Незримые нити (СИ) - Нетылев Александр Петрович - Страница 37

Даниил медленно покачал головой:

— Простите, Ваше Величество. Я отказываюсь.

— ЧТО?!!

От громоподобного голоса короля задребезжали стекла. Резко дернувшись, Шэнь Юшенг согнулся в приступе удушливого кашля.

Наконец, разогнувшись, он спросил уже спокойнее:

— Как это понимать, Лиминь? Ты дал Клятву Заклинателя! Ты не можешь её нарушить! Самому Небесному Императору это не под силу!

Дан пожал плечами:

— Наверное, когда я давал её, я был немного не в себе. Можно даже сказать, что это был не совсем я.

Именно в этом был главный ключ к разгадке, который он получил, отправившись на поиски демона вместо охоты за Короной Семи Слез. Вот он, ответ, что было у студента Даниила Беронина, чего не было у принца Шэнь Лиминя. Не знания иного мира. Не особый взгляд на ситуацию. Даже не моральная чистота.

А всего лишь тот факт, что Дан никогда не давал тех клятв, что сковывали волю принца. Ведь клятву дает не тело, клятву дает душа.

— У вас мало времени, Ваше Величество, — напомнил юноша, — Вы сами сказали. Так давайте вы не будете тратить его понапрасну и просто признаете, что власти над моей волей у вас нет. И лучшее, что вы можете сделать теперь, это рассказать суть ритуала, на который я должен согласиться. Как знать, может быть, услышав её, я соглашусь добровольно?

Хотя он был почти уверен, что это не так.

Ведь он догадывался, что это за ритуал.

— Кто ты такой? — спросил Юшенг вместо ответа, — Ты не Лиминь. Кто ты? Что за демон овладел телом моего сына?

— Я не демон, — сдержанно ответил Дан, — Но и не Лиминь. Лиминь вынужден был бы сдержать клятву. И лишился бы своего тела. Умер бы от старости, прожив всего девятнадцать лет.

Король не спешил с ответом, и Дан решил, что пора. Время настало.

— Я ведь прав, не так ли, Ваше Величество? Скажите мне. Я ведь снял свою маску. Теперь самое время снять свою, Шэнь Пак.

И по тому, как дрогнуло лицо старика, Даниил понял, что сложившаяся картина была абсолютно верной. Невозможно не отреагировать, услышав имя, которого не слышал три сотни лет.

Когда это твое собственное имя.

— Даже если бы у меня были сомнения, они бы развеялись при одном взгляде на ваше лицо, — сказал Дан, — Шэнь Пак. Единственный в Великом Клане Шэнь, кто носил столь «простонародное» врожденное имя. Говорят, что ваш отец хотел таким образом научить вас смирению. И кажется, у него не получилось.

Он чуть усмехнулся:

— Впрочем, это неважно. Ведь в конечном счете в истории королевства Шэнь вы остались под своим храмовым именем. Цуйгаоцзун. Скажите мне, Ваше Величество, каково это — снова и снова слышать свое посмертное имя?

Цуйгаоцзун открыл было рот для ответа, но тут же упрямо сжал губы.

— Ты обезумел, Лиминь. Ты бредишь наяву.

Дан укоризненно посмотрел на него:

— Мы же договорились снять маски, отец. Вы знаете, что я не Лиминь. Я знаю, что вы мне не только отец, но и пра...

Он запнулся, припоминая степень родства.

— Прадедушка. А еще дедушка. Потому что каждый раз, когда вы чувствовали приближение смерти. Когда незримые часы над вашей головой начинали отсчитывать последние месяцы, недели, дни. Тогда вы выбирали из всех принцев того, кто сильнее, могущественнее других. И проводили тот самый обряд, секрет которого украл Лиминь из закрытой секции вашего архива. Обмен телами. Только Лиминь получил согласие, предложив жизнь за жизнь, а вы сковывали клятвой своих сыновей, обреченных с самого рождения. Вы забрали тело Шэнь Цзиньлуна, своего сына. Вы забрали тело Шэнь Юшенга, своего внука. И теперь вы хотели забрать мое.

Шэнь Пак, он же Цзиньлун, он же Юшенг молчал. И глянув на него, Дан коротко заметил:

— Здесь нет никого, кроме нас, Ваше Величество. Никто нас не слышит. Я знаю правду. Вы её знаете. Можно больше не притворяться.

Только вот врал он...

Двумя днями ранее...

Готовясь к встрече с Веймином, Дан изрядно нервничал.

