Следак 4 (СИ) - Живцов Николай - Страница 8

— Мальчики, вы чего тут разорались? — хозяйка дома открыла дверь кухни. Из-за ее спины обеспокоенно выглядывали Алина с Кларой.

— Мы по работе! — гаркнул на них Митрошин. — Сейчас переговорим и вернемся!

Дверь послушно закрыли с той стороны. Слышен был лишь недовольный комментарий Светланы Григорьевны.

— Эта работа их нигде не оставляет!

— Борис Аркадьевич, мы же не можем бросить пожилую, одинокую женщину в беде, позволить совершиться преступлению, — зашел я с другой стороны.

— Ты следователь, Альберт, а следователи приходят, когда преступление уже совершено, а не перед этим.

— То есть дождемся, когда Прошкину упекут в дурдом, заколют препаратами до невменяемого состояния, и только потом вмешаемся? Или вообще вмешиваться не будем. Хрен с этой Прошкиной, главное же не высовываться. Служить ровно, не спорить с начальством, не лезть куда не просят.

— Довольно! Разошелся он тут, — Митрошин отставил коньяк и буравил меня недобрым взглядом. — Хорошо, возбужу я тебе дело по сто тридцать первой. Расследуй, раз тебе под хвост шлея попала. Но о сто тринадцатой даже не думай!

Глава 4

С утра Клара, выдав мне тысячу наставлений по питанию, здоровому образу жизни и правильному обхождению с невестой, ее острый взгляд старшей сестры вчера уловил, что работа меня интересует намного больше будущей жены, с чувством выполненного долга и обещанием непременно быть на свадьбе младшего братика, поехала домой. Я проводил ее до автовокзала, но автобуса ждать не стал, не хотел опоздать на оперативку.

Сбросив верхнюю одежду в кабинете, я прошел в общий коридор, где влился в куцый поток следователей, спешащих на утреннюю экзекуцию. В приемной положил на стол старшей группы учета свежевозбужденное уголовное дело для регистрации и поспешил за народом в кабинет Головачева, где временно прописался майор Курбанов. Временно, потому, что ходили слухи, что Головачев идет на поправку и уже в начале января порадует следственный отдел своим возвращением.

— Альберт, вернись! — окликнула меня Капитолина. — Это что ты мне такое принес?

— Уголовное дело, — терпеливо объяснил я.

— Вижу, что не приглашение на свадьбу, — приложила меня сарказмом старшая учетчица. Обиделась, что я ее не пригласил? Так я вообще пока никого не приглашал. Отмашки от Алины и ее матери я еще не получал, организацией свадьбы они же занимаются.

— Приглашение будет позже, невеста все никак с дизайном не определится, — улыбаясь, парировал я.

— Ты это сейчас на каком языке сказал, Чапыра? — приспустила очки Капитолина и приморозила меня взглядом. — И вообще не заговаривай мне зубы! Что за дело ты сюда притащил? Ты в курсе, что мы не расследуем оскорбления? В какую графу я по-твоему его должна засунуть?

— Преступления против личности, — сделал я подсказку.

— Не умничай! Вот пока Руслан Тахирович мне указания не даст, я его регистрировать не буду!

— То есть указания прокурора — это просто каракули? — уточнил я.

— Не дерзи мне, Чапыра, хуже будет, — предупреждающе понизила голос старшая группы учета.

— Капитолина Ивановна, делайте как считаете нужным, — моя улыбка и не подумала увядать.

В кабинет начальства я вернулся с настроением «будь что будет». Поздоровался с теми следователями, которых еще с утра не видел, плюхнулся в кресло и стал ждать взбучки от Курбанова.

Ожидание не затянулось.

— Чапыра! — майор зашел в кабинет потряхивая в руке злополучным уголовным делом. — Я жду объяснений!

Пришлось, вставать и докладывать.

— Не понял, какая еще старуха⁈ Какая соседка⁈ Да срать я хотел кто кого в запале сумасшедшей назвал! При чем здесь следствие? Нам своих дел что ли мало⁈ Ты теперь всякую маету со всего отдела будешь к нам тащить? Побои, клевету, мелкое хулиганство — все соберешь⁈ — все больше распалялся Курбанов.

— А еще скоро по нашему этажу будут бродяжки с попрошайками табунами ходить, — подлил масла в огонь Панкеев, который вальяжно сидел за столом по правую руку от начальства.

