Наследие из сейфа № 666 (СИ) - Белозерцева Таня - Страница 16

Расправил плечи освобожденный Северус Снейп и глубоко-глубоко вдохнул полной грудью, испытывая ни с чем не сравнимое счастье — Темного Лорда больше нет!

Рейд по мрачным уровням Азкабана выявил чрезвычайно довольных и сытых дементоров, буквально обожравшихся эмоциями перепуганных сторонников Того Самого… Так много и вкусно они ещё не кушали! Особенно вкуснющими оказались эмоции некой Беллочки, так отчаянно и искренне переживающей за гибель своего господина, что несколько пар дементоров самооплодотворились и летали теперь страшно счастливые, глубоко беременные и осеняющие всех своей благодатью…

Все эти пассажи, как ни странно, прошли мимо ушей и внимания Дамблдора. Сидя в своей уединенной директорской башенке, старик, что называется, был ни сном ни духом обо всех произошедших событиях. Нет, он, конечно, видел сенсационные известия в газетах «Ежедневный Пророк», читал и даже сходил на пару заседаний по делу о Сириусе Блэке, но они его не всколыхнули. Ну, сошли Метки, ну и что, между прочим, давно пора! Ну, нашелся настоящий предатель Петтигрю, ну, оправдали Сириуса Блэка, ну, притащил в Отдел Тайн Бартемиус Крауч за шкирку своего сына Барти и потребовал амнистию для него, ну и что? Всё равно это не остановит Темного Лорда от попытки возрождения и последующего возвращения, уж он-то знает, о чем говорит!

А знает он о крестражах, знает, что их много, совершенно точно больше одного, зря он, что ли, собирал воспоминания редких свидетелей встречи Тома Реддла и горстки людей, имевших с ним прямой контакт. А их немало, ох как немало! Это и Морфин Мракс, рассказавший о своей сестрице-сквибке Меропе, это и Боб Огден, лично видевший отца Темного Лорда, это Карактак Бэрк, купивший медальон у матери Тома, это и Хепзиба Смит, которую потом Том убил, это и поддельные воспоминания Горация Слизнорта… Зачем-то он их подделал, верно ведь? Во-о-от! А вы говорите… Да вы сами не знаете, чего говорите, остолопы! В общем, уперся старый пень рогом — ничьего мнения не слушает, знает только своё, в чём и укрепился намертво.

Некому было рассказать Дамблдору о том, что крестражи все уничтожены, что Темному Лорду не с чем и некуда возвращаться, так как сгинул он бесследно, очищенный волшебным огнем. А сам Дамблдор, к сожалению, не знал в точности, как те крестражи выглядят. То есть он догадывался, что среди них фигурируют медальон, чаша и кольцо и, возможно, ещё мальчик, чей лобик был рассечен темным проклятием, а сколько их на самом деле и где они, он и понятия не имел. А мальчика он встретит, уж он подготовит ему достойную встречу: начнем мы со стандартного, с полосы препятствий с ловушками, посмотрим, как мальчик их преодолеет и в какой компании. Ох, хорошо бы гриффиндорцем стал — храбрым, находчивым, благородным! Ну ничего, время идет, растет малыш, закаляется в семье недобрых родственников, далеко-далеко от волшебного мира. Зато как здорово будет ввести его в сказку, полную чудес, принцесс и драконов!

***

Ну, принцесс Гарри не считал такими уж сказочными, Королева Елизавета его в этом достаточно полно убедила, будучи настоящей, так же, как и принцесса Диана, венценосная супруга принца Чарльза, с ними у Гарри было личное знакомство во время посещения Виндзорского дворца. Чудес ему и с Книгой хватало, а что касается драконов, то у него был свой собственный огнемет, причем не какой-то там валлийский зеленый или гебридский черный, а самый-самый пренастоящий Красный Дракон, с которым Гарри имел счастье познакомиться лично, когда он возжелал побывать в гостях у Мантикоры.

Сия львиная леди любезно согласилась отозваться на имя Джейн, которое очень подошло её пышным каштановым волосам и чудесным карим глазам. И вот, сидя на лужайке у корней гигантской кряжистой сосны в теплой компании мисс Джейн и Птицы Гамаюн, Гарри затронул давно мучивший его вопрос — можно ли дружить с Драконом? Словно услышав его, он тотчас же спустился с сиреневого неба и приземлился неподалеку — огненно-красный, пылающий и дымящийся, с грохотом раскаленной брони. Размером он был куда крупнее украинского железнобрюха и хвостороги вместе взятых. Гарри, трогательно отвалив ротик, смотрел, смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляда от всамделишного живого Дракона. Тот приветливо оскалился, улегся на голых камнях и сладко потянулся, после чего доброжелательно спросил:

— Как ты думаешь, малыш, в мире ещё остались драконы? А то мне что-то скучно одному…

— Несколько лет придется подождать, — ответила с ветки сосны Гамаюн. — Предвидя грядущие события, с уверенностью могу сказать, что скоро у тебя появится чудесная малышка, которую ты вырастишь, как собственную дочь.

