Адвокат вольного города (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 7

Следующий зверь был значительно аккуратнее, его голова плавно высунулась из разбитого окна, когда я с небольшим размахом ударил и тут же прижал её к оконной раме.

Бахнул выстрел, туша дёрнулась и осела обратно в комнату, однако почти сразу же появилась следующая, более мелкая и вёрткая, ухитрилась выпрыгнуть, но не упасть, а задержаться на наклонной крыше.

Тварь присела, как для прыжка, а я успел размахнуться и весомо ударить её по голове сбоку. Она безвольно дернулась и стала оседать по крыше. Боковым зрением увидел, как Пенелопа ловко, на мгновение полностью показав мне свои спортивные ноги, оседлала неровность крыши над окном. И когда показалась следующая голова, я просто ткнул в неё, чтобы блокировать движение, а она хладнокровно выпустила последний заряд ей точно в макушку.

В возникшей тишине мы услышали ворчание и цоканье когтей по полу и лестнице. Это первая тварь возвращалась, чтобы отомстить за своё позорное падение. В молчании мы с Пенелопой посмотрели друг другу в глаза. Один из локонов её сбился, она раскраснелась, что сделало её ещё более красивой. Без слов мы понимали — патроны уже кончились, а твари ещё нет.

В этот момент моё кольцо снова шевельнулось.

Иллюзия.

На крыше неподвижно стоял большой рыжий сеттер, собака из другого мира, которой тут быть не могло. Я бы хотел, чтобы иллюзорная собака прыгала, а ещё лучше гавкала, но моё «колдовство» было слабым. Дал себе твёрдое обещание тренироваться в будущем, если конечно, оно у меня будет.

Пенелопа перехватила ружьё и подняла в замахе приклад, а я занёс свою неуклюжую вешалку.

Тварь на мгновение замерла по ту сторону окна, ненавидяще глядя на иллюзию рыжего пса и стала с рычанием, осторожно перешагивать мимо окровавленных кусков стекла, на доли секунды замирая и не отводя глаз от собаки, когда сверху её ударил приклад и, в ту же секунду боковой, с большим оттягом — удар вешалкой. Тварь дёрнулась, а я неловко покачнулся, потерял равновесие и упал животом на крышу, заскользил и уцепился за неровность кровли — кусок старой черепицы.

Переставил ногу, выровнялся, поднял голову — тварь неподвижно висела в окне, наколотая двумя ударами на кусок стекла и смотрела вперёд своими мёртвыми глазками. Иллюзия исчезла.

Пенелопа поспешила помочь мне подняться, и я бы соврал, если б сказал, что мне была неприятна её забота.

Следующие десять минут мы просидели на коньке крыши, отходя от стресса этой внезапной битвы. Девушка вполголоса рассуждала о том, что это могут быть именно те твари, которые съели Стрижова.

— За добавкой вернулись? — хрипло спросил я, а она тихонько рассмеялась, потом посерьёзнела.

— Маме об этом не рассказывай, хорошо?

Я кивнул. Так, незаметно мы перешли на «ты».

Поняв, что за этими четверыми не последуют новые, мы покинули крышу, того монстра я втолкнул в комнату ногой, окончательно испортив свои и без того находящиеся не в лучшем состоянии туфли.

Спустились. Моё предложение разделать туши девушка решительно отвергла, заявив, что этим займётся мамина прислуга, заодно проверят, нет ли в их брюхах останков бывшего владельца дома.

— В любом случае, для идентификации патологоанатомом этого будет недостаточно, — скептически ответил я, и переключился на поиск и изъятие документов.

Глава 4

Была практическая причина постараться найти и успеть забрать все документы усопшего. Мне нужно по возможности исключить появление на свет любых документов, которые противоречат моей судебной тактике. Книги, личные записи, квитанции, корешки ордеров, несколько рисунков, куча писем о долгах, несколько — просто личная переписка.

Как положено при следственных мероприятиях (гражданских юристов такому тоже учат), поделил дом на части, последовательно их перелопатил, всё найденное кидал в картонную коробку из-под обуви.

Ещё в один ящик сложил ноги покойного, но — это оставил уносить слугам Кукушкиной-старшей.

— Надо будет попозже поискать тайники, — тоном старого кладоискателя сообщила мне Пенелопа.

— Пойдём обратно? Как будешь маме объяснять про трупы?