— Какие еще бродяжки? — позеленел майор, переведя взгляд на старшего следователя.

— Статья 209 Уголовного кодекса тоже не требует предварительного следствия, — по-холуйски преданно пояснил тот.

— Лучше пусть Чапыра самогон сюда приносит, — присоединился к вакханалии Сорокин. — Руслан Тахирович, а давайте 158 статью себе заберем, — внес он рацпредложение. — Не все же участковым радоваться, и в нашем отделе должен быть праздник.

— Каждый день, — дополнил Войченко.

— Вам бы только нажраться, — тут же среагировала Акимова, сидевшая напротив Панкеева и рядом с Журбиной, которая сразу поддержала соседку:

— И не важно чем!

— Ну что же вы, Людмила Андреевна, так о своих товарищах? — Сорокин осуждающе покачал головой. — Мы, следаки — ребята разборчивые, это опера глотают все, что горит.

— Да вы нисколько их не лучше, — синхронно зафыркали представительницы прекрасной половины следствия.

— Молчать! — майор сменил цвет лица на бардовый. — Устроили тут балаган, — сбавил он тон, но ненадолго, как только встретился со мной взглядом его голос опять пошел в рост. — А все ты, Чапыра! Где ты — там бардак! И что мне теперь с этим делать⁈ — Курбанов вновь приподнял со стола злополучное уголовное дело и тут же швырнул его обратно.

— Расследовать, товарищ майор, — ответил я на заданный начальством вопрос.

— Думаешь, тебе распишу? — мстительно осклабился начальник. — А хрен тебе! Панкеев дело расследовать будет!

— Отличное решение, товарищ майор! Я сотрудник молодой и с тем объемом следственных действий, что предстоит провести, могу и не справиться.

— Руслан, ты чего? — встрепенулся старший следователь, спеси у него заметно убавилось, спина выпрямилась, а то сидел весь такой важный. — С этим делом явно что-то нечисто, не зря же именно Чапыра его в отдел притащил. Я не намерен отвечать за его художества!

— Все там чисто, — я поспешил отгородиться от незаслуженных подозрений. — Просто дело сложное, требует проведения множества следственных действий.

— Это оскорбление-то? — усомнился Курбанов. Остальные следователи, судя по их лицам, выражали с ним полную солидарность.

— Предположительно дело многоэпизодное, — дополнил я картину.

— В смысле, соседка твоей старухи злостная матершинница и успела оскорбить весь дом?

— Надо проверять эту версию, — принял я предложенный план расследования.

Панкеев поперхнулся, видимо, представил, как будет ходить по квартирам и допрашивать жильцом.

— А участковый с этим справиться не может? Без следователя в этом «сложном» деле никак не обойтись? — Курбанов опять облил меня сарказмом. Второй раз за утро.

— У меня есть еще одна версия, — скромно признался я.

— Не тяни! — слились голоса Курбанова и Панкеева.

— Истязание.

— Это же прокурорская статья, — опешил начальник.

— Так точно! Вот мне и поручили проверить есть ли там состав истязания и если есть, то дело прокуратура заберет себе. Но теперь этим будет заниматься товарищ Панкеев.

Все взгляды присутствующих, будь то злорадные или сочувствующие, впились в названное лицо.

Старший следователь сглотнул и метнул глазами на своего начальника, как ему еще недавно казалось, его опору и защиту.

— Ладно, сам притащил это дело в отдел, сам его и расследуй, — смилостивился над нами обоими Курбанов.

— Есть, расследовать! — бодро подтвердил я понимание приказа.

— То изнасилования нам подкинут, теперь еще и истязания за них расследуй, ничего сами не хотят делать, — поворчал напоследок майор, а я был рад, что у него появился новый объект для недовольства.

Центральный городской парк в полдень буднего дня выглядел почти пустынным. Мы с новым начальником городского ОБХСС не спеша прогуливались по припорошенной снегом дорожке. Для конца декабря день выдался погожий. Солнце, хоть и не грело, но светило отменно, и нам пришлось сменить направление, чтобы не жмуриться, на слабом ветру кружили редкие снежинки, под ногами хрустел выпавший с утра снег. В общем, кругом царила идиллия. Самое время для начала работы по делу, которое обещает прогреметь на весь Союз, если, конечно новый начальник городского ОБХСС увидит для себя больше перспектив, чем угроз и возьмется за него.