— Да ты что?! — по щеке восхищенного Дракона скатилась огромная умиленная слеза, впрочем, моментально испарившаяся от прикосновения с раскаленной бронированной кожей. — О, ради этого чудного мига я готов ждать сколько угодно!

Попытки прощения и искупления

Как зовут маминого друга, Гарри не стал спрашивать у тёти Петуньи. И тому было немало причин. Тогда, в Книжном мире, узнав, что стал причиной гибели родителей по вине доносчика, он сильно расстроился, но потом…

Вернувшись домой и обрадовав Петунью своим и дядиным выздоровлениями, Гарри задумался. Задумался о том, что сказала Птица Гамаюн, а сказала она о раскаянии и боли. О том, что он раскаялся и страдает от боли… и представил себе, как он сам кому-то доносит на друга, представил и не понял — как это можно на друга донести?

К тому же Гамаюн сказала: «тот несчастный человек донес на друга, сам того не зная. Тем самым обрек своего друга на гибель», то есть он донес на друга, сам того не зная. Значит, нечаянно? А раз нечаянно… Гарри посмотрел в потолок, чтобы лучше представить весь страх и ужас положения несчастного бедняги, который осознал, что по его вине погибла подруга, и содрогнулся — это ж с ума сойти!

Перед глазами Гарри сам собой возник образ Мэри Лу, его маленькой школьной подружки, с которой он познакомился ещё в детском садике и с которой до сих пор дружил. Он сейчас вообще уже не помнит, как они познакомились — им же по два годика всего было.

Мэри Луиза Малькольм была младшей сестрой Ричарда Малькольма, одного из четырех друзей Дадли: Кристофер Деннис, Джейсон Гордон и Пирс Полкисс — вместе они составляли дружную банду Большого Дэ, самым старшим из которых был как раз Дик, имевший сестрёнку, ровесницу Дадли и Гарри. Ну и понятное дело, вынужденный быть в курсе дел своей сестрёнки и дружить с малявками, на целый год его моложе.

Конечно, у Дика были свои приятели его возрастной категории, но, опекая сестру, он также заботился и о её окружении и, разумеется, видел, что с Мэри Лу дружит мелкий очкарик Поттер, кузен Дадли Дурсля, заводилы и главаря компании ребят с Тисовой улицы. А друг родного человека, как известно, становится и семейным другом.

Драться Поттер любил не только в пять лет, он до настоящего времени слыл драчуном, и после очередной стычки Мэри Лу притащила героя к себе домой, чтобы не нервировать бедную Петунью свежими синяками и ссадинами. И вот, прикладывая к разбитому носу пакет со льдом, Дик удрученно поинтересовался:

— Ну и чего не поделили на сей раз?

— А че они лезут! — яростно сверкнул ярким изумрудом в благородном обрамлении фингала Гарри. — Дразнятся, дурацкие песенки поют!

— Какие? — губы Дика дрогнули в улыбке. Гарри покосился на пакет, прижатый к носу, и пробубнил:

— Ну, какие… «Баран да ярочка — сладкая парочка», а ещё «тили-тили-тесто, жених и невеста». Вот.

— Ну так гордись! — Дик наставительно щелкнул Гарри по лбу. — Они завидуют, ведь у них нет такой дружбы с девчонками, вот и бесятся с досады, дразнятся. Понял? Они ещё увидят кое-что похлеще, чем баран да ярочка…

Гарри свел глаза с потолка и грустно уставился перед собой — вот именно, представить никак невозможно, чтобы намеренно предать девочку. Это вообще немыслимо. А уж если она после этого ещё и погибла… тут Гарри прямо взвился с пола и лихорадочно забегал по комнате: да такое и вообразить нереально, чтобы Мэри Лу погибла, как его мама от нечаянного предательства друга!!! Ой-ей! Ну как на него сердиться-то? Он же, поди, не раз пожалел-пережалел, что донес на подругу своему шефу, а тот потом взял и убил её, причем убивать он приходил как раз Гарри, а не его маму.