Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 18

Однако его отвратительные глаза были неотвратимы: Гарт обнаружил, что его внимание снова приковано к сияющему золотом взгляду - ухмылке. Он снова отвёл взгляд и почувствовал, что его шлем сдвинулся. Опасаясь, как бы не встретиться с ним взглядом, он закрыл глаза и на этот раз не открывал их. Он гадал, сколько лет этому существу и как долго оно обитало под Морморетом; его взгляд казался вечностью, как будто его глаза с той же неизменной злобой наблюдали за первым рассветом. Он также задался вопросом, чем оно питается здесь, в пустых, лишённых света и безжизненных криптах, и решил, что предпочёл бы этого не знать.

Он услышал шелест: василиск двигался. Уважая больше свою жизнь, чем достоинство, он повернулся и побежал по ближайшему коридору, лишь в последний момент вспомнив, что не должен бросать огрызок факела; вместо этого он крепко сжал его на бегу. Остановившись, Гарт осторожно достал и зажёг свежий факел от огрызка и лизнул руку в том месте, где её слегка обожгло пламя. После этого он попытался расслабиться, чтобы унять дрожь, вызванную внезапным всплеском адреналина; он глубоко и неровно дышал. Если боги и существуют, сказал он себе, то это существо действительно служит богу смерти, тому, чьё имя никогда не произносится вслух. Он испугался василиска так, как никогда прежде не пугался; один только его взгляд вызывал больший страх, безысходный ужас, чем всё остальное, что он когда-либо видел.

Он начал думать, что Шанг был прав, что василиска невозможно поймать. Кроме того, он восхищался смелостью Шанга, который, зная, что такое василиск, вошёл в крипты, чтобы собрать его яд. Внезапно он перестал дрожать и яростно отчитал себя за то, что поддался панике, позволил страху взять верх над собой, словно он просто живое существо, кролик или человек, а не мыслящий, рассудительный Оверман. Нет ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, сурово сказал он себе. Он должен подойти к проблеме объективно. Нужно поймать чудовище и доставить его живым; это было основным требованием. Он должен каким-то образом заманить его в ловушку, но при этом не трогать, как заманили его самого на Аннамарском перевале. Тогда единственная проблема будет заключаться в том, чтобы протащить его мимо Шанга.

Очевидно, резной деревянный прут, которую он взял у Дансинга, подходила идеально.

В безумном бегстве от василиска он потерял своё зеркало; оно лежало где-то на каменном полу позади него. К счастью, у него было другое. Он порылся в рюкзаке и извлёк оттуда магический жезл и оставшееся зеркало. Он напомнил себе, что с ними нужно быть осторожнее. Это было почти всё, что у него осталось: он потерял меч, потерял Камень слепоты, сломал кинжал, а теперь потерял и, скорее всего, разбил одно из своих зеркал. Такая беспечность была непростительна.

Он полностью вернул себе самообладание. Осторожно, придерживая зеркало одной рукой, а другой держась за жезл, он двинулся обратно по коридору, оставив факел на полу позади себя, так что его тень удлинялась по мере того, как он шёл.

Василиск двигался, возможно преследуя убегающего человека. Когда он приблизился, василиск выскользнул в коридор, его насыщенно-зелёная шкура слабо переливалась в тусклом свете факела.

Гарт заметил его краем глаза и поспешно отвернулся, чтобы не смотреть на него; не желая рисковать даже отражением, если этого можно было избежать, он закрыл глаза и стал возиться с талисманом, работая с ним на ощупь. Завершив последовательность действий, которая должна была установить магический барьер, он осторожно открыл глаза и изучил отражённую в зеркале сцену. Василиск всё ещё двигался к нему, медленным и царственным шагом, как и подобает королю ящеров. Внезапно он остановился, замер на середине шага.

