Враги целуют жадно (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 31

И заметила, наконец, что Збруев находится здесь не один. Как всегда, в окружении своей свиты. И рядом с Полозовой, повисшей на его плече.

Но он будто не замечал никого. Ни друзей, но свою девушку. Только ее!

Скрестив руки на груди и широко расставив ноги, парень недовольно выдал:

- При чем здесь я? Существуют нормы поведения в обществе…

- Согласно которым, первыми здороваются мужчины! – парировала Аня.

- Чушь собачья! – грубо осадил ее Вадим. – Первым здоровается тот, кто младше. И каждый, кто последним входит в помещение. Приступай! Я жду!

Ох, как взбесил Аню его приказной тон. Аж кровь в венах закипела.

Эмоции больше не поддавались контролю. Били наотмашь. Не помня себя, Аня разъяренной фурией подлетела к Вадиму. Не обращая никакого внимания на свидетелей, бесцеремонно вторглась в его личное пространство.

Понимала, чего этот гад добивается – ее капитуляции. Он задался целью, и движется к ней. Любыми способами. А значит, он не отстанет от нее, не добившись своего. Придумает, до чего докопаться, чтобы спровоцировать. Дерьмовая ситуация. Но и ее Аня собиралась вывернуть в свою пользу.

А потому, расплывшись в ехидной ухмылочке, она ядовито пропела:

- Ну раз уж для тебя так важно мое приветствие…

Театрально вздохнув, она поклонилась ему в пояс и произнесла с издевкой:

- Подлого утречка тебе, ЛжеБарин!

Довольная собой, с чувством выполненного долга Аня распрямилась. Вернее, попыталась. И взвизгнула от неожиданной острой боли в виске, так как… распрямиться не смогла. Ни после первой попытки, ни после третьей. Случилось невообразимое – она как-то умудрилась зацепиться волосами за… толи за собачку на ширинке Збруева, толи за пряжку его ремня. Но факт оставался фактом – любая попытка освободиться причиняла зверскую боль.

- Ай-ай! Отцепи меня! – заскулила Аня, поддавшись панике.

Да и как ей не поддаться, когда все вокруг глотки от смеха надрывают?

А одна конкретная истеричка вопит не своим голосом:

- Не прикасайся к моему парню, дрянь! Я вырву тебе руки!

Она бы с радостью исполнила ее просьбу. Да только не могла.

Застыла в весьма провокационной позе, практически уткнувшись лицом в ширинку своего злейшего врага. А чтобы сохранить равновесие и не рухнуть на колени, ей пришлось и ладонями в его бедра упереться. При этом Аня продолжала безжалостно драть свои волосы, качая головой вперед-назад. Лишь бы вырваться из этой западни. Лишь бы освободиться.

«Как? Как такое могло случиться? Позор! Господи, какой позор!»

В глазах щипало от обиды и унижения. От злости на себя и на Вадима.

Он, к слову, оправившись от первичного шока, принялся ей помогать.

Стал суетливо распутывать ее волосы, повторяя низким сиплым голосом:

- Тише ты, припадочная! Спокойно! Не дергайся!

- Мне больно!

- Потерпи… Сейчас…

- Скорее! Прошу!

- Я стараюсь!

- Ну, же…

- Замри и не шевелись! – гневно. – Ты мне сейчас своим лбом в пах заедешь!

Ей пришлось подчиниться. Его аргумент подействовал на нее отрезвляюще.

Наконец, спустя бесконечно долгие секунды, Аня обрела долгожданную свободу и отпрыгнула от Збруева, точно от прокаженного. Красная как рак, трясущимися руками пригладила растрепавшиеся волосы. Бегло посмотрела на дрожащую от ярости Ксению, на Вадима, и… недоуменно нахмурилась. С происходило что-то странное. Будто зомбированный он не мигая таращиться в одну точку. В конкретную точку на ее теле. Проследив за его взглядом, Аня поняла, в чем дело. Платье. Проклятое платье задралось из-за случившегося!

И теперь из-под плотной ткани виднелась кружевная полоска от чулок.

«Черт подери!»

Встрепенувшись, Аня торопливо поправила одежду. Чем, собственно, и вывела Вадима из глубокой задумчивости. В глубине его глаз сверкнула сталь. Из горла вырвался какой-то нечленораздельный пугающий звук.

Ни с кем не прощаясь, никому ничего не объясняя, Збруев удалился.

