Старушка-молодушка и новогоднее чудо(вище) (СИ) - Жнец Анна - Страница 20

— Значит, на работу пришла.

Краем глаза я заметила, как ко мне потянулась чья-то рука. Не дожидаясь, чем все закончится, я быстро юркнула за дверь и окунулась в прокуренный сумрак.

В таверне было людно, шумно, пахло хмелем и солодом, а еще жирным мясом и кислой капустой. Напряженная до предела, я двинулась по узкому проходу между столами. Столешницы выглядели ужасно грязными. Мокрые, темные от пятен, все в крошках и остатках еды.  И как только посетителям было не противно за ними сидеть? Лично я старалась ни к чему не притрагиваться.

Под звуки фортепиано я углублялась в зловонную полутьму, разбитую мерцанием редких масляных ламп. Разговоры стихали. Мужчины замолкали на полуслове и оборачивались мне вслед. Их взгляды касались меня как липкие пальцы. Никогда не считала себя робкой, но сейчас меня охватило жутковатое чувство, будто я ступила на запретную территорию, где со мной могла случиться какая угодно неприятность.

Это был мир мужчин. Причем мужчин не самых благородных.

С облегчением я заметила женщину в фартуке, разносившую напитки, и поспешила к ней. Рядом с представительницей своего пола я почувствовала себя увереннее.

— Милая барышня, к вам сегодня взяли новенькую. Могу я ее увидеть?

Милая барышня окинула меня отнюдь не милым взглядом. Это была дородная девица с крутыми боками, необъятной задницей и грудью, похожей на два мешка картошки. В руке она держала деревянный поднос с пятью литровыми кружками под шапками пены.

— А ты кто такая? Что здесь забыла? — разносчица с завистью уставилась на мою короткую белую шубку и поджала губы. — Такие фифы сюда не захаживают. Зачем тебе новенькая?

Я опустила на поднос серебряную монету.

— В благодарность за помощь.

Крутобедрая девица фыркнула, быстро сцапала подношение и сунула в карман передника.

— Да вон она. Убогая Люсиль.

Я проследила за ее взглядом.

Бедную дочку негодяя Джофрэ я бы вычислила и самостоятельно, попадись она мне на глаза. Слишком выделялась она среди других работников таверны.

Если крутобедрая держала поднос уверенно, одной рукой, то Люсиль вцепилась в него двумя и явно боялась уронить. Ее глаза были на мокром месте, она напоминала трусливого зайца. Вздрагивала от мужского смеха, дергалась, когда посетители хватали ее за юбку.

Ее веки опухли, нос покраснел — похоже, бедняжка сегодня много плакала. Она выглядела растрепанной, зашуганной, но назвать ее убогой не поворачивался язык. Люсиль обладала редкой природной красотой. Не зря хозяин «Бешеной фляги» взял ее в уплату долга.

— От клиентов отбоя не будет, — словно прочитала мои мысли разносчица. — Хозяину, конечно, радость, а девчонке — беда. Быстро из нее все соки выжмут. Сколько я таких видела. Красота вмиг поблекнет. Эти свиньи, — она кивнула на гогочущих за столами мужчин, — у нее все нутро выжрут, одна шкурка пустая останется, да и та серая и тусклая. Приходи через год — не узнаешь свою Люсиль. Найдешь вместо нее старуху в морщинах и с потухшим взглядом. Да-а-а, тяжела доля красавиц. Ну, зато, как высохнет, полегче станет. Мужики любят свежее мясо, сочное. Сломанные и потасканные бабы их не забавляют.

От слов девицы мне стало дурно. Словно грязными пальцами пощупали душу.

— А ведь это собственный отец ее сюда отдал, — шепнула я сама себе.

— Так немудрено, — усмехнулась разносчица. — Зачем еще отцам дочери? Товар. Так и смотрят, как бы продать подороже.

Я вдруг отчетливо поняла, что не уйду отсюда без Люсиль. В лепешку расшибусь, но вытащу ее из этого кошмарного места.

— Где найти вашего хозяина? — сунув руку в карман манто, я сжала кошель с золотом.

Крутобедрая деваха кивнула в сторону барной стойки и отправилась работать, а я с отвращением уставилась на мужчину, наполняющего из бочонка кружки.

