Повешенный. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 14

Мне оставалось только пожать плечами. А что тут скажешь? Глупо оправдываться за чужие грехи, тем более, что гонору во мне отродясь не было. Если только природное упрямство. Но неудобную тему надо срочно менять.

— Давайте, помянем, что ли Володара? Старый волхв сильно помог нам с побегом, а потом на многое мне самому глаза открыл.

Бекетов тяжело вздохнув, кивнул:

— Дело говоришь. Володар был мудрым человеком, прозорливым. Поверь, была бы в тебе гнильца, он бы с тобой и разговаривать не стал, людей старик насквозь видел.

Граф потянулся за чистым лафитником, налил его до краев, сверху накрыл куском хлеба. Потом наполнил наши граненые рюмки.

— Светлая ему память. Прими, Господь его грешную душу, хоть и был Володар закоренелым язычником. Аминь — Александр Иванович широко перекрестился и выпил.

Да уж,…сложно у них тут с религиями, все так переплетено. Но в реальности языческих богов я уже убедился на собственной шкуре. Интересно, что здесь с христианством — есть отличия? Нет, похоже, все как у нас: Ад, рай, Иисус…

— Светлая память Володару — эхом отозвался я, добавив про себя на всякий случай: «Прими, Мара, душу верного жреца своего, и даруй ему лучшее перерождение».

По телу вдруг пронесся холодок, словно сквозняком потянуло. Я даже на дверь оглянулся. Но нет — и окна, и двери плотно закрыты, Истислав еще не вернулся. Это богиня, что ли так ответила на мой призыв⁈

Пока я приходил в себя от такого «привета», Бекетов успел сточить и второй бутерброд. Взгляд «родственника» заметно подобрел, из него ушла прежняя настороженность. Пришло время поговорить по душам, и граф не стал с этим тянуть:

— Что думаешь дальше делать, внук?

— Жить — пожал я плечами — продолжить начатое дело, послужить Отечеству, помочь истинному Романову взойти на трон.

— Значит, до конца решил идти с Алексеем Петровичем. Опасное это дело… А как же твой собственный род?

— Так сначала Отечество, а только потом интересы рода. Да, и без меня теперь есть, кому о матери с сестрой позаботиться. Я же отныне птица вольная, без рода и без племени.

— Ну, это ты брось! У любого человека есть род и семья.

— Семья — это когда сын вступается за честь матери и карает на дуэли убийцу отца. Но я что-то не слышал, чтобы потом эта мать приехала проведать сына в тюрьме, или хотя бы написала прошение о помиловании на имя императора. А вот донос ее младшего сына имел счастье читать — в этот момент я даже сам себе удивился, с каким ожесточением все это говорю — Хорошо написано, толково — Сережа ни о чем не забыл упомянуть. Вот интересно, а сама Елизавета Александровна знает, что ее любимчик донес на старшего брата?

Александр Иванович скривился, словно я его лимоном угостил. Потом горько усмехнулся:

— Что ты хочешь от женщины, которая сбежала из дома, прихватив все украшения покойной матери? Я потом их три года по всему Петрополю у разных ювелиров выкупал — увидев изумление на моем лице, Бекетов тяжело вздохнул — а ты небось думал, что отец твой на свое жалованье особняк на Большой Морской купил? Нет, Паша. Алексей Стоцкий был совсем не прост. И покойный государь Павел Петрович не зря его из гвардии турнул — водились за ним и другие грешки. А что еще строже Стоцкого не наказал — так это я сам упросил императора не предавать огласке все подробности. Не хотел наш род позорить.

— … Чего только не узнаешь через столько лет — покачал я головой.

— Так кто же о себе такое собственным детям рассказывать будет? Это уж потом Алексей остепенился. А поначалу у меня руки чесались мерзавца на дуэли прибить! Но Лизавета тогда уже тебя под сердцем носила — как внука сиротой оставишь? Хоть плохой, но все ж отец.

