Газлайтер. Том 8 (СИ) - Володин Григорий - Страница 50

Теперь же мой ход.

— Граф! А всё же не расскажите мне о правиле учебных дуэлей в Академии! — с радостным возгласом подхожу к Митовичу и хлопаю его по плечу. — Как старший товарищ — младшему!

Графенок ничего не отвечает. Стиснув зубы, он пытается совладать с нахлынувшей слабостью. Наверняка, у него сейчас перед глазами пляшут черные круги.

— Ну что же вы молчите⁈ — продолжаю я сотрясать его хлопками. — Неужели забыли⁈ — приближаюсь к уху и бросаю шепотом: — В следующую нашу встречу я тебе яйца оторву. — отстраняюсь. — Ну ладно, в следующий раз тогда, граф.

С вежливой улыбкой отхожу. Раньше бы так не смог, но жизнь вблизи гадюшника учит многому. В высшем свете нежелательно показывать всем свои намерения. Особенно враждебные. Тот же Хоренов запросто споется с Митовичем, а потому лучше держать врагов в неведении друг о друге.

А хлопал я графенка вовсе не от избытка чувств. У телепатов полно достоинств, но неуязвимость органов не входит в их число. С помощью легионера-«кровника» я чуть повлиял на кровяной поток Митовича, и через некоторое время к слабости должно добавиться онемение нижних конечностей…

Бах!

— Графу плохо! — вскрикивает сердобольная дама, оказавшаяся рядом с рухнувшим графенком. Впечатался лицом прямо в миску с пуншем, но вездесущие слуги не дают высокородному отпрыску захлебнуться в фруктовом коктейле. Ослабленного Митовича уносят куда-то из зала, наверное, к Целителям.

Мда, граф оказался слабее, чем я думал. Ладно, я все равно отказался от мысли закатывать скандал. Публичного повода нет, отследить ментальные щупы проблематично, так что Митович сможет спокойно всё отрицать, ну а раз он сейчас лежачий, то тем более его не вызовешь на немедленную дуэль.

Взгляды толпы прикованы к молодому графу на плечах слуг. В мою сторону никто не смотрит: онемение подействовало не сразу после хлопков. С меня взятки гладки. Только вряд ли это спасет от разговора с отцом Митовича. Он-то наверняка проведет серьезную беседу с сыном, и большой вопрос, как отреагирует на случившееся. Но, думаю, поговорить со мной точно захочет. А если нет — я сам приду к нему за ответом.

Я возвращаюсь к невесте, радостно улыбнувшейся нашему воссоединению. Компания собеседников обрастает друзьями Маши Морозовой, и дворянята осыпают мою персону вопросами. За последнее время, оказывается, моя популярность сильно выросла. Знакомые княжичи и молодые графы больше не смотрят на меня свысока.

— Данила, а багровый был огромный? — спрашивает Урусов Михаил.

— Как сказать. Голова Червя не больше этого зала, — спокойно отвечаю. — А туловище даже не с чем сравнить.

Глаза дворян загораются.

— А ракхасы, правда, дикари? — теперь очередь Демидова Павла.

— Я бы назвал это особенным менталитетом, — пожимаю плечами. — Элементы первобытной культуры, правда, присутствуют в их обществе. Например, они любят отрывать головы врагам.

— Что же тут первобытного? — искренне удивляется Настя, показав острые зубки, и ребята дружно смеются.

На этом веселом моменте подходит лакей Горнорудовой и просит пройти в кабинет баронессы. Что-то рано, еще ведь даже не конец вечера. Конечно, несильно хочется снова оставлять Лакомку одну, но даже если к ней снова сунется очередной телепат, я почувствую через кольцо.

В кабинете баронесса с улыбкой просит поведать ей о Богах Астрала. Я делюсь той информацией, что раздобыл. Мол, есть семь сильнейших Демонов, которых не столько породил Астрал, сколько, считается, эти твари сами создали Океан Душ вокруг себя. Все Высшие распределены по семи фракций и служат своему Богу. Так Бехема был вассалом Гакахи.

— Гакахи? — переспрашивает Жанна.

— Бог Ужаса и Анархии, — пожимаю плечами. — Гакаха.

— Понятно, — размышляет Жанна. — Звучное имя.

— Извините, но я не могу долго задерживаться, — встаю. — Сегодня на мою невесту напал один недоброжелатель, и завтра мне еще предстоит с ним разобраться.

— Да, Митович, — понимающе кивает баронесса, на что я приподнимаю правую бровь. — Спаситель, я должна признаться, что в провокации графа есть и моя вина.

