Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) (СИ) - Жнец Анна - Страница 37

— Какое еще признание?

— Чистосердечное.

— Чистосердечно признаться, что меня удерживают здесь незаконно?

Вверх по ногам пополз колючий холодок. Этот же холодок заструился между лопатками. Я ощутила, как платье на спине и под мышками намокает от пота. Только дура не поняла бы, к чему все ведет.

Тем временем мужчина продолжал хрипеть, словно с трудом удерживаясь от кашля.

— Признайтесь, что намеренно распространяли лживые слухи о чудовище, чтобы прикрыть свои преступления. Вам надо было оправдать наличие у вас больших денег и все свои многочисленные покупки.

— А если я откажусь?

— Тогда с вами случится несчастный случай, — мужчина сцепил пальцы в замок и хрустнул суставами.

Под его взглядом я тяжело осела на деревянную лавку, торчащую из стены. Листок бумаги выпал из моих ослабевших рук и мягко спланировал на грязный пол.

— Вы не можете…

— Не вынуждайте меня делать то, чего я не хочу.

Охранник смотрел на меня с равнодушием мороженой рыбы. На его лице эмоций было, как у робота. Ни жалости, ни гадливости от того, что приходится совершать по чужой указке, ни малейшего внутреннего протеста. Только скука и немного, самую чуточку раздражения.

— Что вы со мной собираетесь…

— Лучше не проверяйте.

Молчание затягивалось. Теперь, когда мужчина не сидел за столом, а стоял напротив меня, я видела, что плечи у него широкие, руки под тканью форменного камзола сильные и наверняка бугрятся мускулами. Такой что угодно способен сотворить с хрупкой девушкой, запертой в клетке. Обесчестить, чтобы стала сговорчивее. Или устранить, если не станет.

И никто не поможет. Никто не спасет. Даже не услышит криков.

Ночь.

Безлюдное здание суда.

Закрытые окна, запертые двери.

С пустым лицом охранник шагнул в сторону решетки, очевидно, потеряв терпение. Я сжалась на лавке в комок ужаса.

— Ни на какого графа вы не работаете, — механическим тоном процедил этот живой киборг.

— Отчего же? — вдруг раздалось от двери.

Шумно вздохнув, я вскочила на ноги и бросилась к металлическим прутьям.

На пороге стоял Его графское Сиятельство Реймон Марцелл. Высокий, статный. В роскошном черном плаще, подбитым мехом. С распущенными волосами цвета платины. С неизменным темным платком, закрывающим нижнюю половину лица.

Его глаза пылали сдержанным гневом. Ткань платка надувалась в районе носа от частого, рваного дыхания. Руки в кожаных перчатках сжимались в кулаки.

Всякому было видно, что Его Сиятельство в бешенстве.

— По какому праву вы арестовали эту женщину? — на всю комнату прогремел его властный, зычный голос.

Охранник вздрогнул и залепетал, нахмурившись:

— Кто вы такой? Что здесь делаете?

— Я — закон в этом городе. Не узнаете меня?

Заскрипели доски паркета. Неторопливо, с гордостью, достойной короля, мой начальник прошел вперед и остановился между решеткой и охранником. Стоя ко мне спиной, он поднял платок и показал последнему свое лицо.

Я чуть не взвыла от любопытства.

Ну что там? Что?

Как бы я ни выкручивала шею, все, что смогла увидеть, — белобрысый затылок и края платка, завязанные узлом.

Чтобы ни скрывал этот кусок тряпки, лицо охранника вытянулось и побелело, а глаза стали огромными.

— Ваше… Ваше… — мужчина заикался и сглатывал, не в силах связать двух слов. — Ваше… Сия… тельство…

— Живо открыл клетку! — рявкнул Реймон Марцелл, и охранник затрясся, как осиновый лист. Дрожащими руками он полез за ключом на поясе.

— Как вы посмели тронуть управляющую моего замка? Забыли свое место? Совсем страх потеряли?

— Упр…упр… управляющую? — зубы мужчины стучали, пальцы будто жили своей собственной жизнью. Только с третьего раза ему удалось попасть ключом в замочную скважину.

С громким металлическим лязгом дверца решетки распахнулась, и свободной птицей я выпорхнула наружу.