— Никак. Попрошу верных мне людей из числа работников матери прибраться, вот и всё. Трофейные макры отдам тебе.

— Знаю, знаю — традиция, — мне удалось вызвать её улыбку.

Я с огромным наслаждением плюхнулся на пружинную кровать с тощим матрацем и приготовился честно повалятся после такого трудного дня, когда в дверь комнаты осторожно постучали.

— Аркаша, это Филипп, — приглушённо сообщил мой кузенистый мучитель, только что лишивший меня законного отдыха.

Открыл дверь.

Это был вчерашний тощий очкарик-родственник с какой-то темноволосой девушкой, которая мне молча кивнула.

— Ты готов? Пора идти к тётушке, не забыл? Ты не пил сегодня? Хорошо.

Мой кузен уверенно и беспардонно вытянул меня из комнаты, бросил девушке — «Иона, пойдём» и сначала повёл какими-то извилистыми улочками к лавке, где я купил коробку сахарного печенья, потом ещё дальше, в чинный благообразный частный сектор города Кустовой.

…

Я сидел за длинным столом, крытым белой скатертью с рюшечками и откровенно скучал. Во главе стола расположился немолодой, с поджатыми губами солидный мужик, вокруг хлопочет его жена, та самая «тётя».

Как я понял, Иона сестра Филиппа, и «тётя» Мириам не их мать, а тоже тётка, хотя и присматривает за ними, пока их родители в отъезде.

— Аркадий, — строго и недовольно протягивает дядя, — тебе следует прилежно учиться, чтобы затем выслужиться, при этом выбиться в люди, а не бездумно мотаться по кабакам. Приди на приём к своему будущему руководителю, брось свою подростковую самоуверенность, упади в ноги, скажи, прошу мне доверить вот такой вот кусочек работы, пожалуйста.

— Женится тебе обязательно надо, — вставила свои весомые пять копеек тётя Мириам, отчего я чуть не поперхнулся супом и это заметила только Иона.

Дядя торжественно поднял вверх палец и прошёлся взглядом по сидящим за столом, удостоверился, что все его слышат.

— Думаешь, Аркадий, как я стал заместителем завхоза главной республиканской поликлиники? Не последний человек в нашем городе!

Я слушал его вполуха. Дядька-то не в курсе про попытку купить мне должность судьи, про деньги…

— Не надо меня женить, давайте женим Филиппа, он взрослый и красивый, — на пробу переместил я фокус внимания тётки.

Кузен нервно посмотрел на меня с плохо скрываемой желчью.

— Вот у Натальи Олеговны дочь взрослая уже, красивая, добрая, готовит хорошо, — обрадованная тётка последовательно загибает пальцы, причем при перечислении достоинств взяла такой темп, что пальцев двух рук ей может не хватить.

— Она же полненькая, — вяло попытался возразить кузен, но гневный ответ тётки его решительно остановил.

— Тебе что, котлеты из неё делать? Девка же в самом соку! Ничего-то ты в женской красоте не понимаешь. Она тебя тоже откормит, будете завидной парой.

Иона еле заметно прыснула, но старалась не привлекать внимания, потому что планы на брак наверняка имелись и в её отношении.

— А ты что смеешься? — уперла руки в боки тётка и грозно сдвинула брови.

— Мы с Аркадием поженимся, не надо мне других женихов! — парировала Иона, вернув в тему разговоров меня, хотя по тону было понятно, что это игра, шутка.

— Да, да, у нас пылкая… как её, любовь, — подтвердил я, доедая суп и подмигнул кузине.

— Обижаете Вы свою тётю. Ох, дождусь я Ваших родителей, как миленькие все будете жениться и детей рожать.

Дядя молча угрюмо сидел, всем своим видом показывая, что недоволен резкой сменой темы с возможности поучить младших родственников премудростям карьерного роста.

Из сна меня резко выталкивает, как пинком под зад. Глаза расширены, сердце бьёт канонаду. Три заводских гудка опять нестройно воют, призывая рабочих на фабрики. Ах ты ж ядерный лосось! Кажется, я понимаю по какой схеме Ленин поднял пролетариат на восстание. Я лично готов в эту минуту ворваться в местный дворец правителя и попытаться убить Кротовского, как если бы именно он при помощи электронного реле удалённо врубал по утрам бесчеловечный общегородской будильник. Три! Три будильника!