Просто взял и ушел. Внимательно оглядев невольных свидетелей этой сцены, Аня тоже решила последовать его примеру. Ей казалось, что самое страшное уже позади. Что ее окружают адекватные люди, способные понять: все произошедшее – нелепая случайность. Ох, как же сильно она ошибалась!

Вскоре, спустя буквально две пары, выяснилось, что… кто-то успел сфотографировать ее, пока она находилась в жесткой сцепке с ширинкой Збруева. Именно эту провокационную фотографию, размножили на цветном принтере и расклеили по коридорам университета с кричащей надписью:

«Плененная ширинкой! #Свободу_Аннушке»

Аня опешила, когда на перемене вышла из аудитории. Балансируя на грани обморока, под заливистый смех Полозовой и ее подруг, она сорвала один из снимков со стены. Внимательно разглядев, смяла его в кулаке. А потом… ее накрыло. Она схватила за волосы первую из этой шайки-лейки, до кого смогла добраться. Ей оказалась Зоя. Перепуганная и внезапно оробевшая Зоя.

Аня без особого труда запихнула свою скомканную фотографию ей в рот.

А после, громко объявила, испепеляя взглядом главную зачинщицу:

- Вы хотели войны? Что ж… считайте, что вы ее получили! Я прямо сейчас пойду к ректору и сдам всех вас, к чертовой матери. А после… обращусь за помощью к отцу подруги – крутому столичному юристу с соответствующими связями и… засужу вас! За преследования, за буллинг, за моральное оскорбление личности. В общем, готовьте денежки… золотые девочки!

Брезгливо оттолкнув от себя Кудрину, Аня на деревянных ногах направилась в ректорат. И чем сильнее щипало в глазах, тем больнее она кусала свою щеку изнутри. Боль помогала ей сохранять… хотя бы видимое спокойствие.

Но даже от него не осталось следа, когда ее остановили посередине пути. Когда грубо впечатали в стену и искренне посоветовали:

- Остановись! Не делай этого!

Вскинув голову и приглядевшись, Аня обнаружила перед собой Вадима.

Мрачного. Угрюмова. Даже немного… потерянного. Он что-то говорил ей, но она с трудом улавливала смысл его слов. В голове страшно гудело.

- Что? – переспросила, увлажнив пересохшие губы.

- Предоставь это мне! Я все разрулю. История не получит продолжения.

- Разрулишь? – нервный смешок. – Это как же? Заставишь их извиняться?

Збруев шумно выдохнул. Передернул плечами. И наконец, заговорил.

- Если примешь мои условия, тебя и твою сестру оставят в покое. Слово даю!

- Мне недостаточно твоего слова! Мне нужно больше. Гораздо больше!

- Ладно. Чего ты хочешь?

- Как минимум, моральной компенсации.

Вадим оскалился, нависая над ней каменной глыбой.

- Если под моральной компенсацией ты подразумеваешь очередное унижение близкого мне человека, то даже не мечтай об этом! - выплюнул брезгливо. – На счет извинений… если ты тоже извинишься перед той же Зоей…

- И не подумаю! – проскрежетала Аня, дрожа всем телом. – Эта дрянь получила по заслугам! А ты… не в том положении, чтобы условия мне ставить! Вот увидишь, я засужу твоих…

- Дурочка, ты ничего не добьешься! - устало выдохнул Вадим. – И ничего не докажешь. То, что… было расклеено, уже убирают. А при необходимости обставят все, как банальную шутку. Забудь о случившемся и живи спокойно!

- Спо… спокойно?!

- Именно так я и сказал.

Аня притихла, силясь осознать и переварить услышанное. Покачала головой.

- Знаешь, что? – гневно зашипела, лишь чудом сдерживая слезы. – С меня хватит! Я долго терпела твои издевки и насмешки. Закрывала глаза на ваши… бесконечные придирки, чтобы лишний раз не конфликтовать с тобой и твоей… убогой свитой. Но сегодня твои дружки-мажорчики перешли все границы. И поплатятся за это! Я больше не буду молчать! Вы мне за все отв…

- Будешь! – горько усмехнулся парень, все плотнее прижимая ее к стене. – Если не хочешь новых проблем - сделаешь так, как я скажу!

- О! И как же? – храбрилась она из последних сил, ведь их разделяли жалкие сантиметры. Это обескураживало. Сбивало с толку. – Стереть себе память?