Вот так новости.

— Поясните, — хмуро бросаю.

— Я сподвигла юного Митовича обратить внимание на твою невесту, — вздыхает Жанна. — Но я даже подумать не могла, что он накинется на бедную крошку. Максимум — пофлиртует, попытается одурманить чарами своего обаяния. Молодый Митович ведь, правда, симпатичный юноша, — новый вздох. — Но как оказалось, еще и тупой. Подумать только — ведь я хотела выдать за него замуж свою Настеньку. Бог уберег.

Я смотрю на эту коварную женщину. Какой Бог может о ней заботиться? Разве что только Гакаха.

— Зачем вы признались?

— Между учителем и учеником не должно быть секретов и подковерных игр, — воркует Жанна. — Я повела себя фривольно, но у меня и в мыслях не было обидеть твою девочку.

Даже не хочу гадать, притворяется или говорит искренне. С нее станется продумать свое поведение на десять ходов вперед. Если не на сотню.

— Что ж, с вашего позволения, — быстро киваю и отворачиваюсь к двери.

— Спаситель, но я же извинилась перед тобой, — раздается за спиной удивленный и чуть обиженный возглас.

Уже взявшись за ручку двери, спрашиваю:

— А, может, лучше вы лично извинитесь перед моей невестой?

Выпрямившись в кресле, Жанна хлопает глазами. Кажется, она не привыкла к такому обращению. Ну, добро пожаловать в столицу, детка. Здесь на полусогнутых перед тобой мало кто будет ходить.

— До скорого, Жанна Валерьевна, — не дождавшись ответа, я покидаю кабинет.

Ну всё, делать здесь больше нечего. Хватаю Лакомку и покидаю эту змеиную берлогу.

— Граф, есть разговор, — к Горалнову подходит Хоренов.

— Какой же, граф? — спрашивает дворянин, отпивая вино из бокала. Он хмуро разглядывает танцующие на паркете пары. Ему еще предстоит неприятный разговор с Горнорудовой насчет «Рабиса» и Вещего.

— Касательно наших старых дел, граф, — хмуро отвечает Хоренов. — Может, вы уже не помните, но четверть ваших земель, как и моих, когда-то принадлежала роду Филиновых.

— Мы поддержали Государя, — напрягается Горланов. — И заполучили право присвоить эти земли. К чему ворошить прошлое, граф?

— К тому, граф, что, похоже, на горизонте замаячил бастард этих самых Филиновых, — Хоренов кривит рот. — Так уж случилось, что мне пришлось ввязаться в небольшой конфликт с щенком Вещим…

«Как! И ты тоже⁈» — хотел было воскликнуть Горланов, но удержал себя, сохраняя молчание.

— … Так я обратил внимание на его недюжие телепатические способности, — продолжает Хоренов. — А еще то, что он заимел поместье рядом с заброшенной усадьбой Филиновых.

— Ох, брось ты это дело, граф! — вдруг вскрикивает Горланов, отчего ближайшие дворяне удивленно на них оборачиваются. — Если Вещий тебя уже цапнул, то должен всё сам понимать! Или ты меня вздумал подставить⁈ Так поздно уже!

Отвернувшись, Горланов топает прочь, рассерженный и злой. А Хоренов, смотря ему вслед, разочарованно скребет ногтями щетину на щеке.

«Облом, — думает он. — Уже, значит, напоролся на Охранку. Ну ничего страшного — найду другого лося».

Хоренову недавно пришел в голову отличный план. А всё началось с догадок, что щенок — это бастард Филиновых. После перенесенных из-за Вещего потерь граф подумал: а почему, собственно, он один должен страдать? Ведь полно дворян, кто присвоил себе земли Филиновых. Если их осторожно подтолкнуть к мысли, что объявился бастард прошлых владельцев, то они сами захотят задушить щенка. Ну а там одно из двух: либо у них получится, либо конкуренты потеряют приличные военные ресурсы. В любом случае Хореновы останутся в выигрыше.

— Ну и что ты вчера устроил на балу? — спрашивает граф Вадим Митович, зайдя в комнату своего сына.

Тот понуро сидит на кровати, спина сгорблена, на щеках пылает краска стыда.

— Пап, я…

— В газетах пишут, что наследник Митовичей напился в стельку и не смог даже удержаться на ногах, — прерывает Вадим. Он цокает языком и бросает яростный взгляд в окно — на цветущий весенний сад. Настроение графа сейчас далеко от весеннего. — А правда-то еще позорней. Мой сын хотел захватить разум невинной девушки. Невесты дворянина!