Скотина II (СИ) - Городничий Степан - Страница 42

— Умный больно и говорливый. Мой папаня таких как ты возжами порол. Держи двадцать пять и пускай свою волну большую. Чтобы так — чтобы пыль столбом.

— Э… предупреждаю, э-э-э, дело конечно ваше, но волна на кровотечение — это на сосуды только. Если сосуды повреждены кро-ве-нос-ны-е.

— У меня носные в полном порядке. Из носа кровь сроду не шла, но пустить могу. Давай свою волну и катись к нерадивому.

Одна ладонь легла на шею, а вторая на лоб. Лекарь сосредоточился, наморщил нос и… рухнул как подкошенный. В голове прояснилось, как после здорового крепкого сна.

— Херувим, оживляй.

— Да как же, да коле? Всю анаму одной волной. Караул, ограбили.

— Чего голосишь, уговор какой был — одна волна двадцать пять рублей.

Лекарь завопил, размахивая руками.

— Да досуха весь резерв. Это что за кровотечение такое-то? Не меньше полтыщи прием такой! Я буду жаловаться!

— Давай, не шибко тут. Егор следующего вези.

…

— Брат Коля меня вилкой в пузо ткнул. Опасаюсь инфекций и микробов всяких, можете инфекции пуза полечить без диагностики и чепухи прочей.

Повторил, заметив взгляд, каким бараны смотрят на новые ворота.

— Сводный брат Коля в пузико меня ткнул, вилкой. А от этого всякие микробы могут прицепиться, и столбняк и ста-фи-ло… Короче, с самого детства микробов боюсь.

Этот лекарь оказался тверже, пол часа пришлось уговаривать, что не нужна мне никакая диагностика. Большая волна и двадцать пять рублей в кармане.

— Вилка, она же инфекция — смех один. Тут и малой волны хватит, — настаивал доктор.

Я заявил важно:

— У моего брата зубы плохие, и прыщи по всей морде. Поэтому большая, ежу понятно, что большая нужна. Я и сам большой!

Доктор повторил судьбу первого, только не просто рухнул, взяв меня за виски, сложился в три погибели, забрызгав половину комнаты из прокушенной губы.

Херувим сработал без напоминания.

— Ограбили, душегубы окаянные. Убили. Как есть обманули и ограбили.

— Договор дороже денег. Четвертак взял, волну пустил — какие претензии?

— Да я всем скажу, я всех запомнил. Вас лечить ни один столичный лекарь не возьмется. В гильдию сообщу и обер-исправнику. Я писать, я трубить буду!

Третьего лекаря Егор привез глубокой ночью. Точнее молодую девку сонную и нечесанную. Похоже издалека, всех ближних первый успел обзвонить и предупредить. Профсоюзная артель — страшная сила.

— Меня зовут целительница Ванесса Игоревна. Где пациент, которому понадобилась помощь среди ночи?

— Уважаемая, я тут на спор орех крупный проглотил, но вот чувствую, что он мне желудок изнутри поцарапал. Плачу за большую волну заживления в желудок.

Деваха в медицинской мантии третьего курса, молодая дурочка. Видно, недавно практику начала, гордится профессией и удавшейся жизнью. А еще у нее недавно был хороший секс. Следы на лице не так просто спрятать.

— Ну что за такие пациенты пошли, неумные и капризные. Вдруг орех ваш не желудок, а пищевод поцарапал, или вовсе кишку двенадцатиперстную.

— Вот прямо двенадцати? Как пилигримов у Вечного ученика? Не могет такого быть. Этот орех так катается по всему желудку — с внутри и снаружи царапает. Края острые, смекаешь?

— Без диагностики волна же мимо пройдет. И ко мне вернется, без всяких затрат.

— Тогда это будет твой самый легкий заработок за сегодня!

— Деньги вперед!

…

Херувим, не оживляй ее тут, сначала в телегу снесите. Нет сил больше вопли слушать.

…

У кровати осталась одна Язва, притихшая и озадаченная. Постояла, кусая губы.

— Борис, это что было, я такого никогда не видела?

— Со мной и не такое увидишь, вот увидишь.

— Так ты не врал, что реально помочь можешь? С лицом?

— Дай на подготовку денёк, сделаем тебе такой нос — Груш от зависти заикаться начнет.

