Ревизор: возвращение в СССР 15 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 7

– Я ж говорил, начальница Галии, художница.

– Художница? – удивился Иван. – Ничего себе. Ну по ней видно, творческая такая…

Усмехнулся про себя, взглянув на него краем глаза. Похоже, я не ошибся, и она ему понравилась.

Тут вышли девчонки. Ксюша держала кофтой кастрюлю за ручки.

– Давай, вперёд её ставь, – открыл я дверцу машины. – Вань, ты впереди сядешь, кастрюлю тебе под ноги поставим, больше некуда.

Девчонки в середину сзади посадили пса и сами уселись.

– Ты ж, только, не тормози резко, – проговорил Иван, приоткрыв крышку кастрюли и облизнувшись. – Жалко будет такую вкуснятину перевернуть, – взглянул он на Галию и сел в машину.

– Не бзди, Каштанка, я – Дубровский! – жизнерадостно пробормотал я. Еле слышно, а то он еще не так поймет и обидится. А настроение у меня было – великолепное, нечего и другим его портить! Надоело мне пешком ходить подолгу да ждать общественного транспорта. Привык за десятилетия вождения – сел в машину, и вскоре уже на месте.

– Что ты сказал? – не расслышал Иван.

– Говорю, все будет хорошо!

Поначалу, он пытался мне подсказывать, следил за соседними полосами при перестроениях.

– Пол не продави, – пошутил я, видя, как он напряжён. Не умей бы я водить хорошо, мог бы и смутиться, видя, как он вцепился в ручку двери, а ногой «давит на тормоз» изо всех сил.

Но постепенно он успокоился, доверился мне, и к концу поездки уже болтал с девчонками, обернувшись вполоборота.

Ксюша его явно заинтересовала. Но её такое внимание смутило, она всю дорогу помалкивала и отвечала только, если её лично о чём-то спрашивали.

В деревне нас встретили накрытым столом. Бабушки суетились у стола, Трофим сидел в сторонке, чтобы не мешаться, а Инна разводила всех по комнатам. Нам предстояло две ночи спать в одной комнате с Иваном, во второй комнате расположатся Галия с Ксюшей, в третьей Жариковы, в четвёртой бабушки. Нам с Иваном, естественно, досталасьпроходная комната.

В двух сумках Ксюши оказались не вещи, а еда. Она, солидарная в душе с Галией, напекла оладушек на завтрак, печенья, нажарила котлет, привезла баночку с маринованными грибами и баночку сметаны.

– Кто ж в деревню со своей сметаной ездит? – смеялся над ней Трофим, наблюдая, как она разворачивает угощения. Но тембр голоса у него был одобрительным – оценил старания гостьи. И она не смущалась, поняла это.

Ну а Иван… Взгляд у него был очень довольным, это точно. Мужики легко влюбляются в красивых девушек, но, если они еще и хозяйственные… Это же джек-пот!

Ещё чуть позднее приехал на мотоцикле Пётр. Этим вечером отдыхали, пили пиво и настраивались на завтрашний ударный день.

– Только бы погода не подвела, – радостно поглядывала на Ксюшу и Ивана Никифоровна, посвящённая в наши замыслы свести их. Она их самолично рядом посадила. – Ну, дети, за вас и вашу дружбу.

Неоднозначный тост, – посмеялся я про себя. – Многозначительный. А Никифоровна молодец – не знакома ни с Ксюшей, ни с Иваном, но ей достаточно наших слов, что люди они хорошие, но одинокие. И им надо немного помочь.

– А мы уже цыплят купили, – похвасталась довольная Инна. – Такие хорошенькие, маленькие.

– А где ж они? – поинтересовался я. – Они ж пищать, вроде, должны.

– В курятнике в большом ящике на ночь, – пояснил Трофим. – Зря, что ли, утепляли. Сеткой накрыл, чтоб ни кошка, ни хорёк не пролезли. И лампу над ними повесил для тепла.

– Она что же, всю ночь гореть будет? – удивилась Ксюша.

– Первое время да. Им тепло надо.

Девчонкам понадобилось непременно, прямо сейчас, пойти в курятник смотреть цыплят. Дед повёл их на экскурсию. Пришлось нам с Иваном идти их сопровождать.

Писк услышали ещё на подходе. Дед с гордостью показал загон полтора на полтора метра. Стены его были завешаны старыми половиками, а сверху лежала металлическая решётка. Почти до самой решётки свисала яркая лампа.

