Сойкина Ворона (СИ) - Чередий Галина - Страница 3

Глава 2

Ворона

– Блин, Женька, вот тебе не стремно жить тут? Хоть бы ремонт какой замутила. – завел свою любимую песню Колька – хозяин большой крайней комнаты в нашей с ним коммуналке. – Вот я реально не могу тут оставаться. Мало того, что дом этот старый, пипец, какой, так и вообще атмосфера такая гнетущая. Я даже когда за барахлом приезжаю мурашек ловлю иногда. Прям и жду, что из стен призраки полезут. А ты тут постоянно живешь, еще и одна.

Обвела глазами все вокруг. Стены, выкрашенные уныло зеленой, но неубиваемой масляной краской еще советского производства, железная раковина в ржавых неотчищаемых разводах, сто раз латаные трубы, окно с деревянными рамами, наверное еще времен дореволюционной постройки самого здания, такого же предположительно возраста дощатый щелястый пол в пятнах рыже-коричневого колера в не слишком истертых ногами местах, давно посеревший потолок с кое-где отвалившейся штукатуркой. Нормально все. На голову ничего не падает, не течет нигде, меня не напрягает значит.

– Может, тебе тараканов травануть в своей комнате, чтобы мурашей не ловить, и из стен не лезло, – без улыбки посоветовала ему и пошла из большой общей кухни, на которой до сих пор еще даже шесть старых плит стояли в два ряда, по коридору к себе.

Лично меня все в том, как живу, устраивает более чем. Безлюдье и пустота. Полное соответствие внешней обстановки внутреннему содержимому. Гармония.

– Да сдалось оно мне, травить тут кого-то. Я сегодня все последнее барахло собрал, послезавтра с приятелем приедем на его тачке, отвезем кой-че из бабкиного в комиссионки, а мое – к Вальке, и больше хренушки ты меня здесь увидишь скоро. А ты бы хоть мужика завела что ли. Или квартирантов пустила в пустые комнаты, че они стоят бестолку. Студенты какие-нибудь, конечно, много платить не смогут, но у нас же тут и не президентские апартаменты. Зато не одна. Опять же уют какой-нибудь организовали бы.

– Студенты? Уют? – оглянулась через плечо и чуть не плеснула себе на пальцы горячим чаем. Что, если соседу эта мысль слишком понравится, и он решит ее в жизнь претворить?

– Ну а че? Если только девок пустить, то может быть. Не все же такие, как ты, и им пофиг. Опять же, времена сейчас смотри какие, жить одной ссыкотно ведь.

А, ну да-а-а, соседствовать с целой толпой девиц будет куда как безопаснее по нынешним временам, конечно.

– Мне – нет. Пока. – Ответила и закрыла дверь в свою единственную обжитую комнату.

Нам с Колькой эта коммуналка на двоих досталась от наших бабуль. Ему одна комната от своей, и мне остальные пять от бабушки Тамары. Она работала в домоуправлении или как там это зовется, и когда расселялись люди из других комнат, она смогла то ли выкупить их за бесценок, то ли вовсе за так переоформить и даже приватизировать успела. А потом отписала в мою пользу, поссорившись с родителями, не желающими больше обо мне и слышать. Я, конечно, считаю, что они полностью правы, заслужила на все сто, но у бабули было свое мнение на сей счет, и год назад после ее смерти недвижимость отошла мне. Жить где-то нужно, вот и живу, хотя ни малейшего желания что-то менять не возникло, и вряд ли оно когда-то будет. Не наплевать ли насколько неуютно, обшарпано и пусто вокруг, когда в душе все в сто раз хуже.

Покормила рыб в огромном аквариуме на четыреста литров, что занимал целый угол небольшой комнаты – тоже часть моего наследства, глянула на старинные напольные часы, разбавляющие тишину комнаты свои громким тиканием. Прошлась вдоль книжной полки туда-сюда и поняла, что просто поесть и лечь спать не выйдет. Ни силовые упражнения на тренажерах, ни едва теплый душ в раздевалке и пешая прогулка до дома не угомонили мое чертово либидо, которое опять разбередил дурной Сойкин.