— Так он же и так заикается. Все шутишь? Это операция была, правда? Откуда ты такое мог? Откуда ты вообще свалился на нашу голову? — добавила совсем шепотом.

Дождался, когда вернется Егор, какая-то важная мысль не давала уснуть, хотя туда тянуло с силой сорока бегемотов.

— Егор ты тут, что важное скажу.

Дядька буркнул, поправляя мне подушку:

— Все, отвез твоего доктора, всю дорогу верещала как резанная. Ну ты и тряхнул сегодня. Тоже мне командир. Чего не спишь, тебе силы нужны.

— Стой, погоди. Это, нельзя спать. Сегодня напасть могут. Не на девочек, нет. Это же банда, притон по всем правилам. Рынок отжали.

Мысли начали путаться сворачиваться в клубок.

— Другие сюда душегубов пошлют. Точно знаю, чувствую. На прочность, на слабо. Защитников нет, отец, эти не бойцы.

— Все понял, спать не буду, — коротко шепнул Егор.

— Погоди. Следы. Нельзя оставлять следы. Днем карета дежурила, оберы пасут. Одна ошибка и всех накроют.

— Небось не оставлю.

Сквозь ускользающую реальность ухватил последнюю мысль за хвост.

— Стой Егор, другая идея есть. Только сделать все надо предельно точно.

…

(Пятый отдел Имперского инквизория. Внеочередной утренний совет.

В просторном светлом кабинете за овальным столом восседают шесть солидных джентльменов. У края стола стоит небольшой щуплый мужичок с прижатым к груди портфелем)

— Господа, сегодня ночью произошло вопиющее происшествие, требующее внимание нашего отдела. В алтаре Злого ветра найдено девять подозрительных трупов и следы очередного ритуала, неизвестного практикам.

— Только не говори, что опять в том самом. Его давно пора бетоном залить и стену построить.

— Простите, господа. Трупы не обычные. Это группа преступных элементов, а попросту бандиты с западной окраины.

— Ну бандиты, значит туда им и дорога. У всех бандитов дорожка в одно место сходится.

— Извините, не совсем сходится. Тела опознаны. Разные банды, враждовали друг с другом, имею мнение, что не могли они добровольно вместе.

— А ты прямо такой эксперт по бандитам? Может у них там сходка, или еще что-то.

— Убиты профессиональными наемниками. Единственный смертельный удар в сердце, — продолжал докладчик упрямо.

Со всех сторон несутся колкие реплики:

— Ну так пусть ему спасибо оберы скажут и премию выпишут, нас зачем в такую рань подняли?

— Почему мы вообще слушаем этот бред?

— Погодите же, господа, дослушайте. Перед смертью жертвы ели человеческое мясо в сыром виде, — выпуливает докладчик и победно вскидывает голову.

В кабинете воцаряется зловещее молчание, которое прерывается чередой возгласов:

— Приплыли.

— Только этого нам не хватало.

— Кого хоть схомячили? И за каким нерадивым?

— Э-э-э, молодого аристократа похоже, дорожка к князю Тараканову. Ветвь не прямая, но генетический след устойчивый. Третья-четвертая линия.

Народ, мирно дремлющий в креслах, шумит, перекрикивая друг друга.

— Это что же твориться, простое отребье наших детей под нож и на ужин?

— Немыслимо!

— Разобраться!

— Казнить всех без разбора!

— Как видится, группа отпетых негодяев ночью пришла на алтарь, дворянина освежевали, съели, опять же — ритуал творили неизвестный. А потом их кто-то хладнокровно зарезал по одному. А остальные что, смотрели и советы давали?

— Господа, делаем что возможно. Участники идентифицированы как члены пяти окраинных преступных группировок. Санкция совета пилигримов получена на немедленную ликвидацию всех членов банд. Неизвестным ритуалом лично занимается лично ректор академии, у него диссертация по истории птомантии. С минуты на минуту ожидается донесение…

Докладчик на секунду прерывается, выслушивая ладонь.

— Господа, может кому-то станет легче, но операция началась, запад столицы от преступных элементов будет очищен полностью.

(Палма. Западная окраина Москвы. Штаб-квартира начинающей преступной группировки, пока не имеющей название)

Погрузился в сон, провалился, как будто в другую реальность. Выныривал тяжело и неохотно. Жуткая ломота в висках, губы потрескались, как после знатного перепоя. Боль в груди, в порезанных пальцах и… голод, которого не было!