Владелец «Бешеной фляги» сложением напоминал быка. Плечи мощные, руки как стволы деревьев, кулаки — пудовые гири, а голова на фоне всего этого крошечная, зато щеки толстые и красные. Под орлиным носом гусарские усы с загнутыми кончиками. На квадратном подбородке ямка. На щеке выпуклая родинка с волосками — словно муха присела на лицо отдохнуть.

Глубоко вздохнув, я подошла к прилавку и поймала взгляд мужчины. При виде меня, такой ухоженной, в красивой дорогой шубке, хозяин таверны вскинул кустистые брови.

— Супруга ищете, леди?

И этот туда же. Похоже, время от времени сюда захаживают жены в поисках загулявших мужей.

— Нет, я, господин, пришла поговорить по поводу вашей новенькой. Люсиль.

— А что Люсиль? — усатый прищурился и вернулся к своим кружкам. — Она отрабатывает отцовские долги.

— А сколько ее отец должен?

— А что? — с подозрением покосился на меня хозяин таверны.

Я долго думала отвечать или нет, но все-таки выложила карты на стол.

— Хочу погасить его долги и забрать Люсиль к себе.

— А деньги мне не нужны, — мужчина взял тряпку и принялся протирать бочонки, уложенные друг на друга вдоль стены. — Мне сама Люсиль нужна. Ее красота больше золота принесет.

Ясно. Набивает цену. Пытается прощупать почву. Хочет понять, сколько денег сможет с меня содрать.

Я решила не поддаваться на уловку и с равнодушным видом пожала плечами:

— Ладно, раз так. Не хотите, как хотите. Что вы сегодня подаете? Что у вас можно откушать?

— Жаркое в горшочке. Куриные сердечки с капустой.

— Тогда жаркое мне вон на тот столик.

В темном углу как раз освободился один.

Подожду, а потом попробую еще раз: может, усатый станет сговорчивее?

Отходя от прилавка, я надеялась, что хозяин «Фляги» меня окликнет, но нет: как ни в чем не бывало он продолжал орудовать тряпкой. По пути к столику я сцапала за локоть Люсиль и поволокла за собой. От неожиданности девица сначала дернулась и уже открыла было рот, чтобы закричать, но потом увидела рядом собой женщину и успокоилась.

— Леди? — она прижала к животу пустой поднос.

— Поговорить надо. Садись. — Я отодвинула для нее стул.

Люсиль бросила боязливый взгляд в сторону барной стойки, шмыгнула носом и осторожно опустилась на самый краешек сиденья, готовая мгновенно вскочить с места и кинуться работать, если раздастся грозный окрик хозяина. Поднос она пристроила на столе, руки сложила на коленях, как школьница, и тут же нервно переплела пальцы.

— Люсиль, в Ниене нет рабства.

Девушка нахмурилась, не понимая, к чему я веду. А меня озарило. Никто не может удержать здесь Люсиль насильно. Отец продал ее в дом терпимости незаконно. Эта сделка была совершена на словах, а не на бумаге. Их договор держался на страхе и невежестве юной зашуганной девочки. Джофрэ запугал дочь, и она подчинилась, не смея ему возразить, даже не представляя, как это — перечить отцовской воле. А тем временем людьми в Ниене не торговали. Пожелай Люсиль сейчас встать и уйти, хозяину таверны придется ее отпустить. А не отпустит — привет, городская стража.

Осознание всего этого заставило меня почувствовать себя увереннее. Можно не платить выкуп. Можно вообще с этим усатым не разговаривать. Главное, убедить Люсиль снять с себя добровольно надетые оковы и последовать за мной на свободу. Пора ей забыть о том, что она примерная дочь.

— Милая, — ласково начала я, — тебе не обязательно платить по чужим долгам. Твой отец проигрался в карты. Это его проблемы. Ты не должна калечить свою жизнь из-за его ошибок.

Люсиль растерянно заморгала и еще судорожнее скомкала в кулаках передник.

— О чем это вы?

— Ты можешь уйти отсюда в любую минуту. Заставить тебя здесь работать никто не имеет права. Ты не рабыня, а свободная девушка. Необязательно приносить себя в жертву.

— Что значит уйти?

— Вот так взять и уйти. Подняться с этого стула, снять фартук и выйти за дверь.

Нежный ротик Люсиль приоткрылся. Она посмотрела на дверь, ведущую из таверны, потом затравленно покосилась на хозяина, протирающего заляпанный прилавок.