зато сейчас все замечательно. — Я окинул взглядом аккуратненькие домики с низенькими заборчиками, не закрывавшими обзора их обитательницам, идеально подстриженные кусты, в которых буквально утопала ферма, и яблони, ветки которых ломились от плодов. — Самая большая неприятность, которая есть, — принять участие в социальной программе, но это же, по сути, такая мелочь.

— Все равно раздражает, — призналась мне Яромила, а после спросила: — Привез обещанное?

— Конечно же нет! — рассмеялся я. — И вы это прекрасно знаете.

— Ты нам настолько не доверяешь? — уточнила ворожея. — Да и потом — не сильно честная сделка выходит, Максим. По верному, по-старому как? Делаем все баш на баш, я даю — и ты дашь. Что ты склабишься? Я не о том, а о другом.

— Так, выходит, и вы мне не сильно верите, — заметил я, — если думаете, что после любезности с вашей стороны мне в голову придет венец у себя оставить.

— Раз не привез — варианты возможны, — упорствовала старушка. — Или не так?

— Не так, — спокойно парировал ее выпад я. — Во-первых, мне дорога моя репутация. Во-вторых — кому он вообще, кроме вас, нужен? Ювелирной ценности венец не имеет, исторической тоже по причине полной деформированности, так что…

— А вот тут ты оплошал, дружок, — меленько засмеялась Яромила. — Мы, наследницы берегинь, все вроде почти родня, но полного ладу между нами нет и не было никогда, и ты, хитрован, про то отлично знаешь. Потому предложи ты этот венец любой другой верховной матери, она охотно у тебя его приобретет. За деньги, за услугу или еще как. Они же знают, что после с меня за такую диковину можно будет пятерную или даже десятикратную цену взять.