Как в кино - Адамс Кайли - Страница 27

— А у тебя сильные руки.

Татьяна скрестила руки, как Вандер-Вумен.

— Ты еще не видел, как я уклоняюсь от пуль! Джек пошел к ней, она стала отступать.

— Вандер-Вумен никогда не бежит от опасности.

Татьяна пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в стену бассейна. Джек положил руки на бортик по обеим сторонам от нее, и она оказалась в ловушке. И тут его охватило непреодолимое желание — поцеловать ее, изведать вкус ее рта. Приоткрыв губы и не отрывая от ее лица смеющегося взгляда, Джек стал медленно наклоняться к ней.

— Только посмей меня поцеловать, и я закричу! — выпалила Татьяна.

Джек поколебался, но не отступил ни на дюйм. Как всегда невозмутимый, он рассмеялся:

— Ты думаешь, я собирался тебя поцеловать? Теперь Татьяна засомневалась.

Джек быстро подул на кожу над ее верхней губой и потер это место указательным пальцем.

— У тебя соринка прилипла к лицу. — Он посмотрел на воду. — Как часто этот бассейн чистят?

— Каждую неделю! — ответила она, явно задетая. Джек убрал руки и поплыл обратно.

— Ну, если ты так говоришь…

Ему стоило большого труда сохранять серьезную мину.

— Я знаю, что ты хотел меня поцеловать.

Он бросил на нее насмешливый взгляд, вздохнул и слегка пожал плечами.

— Если тебе нравится так думать — пожалуйста, я спорить не собираюсь.

Татьяна сжала кулаки и ударила по воде:

— Ух!.. Какой же ты противный!

— Нет, кошечка, я Джек Торп, твой новый мэнни. Татьяна не слишком грациозно подплыла к нему и схватила за руку:

— Ты серьезно? Не дразни меня!

Джек не раздумывал над своим решением и минуты. Слова сорвались с языка почти в то же мгновение, как в мозгу оформилась мысль. Однако сейчас такое решение казалось ему самым правильным, естественным. Джеку нравились близнецы, а еще больше нравилась их сумасшедшая, безнадежно эгоцентричная мамаша. Ее бестолковый личный помощник тоже хорош. Да и Септембер Мур, эта актриса с большими странностями. Все эти чудики жили совсем в другом мире, чем тот, к которому привык Джек, а это именно то, что ему сейчас было нужно: совершенно новый мир. Не говоря уже о том, что работа ему очень кстати.

Татьяна сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони.

— Скажи, ты это серьезно?

— Да, серьезно.

Она бросилась к нему, крепко обняла за шею и звонко чмокнула в щеку.

— Для меня это отличная новость, мне сразу стало легче. Но я радуюсь не только за себя, для Итана и Эверсон это тоже очень хорошо.

Джек коснулся пальцем ее щеки.

— Ты такая самоотверженная… прямо как Ганди. Татьяна игриво шлепнула его по руке.

— Только нам нужно оговорить кое-какие правила.

— Какие, например?

— Никакого секса. Секс все испортит.

— Ты имеешь в виду между нами, так? То есть я могу заниматься сексом с другими женщинами?

— С какими другими?

— Ну, не знаю, с Тиффани, с Эйприл, с Хидер — с теми, с кем познакомлюсь.

— Если у женщины такое имя, значит, она либо стриптизерша, либо еще учится в школе.

Джек подумал над ее словами.

— Меня устроит и то, и другое. Главное — чтобы ей уже исполнилось восемнадцать и она училась в старших классах.

Татьяна закатила глаза:

— Мужчина с высокими моральными принципами. Мне это нравится.

— Послушай, мне как-никак двадцать шесть лет. Если тебе нужен мэнни, который соблюдает обет безбрачия, советую развесить объявления возле клуба поклонников сериала «Звездный путь».

— Ладно, не важно. На самом деле мне все равно, кого ты будешь водить по ресторанам и оставлять неудовлетворенными. Но женщины из моего близкого личного и профессионального окружения — табу. Все равно Энрике почти со всеми с ними уже переспал. Впрочем, можешь на всякий случай попросить у него список. — Татьяна показала на дом: — И чтобы никаких шашней под моей крышей!

— Конечно, нет! Я буду заниматься со всеми сексом только здесь, в бассейне.