Ну, точнее, так он говорил себе. Так он говорил Сюин.

Прекрасно сознавая при этом, что вовсе он на самом деле не нервничает.

Что на самом деле он в ужасе.

Говорят, что есть два типа страха. Есть страх, что парализует. От которого ты не можешь шевельнуться. Сознание прекращает свою работу. Все, что ты можешь, это бессильно наблюдать и молиться всем богам, чтобы ужас, с которым ты столкнулся, обошел тебя стороной.

Другой же страх, наоборот, мобилизует. Подчинив его себе, можно найти решение там, где смерть, казалось бы, неизбежна. Именно этот страх когда-то побудил человека, знающего, что дикий зверь гораздо сильнее, взять длинную палку и сделать первую рогатину; именно он побудил того, кто боялся смерти от случайной стрелы, сделать первые доспехи.

И сейчас, помня о том, насколько Веймин сильнее его, Дан употребил всю свою изобретательность на подготовку поля боя.

Заморозив поверхность болота, он также нарастил на своей обуви ледяные шипы. Благодаря этому противник должен был поскальзываться при каждом движении, а сам он мог держаться относительно устойчиво.

Относительно.

Другим фактором, игравшим ему на руку, стал туман. В сущности, что такое туман? Это воздух, насыщенный водяными парами. Вода, окружающая со всех сторон.

А то, что не стоит сражаться в воде против заклинателя Воды, шэньцы понимают прекрасно.

Наконец, предпоследним козырем стал меч Цзао Тенгфея — Коготь Тигра. С немалым трепетом принимал Дан решение использовать его силу. Успокаивал он себя тем, что бой продлится недолго. Всего пара минут жизни — это меньше, чем отнимают малейшие послабления в здоровом образе жизни.

Но он слишком хорошо понимал, что все начинается с мелочей. А потом соблазн упростить себе жизнь за счет сверхъестественной скорости будет появляться снова, и снова.

И слишком привык он к малому отмеренному сроку. Слишком привык считать каждый день, что осталось ему прожить.

Мысль пожертвовать частью этого срока приводила его в ужас. И так велик был соблазн сейчас пойти в деревню и напитать Коготь Тигра кровью какого-нибудь крестьянина. Утолить жажду тигриного духа.

— После поединка, — обратился он к Сюин, — Возьми, пожалуйста, меч на хранение. Я не хочу пользоваться им без крайней необходимости.

— Хочешь сделать меня хранительницей еще одной реликвии? — осведомилась девушка, весело болтая ногами, — А не боишься, что я использую её против тебя?

Дан чуть улыбнулся:

— Не боюсь. Я тебе доверяю.

От такого пассажа наследница Фен едва не упала с дерева. Её глаза удивленно расширились.

— Ты... что? Мой принц... Лиминь, ты вообще здоров? Может, благовония были несвежие? Ты сам вообще понял, что только что сказал?

— Я все прекрасно понял, — довольным голосом ответил Дан, — Я доверяю тебе, Сюин. Моя любимая. Моя будущая королева.

Какое-то время заклинательница молчала.

— Я ведь предам тебя, — сказала она наконец, — Если ты окажешься слаб. Если кто-то другой окажется сильнее. Если ты проиграешь битву за престол, но выживешь, я не последую за тобой в изгнание. Если сегодня твой брат одержит верх, я скажу ему, что ты похитил меня против моей воли и изнасиловал. Ты ведь понимаешь это.

Дан пожал плечами:

— Значит, в моих интересах быть сильным. Не проиграть битву за престол и уж точно не проиграть поединок с братом. В конце концов, знаешь...

Он склонил голову набок.

— Может быть, это покажется излишне сентиментальным, но я всегда предпочел бы пригласить любимую женщину не в изгнание, а во дворец.

Просить её соглашаться на рай в шалаше он точно не собирался.

Между тем, время встречи неумолимо приближалось. Благодаря чарам, которые постепенно осваивал, Дан почувствовал, когда Веймин и Айминь ступили на созданный им колдовской лед. Еще несколько минут, и братья предстали друг перед другом.

— Здесь все закончится, брат. В последний раз я зову тебя так.

Веймин явно не был настроен на мирные переговоры, и его предложение отдать Корону Семи Слез в обмен на Фен Сюин было несомненной ловушкой. Впрочем, и без того такой обмен Дан находил невыгодным. И странно, что по мнению первого принца, на него мог бы согласиться Лиминь.