Он злобно шипел, и Гарт почувствовал головокружение и тошноту от ядовитого дыхания чудовища. Оно огляделось по сторонам, но и там обнаружило препятствие и вздыбилось вверх, светлые чешуйки на брюхе заиграли в свете факела, казалось, оно поднялось в воздух, но тут же неуклюже опустилось обратно. Ящерица или нет, оно не могло взобраться на барьер и преодолеть его. Очевидно, этот барьер, который нельзя было сдвинуть с места изнутри, мог приспосабливаться к внешним факторам, поскольку он сузился, чтобы вписаться в размеры коридора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гарт был доволен. Он повернулся спиной к василиску и пошёл за факелом. Он был чрезвычайно доволен собой: он действительно поймал тварь, выполнил свою задачу и бросил вызов Шангу с помощью устройства, созданного самим магом. Оставалось только доставить василиска в целости и сохранности обратно в Скеллет. Конечно, это может оказаться непросто. Ему ещё предстояло вывести тварь из крипты за пределы города и не столкнуться с Шангом. Очень жаль, что он потерял талисман невидимости; даже с его недостатками он мог бы пригодиться.

Он наклонился и поднял факел, затем повернулся так, чтобы видеть отражение василиска. Он замер. Василиск последовал за ним по коридору, пройдя уже с десяток ярдов. К его несказанному облегчению, он остановился, как и раньше, на том же расстоянии. Он забыл, что невидимая стена движется вместе с ним, сохраняя постоянную дистанцию до генерирующего талисмана.

В зеркале он увидел глаза чудовища, и его невольно пробрала дрожь. Непоколебимая злоба в его взгляде сменилась ненавистью, настолько сильной, что даже Гарт не смог бы ошибиться в этом. Его царственная отстранённость исчезла; мускулы были напряжены от ярости.

Оверман оторвал взгляд от зеркала и снова отвернулся от чудовища. Осторожно сняв стекло, он завернул его в ткань и положил в сумку. Ему не хотелось снова смотреть на свою добычу - ни в отражении, ни напрямую; он неохотно признался себе, что боится этого. Поимка была завершена, теперь нужно было выбираться наружу. Он снова пожалел, что не догадался запастись ниткой.

Придётся искать выход по памяти и не оглядываясь; эта необходимость была сильнее любых уговоров и заклинаний, это был вопрос его выживания. Но по мере того как он шёл, его всё сильнее одолевало желание обернуться и посмотреть, чтобы убедиться, что его добыча всё ещё здесь, что он в безопасности - и что существо не приближается. Инфернальный взгляд существа завораживал, и ему требовалось усилие воли, чтобы не встретиться с ним взглядом.

На поиски лестницы, ведущей в винный погреб, у него ушло несколько часов; он то и дело ошибался с поворотами, понимая, что коридор незнаком, только когда преодолевал половину его длины, и ему приходилось осторожно возвращаться по своим собственным следам назад, подгоняя василиска и его магическую клеть-ловушку - ведь василиск, хотя и охотно двигался к нему, отказывался отступать, и его приходилось подталкивать. Для этого нужно было двигать деревянный стержень, управляющий клетью, с силой, достаточной для того, чтобы сдвинуть чудовище, весившее, должно быть, добрых двести фунтов. В сочетании с ядовитыми испарениями, которые испускало существо, и его едким ядовитым следом на каменном полу любое движение назад превращалось в тяжкое испытание, а Гарт устал и ослаб.

Когда он, спотыкаясь, поднялся по первым ступеням, его уже мутило и подташнивало, а сапоги едва ли не стёрлись об заляпанный ядом пол. Он рухнул на лестницу и несколько минут отдыхал.

Поднявшись наконец, он начал подниматься по ступеням и без труда преодолел первые тридцать или сорок шагов, а затем резко потерял равновесие и упал назад, словно невидимая рука схватила его и дёрнула. Только закрыв глаза, он смог избежать взгляда на василиска. Падая, он слышал, как чудовище злобно шипит. Затем что-то подхватило его, точно так же как что-то вывело его из равновесия, и он понял, что это было: виноват талисман, который он носил на поясе. Василиск охотно следовал за ним до самого подножия лестницы, а затем заартачился.

Именно тогда, когда задняя часть невидимой клети столкнулась с двухсотфунтовым василиском, он был выведен из равновесия, а затем снова, когда передняя часть клети столкнулась с василиском, который отказался отступать так же решительно, как и подниматься по лестнице. Оказалось, что ему придётся тащить существо по винтовой лестнице шаг за шагом. Он пожалел, что здесь нет Короса, который мог бы его тащить, хотя, конечно, огромный боевой зверь не поместился бы на узкой лестнице.