Чужая школа - Эльтеррус Иар - Страница 8

– Мда… – потерла разболевшийся от таких известий висок госпожа Эмрис. – Станция в разрухе, насколько я понимаю?

– Именно так. А для восстановления нужны…

– Капитан и директор. Без них не вскрыть склады и не войти в рубку, не говоря уже о чем-то более серьезном. Понимаю. Что ж, все логично, требуется внедрение имплантов и обучение в медкапсулах. Причем, не только для них, школа должна снова стать полностью функционирующей, чтобы активировались все ее механизмы. Но это тебе подробнее объяснит Кайе-Орхай. Он специалист, в отличие от меня.

– Он тоже не эвакуировался?! – оживился искин.

– Нет, сейчас находится в одной из трех занятых капсул стазиса, – вздохнула медик. – Кто в остальных двух я не знаю, не смотрела, их положили туда, когда я уже спала. Сейчас проверим.

Она повернулась к землянам:

– Уважаемые, кто из вас директор, а кто капитан?

– Я – директор, – ступил вперед Иван Афанасьевич, затем назвался. – Заслуженный учитель Российской Федерации, педагогический опыт – сорок лет. Одаренным, как сообщил Айтос, стал недавно, до того полагал подобные способности не существующими. На роль капитана предлагается Николай Иванович Сафронов, – он показал на того, – бывший майор морской пехоты Тихоокеанского флота, ныне преподаватель физической культуры и, факультативно, боевых искусств. Человек опытный, воевавший.

– Рада приветствовать вас на борту школьной станции «Тархи Ла», господин директор! – наклонила голову женщина. – Господин капитан! Я Халана Кейто Эмрис, представительница народа хайдар. Вы, насколько я могу судить по первому взгляду, принадлежите к гуманоидному разумному виду Кер'Эб Вр'Ан, иначе говоря – люди. Если это так, то мы генетически совместимы. Прошу пройти в медцентр, в нем имеется все необходимое для проживания шести сотен разумных в течение двенадцати тысяч лет. Надо поскорее расселить и обследовать детей, перенос при помощи древней системы никогда не проходит для организма бесследно, я уже сталкивалась с весьма нехорошими последствиями этого. Желательно купировать их как можно быстрее, говорю это, как сертифицированный медик.

– Раз врач говорит, что надо, значит надо, – вмешалась Мария Степановна и представилась. – Вы говорили, что школа должна стать снова функционирующей? У детей ведь вскоре должен был начаться учебный год…

– Обязательно должна, если мы хотим привести станцию в нормальный вид, – подтвердила госпожа Эмрис. – Продолжать висеть в межгалактическом пространстве никакого смысла нет. Необходимо найти нашу или вашу галактику и узнать, что там происходит в это время. Но прошу учесть, что «Тархи Ла» – школа для одаренных, имеющая собственный сильный источник, поэтому и детям, и вам придется учиться управлять своим даром. Неконтролируемый дар… Это равносильно тому, что расхаживать по арсеналу с факелом в руках и тыкать им во все вокруг. Когда-нибудь обязательно рванет, причем чисто случайно. Мне в молодости довелось обследовать полностью безжизненный мир, в котором не обнаружили и не обучили всего лишь одного крестьянского паренька. Так там даже бактерий и вирусов не осталось. Думаю, вам такое не нужно.

– Не нужно, вы правы, – кивнула завуч. – Раз дело настолько серьезно, будем учиться. Не привыкать.

– Прошу! – показала на люк врач. – Айтос, даю тебе ограниченный доступ к местному искину, своим допуском. Надеюсь, ты не станешь им злоупотреблять, а то знаю я твое неуемное любопытство.

– Слишком много лет прошло, – грустно ответил тот. – Я давно изменился, так что точно не стану. Но все равно благодарю!

Дети, настороженно смотревшие на четырехрукую женщину, потянулись за учителями внутрь медкомплекса. Там, если не обращать внимания на футуристичность обстановки, было вполне цивильно. В общем-то, обычный холл, подобие приемного покоя земной больницы. Причем запахи стояли именно больничные, от чего Николай Иванович, терпеть не могущий госпитали, где ему немало довелось лежать в свое время, скривился.

