Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна - Страница 56

— Юльчик, — пришла Косте на помощь Валентина. — Я тебе бульончика домашнего принесла…

— А я пивко… — вторил Сева.

— Не могу… — всхлипнула Юлька. — Мне так плохо. Тошнит, и голова кружится… Как на качелях…

— Слушай, мать, похмелье давно должно было пройти. — серьезно сказал Костя. — Видишь, мы все как огурчики. Может, ты отравилась?

— Не знаю…

— Надо желудок промыть, — засуетилась Валечка. — Вы идите, мужики. Мы тут сами управимся…

После промывания и Валечкиного бульона стало немного легче.

Юлька приняла душ и вышла на балкон.

Какой свежий морской воздух… Он пахнет солью и рыбой… и еще йодистыми водорослями…

— Давай пройдемся? — заглянул к ней Костя. — Ты больше не злишься? Я, ей-богу, ничего не соображал… Мир?

Он протянул ладонь, и Юлька пожала ее.

— Ладно. Мир.

— Тогда отметим примирение? — воодушевился он.

— Ох… — простонала Юлька. — Не напоминай…

— Ни-ни! — поднял вверх руки Костя. — Просто сытный ужин. Морские деликатесы устроят?

При одном воспоминании о гребешках и трепангах Юлька непроизвольно зажала рот ладонью.

— Ясно, — быстро сказал Костя. — Деликатесы отменяются. Я здесь около вокзала ресторанчик видел. Как в Москве. «Арагви». Грузинская кухня.

«Нет, это не отравление… — подумала Юлька. — Мне ужасно хочется есть… Я бы сейчас слона слопала… Или медведя…»

— Нам сациви, сацибели и по шашлычку, — заказал Костя.

— Могу предложить рагу из трепангов, мидии в соусе…

Официантка только начала перечислять меню, а Юлька уже вскочила и стремглав понеслась к выходу.

«Что это со мной? — со страхом думала она, прижавшись лбом к холодной каменной стене и подавляя тошнотный комок. — Никогда такого не было… Проклятый спирт. В жизни больше не буду ничего пить!»

Поужинать удалось в столовой Дома радио.

Хотя Костя и считал это место недостаточно шикарным для «замаливания своих грехов», зато Юлька с удовольствием лопала общепитовский бифштекс с сероватой горкой картофельного пюре и так божественно пахнувшей обычной тушеной капустой…

В бухте Золотой Рог зажглись огоньки стоящих на рейде кораблей, и она и вправду стала золотой.

Юлька села к телефону и посмотрела на часы.

«Ну что, любимый, у тебя уже утро? Нет, день в разгаре… Тот самый день, который у нас уже подошел к концу… Так странно… Я живу, словно бегу с тобой наперегонки, и все время опережаю… Или, наоборот, не могу догнать…»

Связь была ясной, без помех. И с Москвой удалось соединиться сразу же. И тотчас в номере «Метрополя» сняли трубку.

— Квентин, милый, это я!

— Вы ошиблись номером, — ответил незнакомый мужской голос.

— Простите, это «Метрополь»? — недоуменно спросила Юлька.

— Совершенно верно.

— Пятьсот шестнадцатый?

— Именно.

— Все правильно… Мне нужен Квентин Джефферсон…

— Девушка, — строго ответил мужчина. — Не надо сюда звонить. Я в ваших услугах не нуждаюсь.

— Вы не так поняли! — вспыхнула Юлька. — Как мне узнать…

— Позвоните дежурной по этажу.

— Пятьсот шестнадцатый? Джефферсон? — дежурная помедлила минутку и сообщила: — Выехал.

Юлька опешила.

— Как выехал? Куда?

— Домой, наверное, — безразлично ответила та. — Броню снял, номер сдал.

— А когда?

— Сегодня утром.

Юлька медленно положила трубку на рычаг.

