Прокачаться до сотки 5 (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 1

Прокачаться до сотки 5

Глава первая

— Уф, а водичка-то огонь! — вынырнув на поверхность и отфыркавшись, дёргаю, плавающего рядом, Пуха за ухо.

На что, этот хоть и пушистый, но мокрый обормот, даже не подумал обижаться. Он просто заработал лапами в бешеном темпе, выталкивая себя повыше из воды и моментально отрастив крылья, просто вдарил ими по воде.

Ух, ё моё, да таким количеством брызг не только меня утопить можно, но и Атлантиду, если она вдруг надумает всплыть. Так что, пришлось резко изображать из себя подводного жителя, и пока пёс ликовал, упиваясь своей крутизной, ухватить его нижние конечности под водой.

Не знаю, сообразил ли он, что это я так шуткую, или решил, что на него напал подводный монстр, но крылышками замахал так, что мы оба взлетели.

— Давай выше, малыш! Сейчас, старлей нырять будет!

— Рраф!

Если надо поддержать какой-то кипеш, и тебе за это ничего не будет, то Пух всегда в первых рядах. Лишь бы жрать давали. Так что надо понимать, для нашего пернатого пса, голодовка это не забастовка, это дурость. Да я, если честно, с ним солидарен.

Поднявшись метров на пятнадцать, отпускаю руки. Мгновения свободного падения и чистый вход в воды озера Барнил. Что я не КМС по плаванью, что ли? Понятное дело, не по прыжкам в воду, но приходилось, так что всё сделал технично.

Зачем я вам всё это рассказываю? Да ни зачем. Отдыхаем мы морально, после трудовых будней. Всё-таки ведём разведывательно-шпионскую деятельность, по изучению храмов Ллос. Ну и в палатку идти не вариант. Там сейчас из соседней доносятся очень подозрительные звуки.

Ага. Подозреваю, что Балагур занимается развратом с близняшками. Что значит с какими? С Фасей и Тасей конечно. Откуда тут другим взяться?

Но и купаться уже надоело. А точнее скучно одному. Пух не в счёт. Он не многословен.

— Я загорать! — махнув пушисто-пернатому, гребу к берегу.

Бухнувшись в чистый песочек, с наслаждением разгребаю его руками.

— Раф.

Сообщив, что ненамерен пачкать грязным песком чистую шерсть, Пух отряхнулся.

— Твою дивизию! Ты подальше не мог отойти?

— Рраф?

— Да ничего. Весь песок залил.

— Рааф?

— Да иди уже.

Взмахнув крыльями, пушистое недоразумение свалило в небеса. А я развалился на солнышке, впитывая витамин Д. При этом, даже не задумываясь, прикрылся отводом глаз. Так на всякий случай.

Так-то местные этот пляж, последнее время, обходят дальней дорогой, говорят, тут завёлся страшный хищник. Даже рейд засылали, никто не вернулся. Что поделать такова суровая жизнь авантюриста. Хотя пытаются, время от времени, конечно, не без этого. Видать, надеются поживиться, но пока никому не удалось.

И только я, как нормальный отдыхающий задремал, как пришлось просыпаться. К счастью никакой опасности. Это голенькие близняшки хором вышагивают к озеру. Смыть пот нетрудовой. Даже накинуть на себя ничего не удосужились.

— А-а-х… — позади с хрустом потягиваясь, зевает Вовка. — Давно вернулся?

— Часа полтора как. У вас там шумно было, вот и пасусь на бережку.

— Полтора часа? О-у-у… — гордо подбоченивается. — А я хорош!

— Ага. Не позоришь десант, — усмехаюсь, наблюдая за плещущимися на мелководье девчонками. — Всё-таки шикарные у них буфера, почти как у Мальвины.

— Ага, — Вовка бухается рядом на песок, к счастью в трусах. — Но у Мальвины они прям торчком, как будто законы гравитации не про них писаны.

— Не ной. У близняшек всё окей. Слегка провисают, но зато сразу чувствуется натуральность. Как по мне, так покрасивее будет. Да и задницы у них огонь.

— Хм… Тоже верно. Ты мне лучше покайся, брат мой, старший лейтенант, что ты им такого сказал, что они перестали меня донимать глупостями насчёт замужества и превратились в нормальных девок?

— Тебя что-то не устраивает?

— Окстись! — выставляет перед собой руки. — Но интересно же.

— Зачем оно тебе? Живи и радуйся.

— Мажо-о-ор!