– Этот телепорт ведет в жилое крыло, – показала на засветившуюся рамку госпожа Эмрис. – Давайте отправим туда женщин и детей. Сунга, искин медкомплекса, и Айтос помогут с расселением, а мы с вами, господа капитан и директор, проверим, кто еще спит в стазисе. По мне, очень хорошо, что помощник главного инженера станции здесь, тем более, что именно он был реальным главным инженером. Фатао-Ольм делами почти не занимался, давно надо было этого ленивого олуха уволить, но прежний директор, понимаете ли, был у нас больно жалостливый, на все претензии к работе главного инженера отвечал, что старику некуда податься, нельзя его после стольких лет службы на улицу выбрасывать. Пусть, мол, доживает свое в тепле и сытости. Так пусть бы себе и жил на курортной палубе, отдыхал, никому не мешая! Так нет же – любой ремонт или модернизация через него шли, а от старого дурака попробуй подписи добейся. Все мозги выест, пока подпишет! Надеюсь вы, господин директор, не будете держать на важных должностях бесполезных разумных.

– Там посмотрим, – не стал ничего обещать Иван Афанасьевич. – Хорошо, отправляем детей и женщин селиться. Мария Степановна, это на вас.

– Конечно, я прослежу за порядком, – кивнула завуч. – Сережа, мне понадобится твоя помощь.

– Иду, – двинулся к ней культурист. – Валя, подойди, вместе займемся делом. Мария Степановна, Валя отличный организатор, я свидетель. Стесняется только, вот и кажется, что не умеет.

– Да? – удивилась та. – Очень хорошо, Семенова. Я отмечу это в твоем личном деле.

Арка телепорта тем временем затянулась светящимся туманом. Первым в нее вошел Сергей Хрущ, за ним потянулись остальные учителя и ученики, которым было сильно не по себе, слишком быстро и кардинально изменилась их жизнь. Вскоре в холле остались только госпожа Эмрис, Иван Афанасьевич и Николай Иванович. Медик тут же включила еще один телепорт, ведущий в стазисный зал. В него они и вошли.

Первым, что предстало взору директора, были бесконечные ряды больших овальных капсул, тянущиеся в темноту насколько хватало взгляда. Все они были тусклыми, кроме ближних трех, которые светились призрачным светом. Внутри них виднелись человеческие фигуры.

– Итак, кто у нас тут? – в голосе госпожи Эмрис звучало любопытство. – В этой, как и предполагалось, инженер, Кайе-Орхай, урук-хай из клана Дархук. А здесь? Вот так неожиданность! Преподаватель стихийной магии леди Лиенна дар Хебонель. Та еще высокомерная родовитая стерва. Рекомендую сразу показать ей, кто есть кто, господин директор, иначе возможны проблемы. С ней-то что случилось, с какой стати она в стазис восстанавливаться полезла? Ого! Оторвало обе руки и ногу?! Распороло живот и превратило в труху хребет?! Где? Как? Во время нападения, что ли? Но сейчас она полностью здорова. Ладно, запускаю пробуждение и усвоение пакета русского языка. Насколько я понимаю, отныне он является официальным языком школы «Тархи Ла», господин директор?

– Именно так, – поспешил подтвердить Иван Афанасьевич, переглянувшийся с приподнявшим бровь Николаем Ивановичем, которого ситуация немного забавляла.

То, что на станции нашелся кое-кто из прежнего персонала, было несомненным плюсом, без них все оказалось бы на порядок сложнее. Удивительно, что медик так легко приняла новыми директором и капитаном землян, по ее меркам, дикарей. Видимо в этой цивилизации занять высокую должность мог только человек, имеющий определенный профессиональный опыт, и никак иначе. Странно, но, в общем-то, ничего удивительного.

– Ого, да это же высший мастер пространства, марес Оторхо кейд Маор, академик, профессор и архимагистр шести дисциплин! – оживилась при виде последней капсулы госпожа Эмрис. – При его помощи мы точно сможем добраться хотя бы до одной галактики! Но и досталось же бедняге… Когда его клали в капсулу, от него оставались небольшие фрагменты головы и кусок плеча. Восстановление длилось больше ста лет по локальному времени. Да и то я не уверена, что все порядке, поскольку излечение происходило без наблюдения врача, в автоматическом режиме. Простите, господин директор, но я бы не рекомендовала пробуждать мареса до того, как я проведу полную диагностику и возможное лечение. Не хотелось бы его потерять, человек очень хороший и добрый, всегда помогал кому только мог, не говоря уже о том, что редкий, скорее даже невероятный мастер.