– Ковры им повесили, – улыбаясь, заметил я.

– Это от сквозняков, – важно объяснила Инна. Словно с самого детства лично цыплят выращивала. Ага, как же…

Насмотревшись на птенцов и наслушавшись их писка, пошли обратно. Тузик, увязавшийся с нами, не хотел уходить, так его цыплята возбудили, аж скулить начал.

– Вот, вам теперь хлопот, – заметил я, сочувственно глядя на бабушек, когда мы вернулись за стол. – Утром на улицу вынеси, на ночь занеси.

– Не, на улицу, пока, рано, – ответил дед. – Подрасти им сперва надо.

Остаток вечера просидели за столом, болтая обо всём на свете.

Ксюша начала общаться с Иваном после похода в курятник. Посмотрела, с какой детской непосредственностью он птенцов разглядывал, не скрывая интереса и любопытства, и немного расслабилась. Возможно, поняла, что свой, потомственный москвич, похожий на нее саму, и для него тоже все это вокруг – экзотика.

С утра, хоть и сегодня 9 мая, совершенно особый день, опять буднично выставлял рассаду на солнышко. К десяти собрались на центральную усадьбу, там должны были проходить праздничные мероприятия. Умудрились в машину сесть впятером и на мотоцикл вчетвером. Со мной в машине на переднем сиденье поехала Инна, сзади Галия и бабушки. Ксюшу посадили в коляску мотоцикла, Трофим сел сзади Петра, а Иван как-то умудрился доехать на коляске, согнувшись над Ксюшей в три погибели.

Хотя, я предлагал за ним вернуться и сделать вторую ходку.

Часов до одиннадцати потусили на «Красной площади» – так местные называли площадь, где у них сельсовет, там же автобус останавливается, там же Сельпо, почтовое отделение, библиотека и аптека. Короче, вся цивилизация. Там же и официальные мероприятия у них проходят и праздничные концерты.

Видели опять родню Никифоровны. Они нас в гости звали, но нам было некогда. Мы даже на концерт оставаться не стали. Работа стоит.

Вернувшись, поздравили бабушек и Трофима, вручили подарки и пошли сажать картошку. Погода не подвела.

Трофим настоял, чтобы после зимы пашню ещё раз вспахать. Без нас приезжал вчера утром трактор. Свежие борозды оказались довольно высокими, ноги утопали в пашне. Пришлось всем надеть резиновые сапоги. Дед учил нас правильно раскладывать картошку в междурядья и засыпать. Ксюша с Галиёй раскладывали, а мы с Петром и Иваном закапывали кто чем, граблей на всех не хватило. Такой способ оказался очень экономным в плане трудозатрат. Получилось управиться до трёх часов дня. Думал, дольше возиться будем. Правда, Трофим велел оставить две борозды под капусту и прочую рассаду.

После обеда часик передохнули и пошли с парнями копать огород. Расширять бабушки его не стали, по одной грядке под огурцы, лук, морковь, свеклу и ещё что-то. Там, вообще, за час втроём управились и пошли к соседям воду в баню таскать.

Уже после бани сидели у нас во дворе всей большой компанией. Соседей, естественно, позвали, которые нас в баню пустили, жарили мясо и слушали соловьёв.

Допили пиво, кто-то пил и что покрепче. Войну вслух не вспоминали, но через раз пили за мирное небо над головой и за тех, кто там остался.

В моём первом детстве часто слышал от старшего поколения «лишь бы не было войны», но не особо понимал всей глубины этих слов. А потом, после краха СССР, и вовсе вскоре говорить так перестали. Рынок поставил на грань выживания, не до того стало…

Наши старики, пережив весь ужас войны, хотели уберечь нас от этого кошмара, не делились страшными воспоминаниями, не объясняли мотивы своих решений и поступков. А зря…

Мы перестали их понимать и забыли главный урок, которое выучило их поколение: лишь бы не было войны. И начались войны – между Арменией и Азербайджаном, гражданские в Приднестровье и Грузии, а потом и Чечня подтянулась…

Сидели долго, съели уже и мясо, и пирожки, но, всё равно, никто не расходился. В кирпичах поддерживали костёр, он мне напомнил вечный огонь.

– Спасибо вам, что приехали, помогли, – сказала, вдруг, Никифоровна и пустила слезу.

– Ну, ну, Ань, ты чего? – всполошилась бабушка.

– Так, вспомнилось, – Никифоровна махнула рукой, мол, ничего страшного.