— Ой, отстань. Любовь у них. Вот и весь ответ.

— Чего? — лупает глазами здоровяк.

— Любовь с первого взгляда. Вот они и воевали: то с тобой, то между собой. Или ты считаешь, что такого не может быть?

— Нет. Ну, я конечно красавчик и вообще брутален. Но-о-о… — чешет затылок.

— Вот тебе и но. Мне надоело смотреть на ваши выкрутасы, вот и расставил точки над буквой «Ё». Ты же на самом деле к ним тоже не ровно дышишь, просто бесился от их поведения?

— Ну, так-то да. Они клёвые. Когда мозг не выносят. Так подожди! Это ты получается специально их с нами взял? Чтоб вот эти точки поставить? — внезапное озарение навалилось на здоровяка.

— А что не надо было?

— Да нормально, — потирает руки. — Мажор, прикинь, а я близняшек трахаю. Понял? Это вам не там! — и вскочив, встаёт в горделивую позу.

— Ага. Молодец. А я богиню.

— Тьфу, вот умеешь же испортить момент, — махнув рукой, падает на песок. — А она шикарная. Прям бомба. А дойки-и-и.

— Ты что подсматривал? — усмехаюсь.

— Я? — делает большие глаза. — Мажор, да как у тебя совести хватило такой вопрос задать. Как ты мог усомниться во мне? А ещё друг называется. Вылез из палатки типа пописать, а там Леофаста к озеру окунуться идёт.

— То есть подсматривал?

— Естественно, — расплывается в довольной улыбке. — Всё ради дружбы. Чтоб даже мыслей не было, а как там под одеждой? Посмотрел, теперь спокоен.

— Аха-ха-ха-ха… — ржу.

— Кто здесь? — услышав хохот, обеспокоилась Фася, прикрывая сиськи руками.

— Да это Мажор, — тут же поясняет сестре Тася, — опять они с Вовкой глаза отводят.

— Фух, напугали. Идите лучше купаться.

— Мы попозже, — повышает голос Балагур. — У нас тут совещание.

— Хи-хи-хи, — смеюсь. — Обсуждаем женские прелести.

— Мажор, ты же всегда говоришь, что в женских прелестях главное их наличие, — смеётся Тася.

— Но размер тоже важен. Да, Вова? — задаёт провокационный вопрос Фася.

— Не поверите, но мы с Мажором решили, что у вас не просто большие, а ещё и эстетически-натурально-привлекательные.

— Таська, тебе не кажется что нас стебут?

— Кажется, но возмущаться как-то не понятно, на что? — разводит руками сестра.

— Так ведь они с Мажором, уж вдвоём-то по любому наговорят комплиментов, и стой думай, то ли в душу гадят, то ли восхищаются.

— Эти могут, — Фася театрально вскидывает руки, встряхивая буферами и, ухватив сестру под локоток, выносит самое верное в данной ситуации решение: — Пошли лучше, поплаваем, а то опять виноватыми останемся.

Глядя на отплывающие фигуры, задаю риторический вопрос:

— Слышь, Балагур, я вот чего понять не могу. Ладно, ты в ревность не впадаешь, когда они тут сиськами трясут. Но почему они-то меня не стесняются?

— Что значит, ладно я? А может, я ревную?

— Кто? Ты?

— Да я!

— Ну, давай стукни кулаком, и запрети девкам сиськами перед посторонними мужиками трясти!

— Так они перед посторонними и не трясут! — Балагур аж брызгает во все стороны возмущением.

— Вот и поговорили, — киваю.

— Ага.

— Заодно выяснили, чего не стесняются, — продолжаю кивать своим мыслям.

— Да?

— Ага.

— Это хорошо.

— Кто бы спорил.

Молчим.

— Пивка бы, — выдаёт весьма разумную мысль Балагур.

— Это да, — соглашаюсь.

Снова молчим, наблюдая за рассекающими водную гладь близняшками.

— Так у меня есть же, — вспоминаю, что подтарился перед уходом из города Барвил, что стоит на озере Барнил. У местных фантазия так и пышет ярким цветом.

— Так и чего же у тебя друг сидит и страдает? — задаёт философский вопрос Вовка.

Достаю из пространственного кармана два кувшина, литра на полтора каждый.

— А здесь хорошее пиво, — сделав пару глотков признаёт Вовка.

— Что есть, то есть.

— Но меня в данный момент интересует, когда мы домой отправимся? Скоро три месяца, как шляемся по миру. Всё эти храмы обнюхиваем.