Он ее не дождался… Что же произошло? Ведь Квентин собирался остаться еще на две недели…

А впрочем, все просто… Он забыл ее. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон…

Но этого не может быть! После всего, что у них было, после всех слов, которые он ей говорил…

Неужели Юлька была для него просто развлечением? Удобной русской пассией на время командировки…

Она удивилась своему бесчувствию. Почему-то нет слез. В груди застыл ледяной осколок, как будто Снежная Королева метнула в нее свое разбитое зеркало…

Ни боли, ни обиды… только оглушающая пустота…

Сказка окончилась. Остаются будни. И все будет идти так же, как до ее встречи с Квентином. Ведь ничего не изменилось…

Нет, изменилось! Она впервые влюбилась по-настоящему, так, что весь мир вместился для нее в одном-единственном человеке. И без него теперь все перестает существовать, теряет смысл…

Внешне Юлька держалась совершенно так же, как и раньше. Улыбалась в ответ на шутки, обсуждала план съемок. Но сама понимала, что ведет себя, как автоматический робот. Просто выполняет заданную программу…

Рано утром они погрузились на рыбацкий сейнер и вышли в открытое море. Но ни белые гребешки волн за кормой, ни горланящие чайки, ни бьющий в лицо просоленный ветер не вызывали в душе восторга.

Юлька мечтала об этой съемке, специально припасла ее «на закуску», ей так хотелось полной грудью вдохнуть пьянящий запах океанских просторов, почувствовать себя настоящим морским волком…

А теперь она шагнула на палубу, равнодушно обвела взглядом скрученные в кольца просмоленные канаты, огромную нейлоновую сеть, стальной подъемник. И только отметила профессиональным сухим взглядом, с какой точки это все будет смотреться наиболее романтично…

Ждали улова. По рации передали, что косяк ушел левее, и капитан велел развернуться и пуститься за ним.

Качка усиливалась. Волны становились все выше, и сейнер то взмывал на верхушку волны, то резко ухал вниз, так что дух захватывало, а желудок по инерции подскакивал к самому горлу…

Наконец пеленгатор засек движущийся под днищем косяк, и огромная сеть полетела за борт…

— Порядок! Можно снимать? — потер руки Костя. — Зовите Юльку.

Но Юлька уже находилась в полной прострации.

Она нашла пустую каюту и, не спрашиваясь, легла на железную, подвешенную наподобие люльки койку.

Вверх — вниз, вверх — вниз… раскачивались гигантские качели.

И от противного запаха рыбы и водорослей хотелось зажать пальцами нос и вообще больше никогда не дышать.

Юлька уткнула лицо в подушку и изо всех сил стиснула зубы.

Надо бы дойти до бортика, перегнуться через него потихоньку, чтобы никто не видел ее позора. Но если поднять голову, то сразу становится еще хуже.

Она не знала, что на сейнере поднялась паника и все бросились искать пропавшую журналистку.

Не удержалась? Упала за борт? Пропала в открытом море?

И уже когда боцман был готов отдать авральную команду: «Стоп машина! Человек за бортом!», Костя догадался заглянуть в каюту и обнаружил там стонущую, бледную Юльку.

— Ну, ты даешь, старушка… — только и вымолвил он. — Зеленая, как русалка.

— Рассол дайте, — велел старший матрос.

А боцман по-хозяйски осмотрел каюту и добавил.

— И тазик.

Какой позор! Так оскандалиться…

Юлька, покачиваясь, едва нащупывала непослушными ногами сходни.

— Да плевать! Главное — живая, — подбадривал ее Костя.

— Ничего, в море все поначалу блюют, — невозмутимо говорил на прощание капитан.

Но твердая мостовая под ногами все еще качалась и подпрыгивала, пытаясь ускользнуть.

Костя хотел пошутить, но попал нечаянно в самое место.

Глава 8

В АМЕРИКУ

Квентин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, стараясь выбросить из головы горькие мысли.

Самолет ровно гудел, набирая высоту.