Окрыленная, я с трудом подавила легкомысленный порыв броситься своему спасителю в объятия. Реймон Марцелл обнял меня сам, крепко прижав к своему холодному после улицы плащу.

— Эта женщина под моим покровительством, — процедил граф дрожащему стражнику ледяным угрожающим тоном. — Запомни и передай другим. Леди Мэри под защитой блэквудского чудовища. Если хотя бы волос упадет с ее головы, это чудовище придет за каждым из вас. Придет за всеми, и мало вам не покажется. Понял?

Законник активно закивал, едва живой от ужаса и неспособный говорить.

Не размыкая собственнических объятий, Реймон Марцелл вывел меня из комнаты. Мне ужасно хотелось узнать, что у него под платком, обрушить на его голову град вопросов, но от пережитого волнения горло сдавило спазмом. Я обнаружила, что не могу вымолвить ни слова, будто язык перестал подчиняться командам разума.

В полном молчании мы прошли несколько метров по темному коридору. Граф спешил, но вот его твердая, уверенная поступь сбилась. Он замедлил шаг, а в какой-то момент и вовсе остановился, тяжело привалившись к стене.

— Что с вами? — испугалась я.

Глаза Реймона Марцелла горели в полумраке коридора лихорадочным блеском. Вдруг они закатились, и мой спаситель начал стремительно оседать на пол.

— Реймон! О господи, Реймон!

Я не знала, что делать. Не понимала, что происходит. Только что мы спешили на улицу, а теперь этот сильный, властный мужчина, яростно защищавший меня от стражника, лежал у моих ног. Не двигался. Но, слава богу, дышал. Это я проверила первым делом.

— Ваше Сиятельство? — с легкой паникой я потрясла графа за плечо. Опустившись на колени, принялась осторожно хлопать его по бледным щекам. Бесполезно. Реймон Марцелл потерял сознание. Выключился, как по щелчку. Шел, шел — и вдруг рухнул без чувств.

Да что же это такое! Что за напасти раз за разом сыплются на наши головы?

Слуха коснулся неясный шум. На лицо графа упал золотистый свет, будто кто-то поднес к нему настольную лампу. Это Лунет нависла над моим плечом, создавая во мраке вокруг нас островок рассеянного мерцания.

— Нужна помощь. Его Сиятельству плохо.

— Ему не плохо, — вздохнула птичка. — Все так как и должно быть. Все идет своим чередом. Половина второго ночи. Время зверя. Я позову кучера, чтобы помог дотащить графа до кареты.

Свет исчез. Снова я окунулась в гнетущую темноту, в холод одиночества, в мерзкое чувство собственного бессилия. Меня бросили в полной растерянности, с вопросами, замершими на губах.

Время зверя?

Что это значит? Что Лунет имела в виду? Неужели граф вот-вот обернется гигантским ящером со снежной чешуей?

Тогда да, надо торопиться. Необходимо как можно скорее вывести нашего хозяина на открытую местность. Если он превратится в дракона здесь, в этом узком коридоре, то своими мощными крыльями и шипами на голове снесет половину здания — обломки каменных стен, тяжелые бетонные плиты перекрытий, все четыре этажа Дома правосудия обрушатся прямо на меня.

Стало страшно. С опаской я смотрела на обмякшего графа, каждую секунду ожидая, что сквозь его белую кожу начнут прорываться острые пластины чешуи, но ничего не происходило.

В темноте раздались звуки приближающихся шагов. В конце коридора забрезжил одинокий огонек, а потом осветил высокую мужскую фигуру. Мистер Олиф спешил нам на помощь.

С облегчением я позволила кучеру поднять Его Сиятельство с пола. Я подхватила Реймона под одну руку, мистер Олиф — под вторую, и вместе, стиснув от напряжения зубы, мы потащили бесчувственного графа на свежий воздух.

Ох и тяжелым был хозяин Блэквуда! Здоровый, крепкий мужик и весит как настоящий дракон. С меня семь потов сошло, пока мы волокли его до кареты, а затем укладывали на мягкий кожаный диванчик в кузове. В экипаж я забиралась мокрая насквозь.

— Наверное, правильно, — шепнула я, вытирая влажный лоб. — Надо скорее отвезти Его Сиятельство к замку. Не дело, если он обернется на городской улице и напугает кого-нибудь до полусмерти. Сколько у нас времени?