Ох, уж мне эти семейные тайны… Но о чем-то подобном я догадался еще во время рассказа Южинского о семье Стоцких. Поскольку в показное благородство дворян совершенно не верю — не сочетается это с их отношением к крепостным от слова «совсем». Тут уж или, или. И никак иначе. А все остальное — сказки для простодушных дурачков и детишек дошкольного возраста.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но с точки зрения пользы для своего рода твой отец все сделал правильно — нехотя признал Бекетов — поскольку долг дворянина — это усиление дара в своих потомках и приумножение состояния семьи. А род Стоцких молодой, дар у них слабый, состояние не нажили. Привыкли выживать за счет приданого своих жен. Вот и Алексей решил поправить дела за счет рода Бекетовых, да не на тех напал! Увез тайком, поженились без моего благословения? Ну, так и живи с блудливой девкой-дурой, а про наследство ее забудь.

— Жестоко вы про родную дочь…

— Так дура набитая она и есть! Потому что замуж выходить нужно в более сильный род, а не в тот, в котором сыновья лучше танцуют и гарцуют на лошади на параде. А Лизавета на такого пустозвона и повелась! И ты, Пашка, еще недавно вел себя точно так же: все балы, застолья, да актриски! Еще и в тайные общества полез — скучно жить тебе стало. Или тоже решил дела таким образом поправить? Вы же там все пэрами хотели заделаться, а? — Бекетов ехидно прищурился, словно провоцируя меня на ссору.

— Рад бы вам возразить, Александр Иванович, да ничего не помню! — развел я руками — Но актриса какая-то точно была. И она, кстати, единственная, кто не забыл меня и приносил передачи в тюрьму.

Мы опять выпили, закусили. В голове приятно зашумело. Бекетов, похоже, сел на своего любимого конька и продолжил меня поучать. А я внимательно его слушал. Информация лишней не бывает, а кто еще со мной так откровенен будет?

— Когда вы, молодые, уже поймете, что плодить бастардов — это растрачивать силу своего рода впустую? Как и родниться с бездарными. Силы надо не на заговоры всякие тратить, а на то, чтобы с сильной семьей породниться, раз уж на тебя девицы, как безумные вешаются. Вот родит от тебя мещанка сына — и что? Считай, ты свое семя зря по ветру развеял.

— Почему это⁈ — удивился я

— Да потому, что получить дар этот ребенок не сможет, звезду ему никто не разрешит вживить, а значит, он так слабым и останется. Дворянства ему не видать, и даже если он выучится, то кем станет? Чиновник средней руки — это потолок его карьеры, а за такой ранг даже личного дворянства не положено. И жениться ему на ком — на мещанке или купеческой дочке? Дворянку, тем более с даром, ему никто не отдаст. А дитя у него еще слабее будет, и твоя порода во внуке окончательно угаснет. Ребенок в любой момент заболеет и умрет. К чему все тогда?

— Вы прямо как заводчик лошадей рассуждаете. А как же чувства⁈ — возмутился я

— Если твои чувства ведут к вырождению твоих потомков, то надо засунуть их, сам знаешь куда! — Бекетов помолчал и добавил совсем уже тихо — Я ведь тебе сейчас историю моего внука от старшего сына рассказываю. Родился бастардом и даже до трех лет не дожил. А Антон потом погиб на галлийской войне, и его ветвь прервалась. Остался только ты.

— Так я же вроде не совсем, чтобы Бекетов…

— А ты в зеркало давно смотрелся⁈ — усмехнулся «родственник» — Неужели не видишь, что тебе от Стоцких если только фамилия досталась, да отцовские долги? Вон, даже цвет глаз на наш карий поменялся! В любом человеке, Паша, смешана кровь сразу двух родов: отцовского и материнского. И побеждает зачастую кровь более сильного рода. Вот и ты по крови Бекетов, уж, поверь мне! Я нашу породу ни с какой другой не спутаю.

От всех его рассуждений о чистоте крови, родах и даре у меня уже голова кругом пошла. Селекционер хренов…! Это какой-то евгеникой попахивает. Не удивлюсь, если в скором времени у местных одаренных и до теории арийской расы дело дойдет. Или они начнут людей на касты делить, как индусы. Хотя по большому счету, общество в Империи и так уже давно кастовое, только небольшие лазейки для самых умных и ушлых оставлены.

— Александр Иванович — не вытерпел я — скажите честно: что вы предлагаете…?

…Вернувшись на следующий день в скит, я попытался привести мысли в порядок и разложить в голове по полочкам то, что предложил мне Бекетов.