Наверное, самым умным было бы попросить Корнилова не ставить нас в пару на занятиях по рукопашке, но тогда нужно это обосновать. А что я могу сказать? Что болтливый засранец вызывает у меня желание не просто опрокинуть его на спину в спарринге, а потом и содрать спортивки с обоих, насадиться и трахнуть без всяких прелюдий и церемоний?

Офигенно это меня характеризует, как психологически устойчивую.

Самое противное – Сойка же не единственный, чью вполне себе естественную физиологическую реакцию я вижу и чувствую на тренировках.

На самом деле орионовцы обоих полов уже вроде как заключили пакт о не обращении внимания на неизбежные реакции организма во время занятий. Ну это типа когда в зале пахнуть начинает, как от стада потных лошадей или у парней ширинку на спортивках оттопыривает, у девушек соски предательски в прохладе торчать начинают или кто воздух от напряжения испортит. Что тут уже, блин, сделаешь, все же живые. Поначалу, конечно, большинство краснели-бледнели и чуть не икали от смущения. Но притерлись. Это сказочные принцессы и принцы не какают, не пукают, не потеют и у них не бывает отрыжки или месячных, а среди нас таких не наблюдалось. И мне не только член Сойкина бывает в живот или поясницу упирается, но какого-то черта именно его дубину я вечно ощущаю так, словно мы уже кожа к коже, и все что нужно – прогнуться сильнее или обхватить его ногами, открываясь шире, и все – полетели. И избавиться от навязчивой простоты собственного восприятия этого момента не выходило. Все, что тормозит – нам и дальше вместе работать. Нет, мне похрен, даже если растреплет другим орионовцам, мне там никто не друг, а мнение волнует только руководства. И то только в том плане, чтобы не сочли желающей личную жизнь устроить, а не работать.

Просто интуиция мне подсказывала, что одним разом все не обойдется. Да, болтовню слышала о том, что Сойкин тот еще бабоукладчик широкого профиля, со способностями к сверхбыстрой смене объекта приложения своего трубогиба, но мое чутье все равно выдавало тревожные оповещения. Трахнуть Сойкина – равно неприятности, вот что оно сигналило. Безнаказанно не обойдется. И что в нем такого-то, не пойму. Парень как парень, ну смазливый, не поспоришь. Крепыш с коротким ежиком светлых волос, по которым он частенько проводит ладонью, порождая эдакий легкий шуршащий звук, от которого и на моей ладони появляется какое-то щекотно-фантомное ощущение. Почти не сходящая с лица широченная улыбка, требующая от меня постоянных усилий по борьбе с желанием на нее ответить. И серые глаза со смешливыми лучиками-морщинками вокруг и взглядом, что поначалу кажется легкомысленно лукавым, но стоит продлить визуальный контакт, и взгляд этот наливается цепкой тяжестью, жаркой мужской жаждой, искушающей испытать себя в способности ее выдержать. Чертов ходячий вызов. Но по факту-то что в нем особенного, что меня цепляет и лишает столь необходимого для жизни холодного равновесия? Практически любому же из этих жеребцов орионовских предложи переспать и вряд ли получу отказ, но почему только о том, как это могло быть с Сойкиным, я так часто думаю?

– Женька, я ушел! – проорал из коридора Колька, и общая входная хлопнула, я же уставилась на свою кружку с чаем, пар над которой уже не поднимался.

– Зараза, – выдохнула досадливо и пошла обратно на кухню.

Но чайник по-новой ставить передумала. Вместо этого подошла к своему музыкальному центру и перебрав диски, выбрала «A-ha», поставила и погасила свет на здоровенной старой кухне. Сквозь большое стрельчатое окно без всяких занавесок в помещение заполз свет уличного фонаря, а из динамиков, которые сама развешивала по четырем углам кухни, полились первые аккорды «Crying in the rain», а потом волшебный вокал норвежского мага Мортена. Может, тут и уныло и неуютно, но акустика просто охрененная. Замерев посреди пустого пространства и прикрыв глаза, я вдохнула глубоко, вбирая магию музыки вместе с воздухом, подняла руки и отпустила себя.

Глава 3

Сойка

– Воронова, – кратко, но с чувством объявил выход на сцену моей цели последних двух месяцев Кот – Костян Котов, а я уже и так ее увидел.