Татьяна прищурилась:

— Знаешь, пожалуй, мне не очень нравится мысль, что ты будешь заниматься с моими детьми.

— Очень интересно.

Доктор Джи принялась быстро записывать что-то в свой желтый блокнот. Татьяна сидела, скрестив ноги, напряжение то сковывало ее, то отпускало.

— Это хорошо. Мне было бы неприятно сознавать, что моему психотерапевту со мной скучно. Это означало бы, что вы меня не слушаете. А зачем мне вам платить, если вы меня не слушаете? Разговор с собеседником, который меня не слушает, я имею каждый день и совершенно бесплатно — я имею в виду моих знакомых. — Татьяна немного подумала. — Хотя, с другой стороны, это было бы вполне нормально, потому что среди тех, кто меня не слушает, есть люди, которым я плачу зарплату.

— Татьяна, мне с пациентами не бывает скучно, — заверила доктор Джи.

— Даже с больными нарколепсией? Доктор Джи улыбнулась.

— И еще раз спасибо, что приняли меня, хотя я не записалась заранее.

— Так получилось, что одна пациентка отменила визит.

— Я знаю. Я позвонила Аните Джаспер и сказала, что мне совершенно необходимо попасть к вам именно сегодня. Она согласилась уступить, а сама выпьет дополнительную пилюлю ксанакса и пригласит массажиста.

— Вы знакомы с Анитой?

Татьяна кивнула.

— Это я вас ей порекомендовала. Она очень славная, хотя немного безвольная. Я бы на ее месте развелась с Грэмом еще много лет назад, после той первой истории с проституткой-трансвеститом.

— Татьяна, нехорошо просить людей уступить вам свое время приема. Я попрошу вас больше так не делать.

— Хватит про Аниту, я не хочу тратить свое законное время на обсуждение ее проблем. Так что вам показалось интересным? Мне не терпится послушать.

Казалось, доктор Джи испытала облегчение оттого, что они продолжили.

— Меня заинтересовало, что вы будете сниматься в новом фильме.

Татьяна энергично кивнула.

— Но большую часть сеанса вы говорили об Итане и Эверсон, о том, как это может на них повлиять, о том, как вам хочется, чтобы за ними был хороший уход, и о вашей искренней привязанности к Джеку Торпу.

Татьяна вздрогнула.

— Я бы не называла это искренней привязанностью. Я в восторге от того, как он обращается с близнецами, но не более того.

Доктор Джи быстро кивнула.

— Когда вы о нем говорите, ваше лицо озаряется внутренним светом, глаза вспыхивают, я еще не видела, чтобы вы так реагировали на какого-то мужчину. Думаю, за этим кроется нечто большее, чем вы сейчас готовы признать.

— Даже если он мне немножко нравится, между нами ничего не может быть, ведь он няня Итана и Эверсон. Вернее, мэнни. А что, если бы мы с ним поссорились? Я бы его потеряла, и близнецы остались бы без няни.

— А что, если бы ваш роман расцвел? — предположила доктор Джи.

— По мне, ни один роман, или связь, или, если уж на то пошло, даже дружба не может расцвести.

— Почему вы так считаете?

Доктор Джи склонила голову набок, что означало, что она с интересом ждет ответа и слушает очень внимательно, анализируя каждое слово пациентки.

Татьяна помедлила с ответом. Зачем она вообще открыла эту дверь? Нужно было придерживаться более легких тем, например, страха провалить первую роль в крупнобюджетном фильме или переживаний на тему, не будет ли ее задница казаться слишком большой на экране во время постельных сцен с Грегом Тэппером. А теперь придется обсуждать с психотерапевтом действительно важный вопрос. Она совершила большую ошибку, но ничего не поделаешь, придется отвечать.

— Все отношения, которые у меня с кем-нибудь были, рано или поздно заканчивались разочарованием. Не знаю, в чем дело, может, у меня непомерно завышенные требования. Обычно я хочу от людей чего-то определенного, а они редко оправдывают мои ожидания.

Доктор Джи молча смотрела на Татьяну. Она не записала в блокнот ни единой буковки. Татьяна даже немножко обиделась.

— Вы это не записали.

— Нет, не записана.

— Странно, мне казалось, что я сказала нечто очень глубокое, что стоило бы записать.