Как в кино - Адамс Кайли - Страница 13

— Мы устроим прослушивание с Грегом Тэппером, — сказал Дэвид.

Это означало, что Татьяна попала в окончательный список кандидатов. В обычных условиях она бы прыгала до потолка от восторга, но сейчас она слишком волновалась из-за близнецов. Поэтому она только сказала немного рассеянно:

— Это хорошо. Буду ждать вашего звонка.

Не желая терять ни секунды больше, Татьяна опрометью бросилась в приемную. Зрелище, которое она там застала, напоминало ожившую фотографию Энн Геддес.[8] Близнецы сидели по одному на каждом бедре мужчины и с тихим восторгом слушали, как он читает им статью со спортивной страницы «Лос-Анджелес тайме».

— В первом круге Сэмми Coca удачно послал три мяча и помог команде с трудом пробиться в полуфинал, но в финале он обошел Луиса Гонзалеса, — негромко читал мужчина.

У него был сильный акцент, но какой — Татьяна не поняла: то ли английский, то ли австралийский. Однако голос был такой приятный, что она бы с удовольствием послушала в его исполнении даже телефонный справочник. Итан и Эверсон заворожено смотрели на него, разинув рты, словно перед ними был динозаврик Барни или кто-нибудь не менее интересный.

Татьяна сразу насторожилась. С ней они никогда не сидели так тихо.

— Вы что, накормили их какими-то таблетками? Мужчина перестал читать и перевел взгляд на нее.

— Я никогда не видела, чтобы они столько времени оставались на одном месте, если только они не спят. Или не едят. Ну и еще Итан застывает в одной позе, когда заберется за диван и там какает, но все остальное время они фантастически активны. Я за ними не успеваю.

— Эти дети просто идеальны.

«Нет, дорогой, это ты идеальный». Татьяна чуть было не ляпнула эти слова вслух. Мужчина стал сворачивать газету, и она уставилась на его крепкие руки, завороженная игрой мускулов под кожей. Он выглядел очень стильно и современно — трехдневная щетина, светлые волосы растрепаны, как будто он только что встал с постели, бронзовая от загара кожа, стройное поджарое тело упаковано в потертые джинсы и футболку с эмблемой Кубка мира 1999 года, порванную на левом рукаве.

Лос-Анджелес кишмя кишит красивыми ухоженными мужчинами. Они работают над собой ничуть не меньше, чем женщины, а может, и больше, часами надрываются в тренажерных залах, сидят на диетах, по двадцать раз на дню смотрятся в зеркало, проверяя, достаточно ли они хороши. Сексапильных мужчин здесь так много, что если собрать только тех, кого Татьяна увидела за одну прошедшую неделю, их набралось бы на целый туристический автобус. Так что сам факт, что этот красавчик не только привлек внимание Татьяны, но и сумел его удержать — а заодно и твердо выдержал ее взгляд, — говорил о многом. В облике мужчины сочетались и мужественность, и шик, и это сочетание было неотразимо.

— Как прошло прослушивание? — спросил он.

— Они хотят, чтобы я пришла еще на одно, вместе с исполнителем главной роли.

— Поздравляю. Вам надо позвонить маме. Я всегда звоню своей, когда у меня бывают хорошие новости.

Эта фраза вызвала у Татьяны желание немедленно поддеть собеседника.

— Ну, сейчас-то я говорю не с мамочкой. А как ваше прослушивание?

— Ужасно, это был кошмар.

Татьяне стало стыдно. Было в нем что-то приятное, трудно поддающееся определению.

— На какую роль вы пробовались?

— Напарника Грега Тэппера.

— Но его же убивают в первом эпизоде.

— Я пытался на разные лады произнести фразу «До завтра, Джош», но им показалось, что у меня получается неубедительно.

Татьяна улыбнулась и наклонилась, чтобы взять Эверсон. Та немедленно начала хныкать. Мужчина тоже встал, с легкостью посадив на бедро упитанного Итана, и свободной рукой пригладил растрепанные волосенки Эверсон. Этот жест сразу успокоил малышку. Если девочки в возрасте пятнадцати месяцев способны влюбляться, то Эверсон Джейни Фокс явно влюбилась по уши, во всяком случае, она была в восторге от этого мужчины.

— Кто вы такой? Раз уж мои дети считают, что вы лучше мультяшных героев, я хочу знать ваше имя.

— Джек Торп, никудышный актер, но зато потрясающая нянька.

Татьяна улыбнулась, последний раз она так улыбалась, когда в Беверли-центре оказалась в одном лифте с Джорджем Клуни.

— А я — Татьяна Фокс.

— Я вас узнал, я выписываю «Плейбой». Помню, как вы обнаженная карабкаетесь по стене небоскреба.

— Полуобнаженная. На мне были стринги. И давно вы плохой актер?

Джек посмотрел на часы «Патек Филипп»:

— Пятнадцать минут. Сомневаюсь, что я останусь в этом качестве, вообще-то я футболист. — Джек показал на свое колено. — Вернее, был футболистом. Травма положила моей футбольной карьере конец.

— За какую команду вы играли?

— «Манчестер юнайтед».

Название не вызвало у Татьяны никаких ассоциаций. Оно больше подходило для банка, чем для футбольной команды.

— Это английская команда. — На лице Джека вдруг отразилась глубокая грусть, и от этого он словно постарел, лицо осунулось. — Я скучаю по своим товарищам.

Татьяне хотелось узнать, откуда он, почему оказался здесь, и это ее беспокоило — обычно она интересовалась только собственными проблемами. Тем временем Итан цеплялся за Джека, как медведь коала. Это было очень трогательно. Татьяна тоже взгрустнула, она вспомнила Керра, как он сбежал с Джейроном, оставив детей без отца.

Эверсон у нее на руках начала елозить и извиваться, она снова хотела к Джеку. И вдруг она оглушительно завопила, наверное, ее крик было слышно даже на Венис-Бич. Джек неохотно шагнул к Татьяне и взял девочку. Как только крошечные ручонки Эверсон коснулись Джека, она замолчала.

Татьяна чувствовала себя пристыженной, настроение ей поднимал только вид Джека Торпа, по которому карабкались двойняшки. Он выглядел очень сексуально. Всем женщинам, которые когда-то млели от Тома Селлека в фильме «Трое мужчин и младенец», стоило бы обратить внимание на Джека. Селлек — это прошлое, а Джек Торп — настоящее.

Она показала на Эверсон:

— Эта девушка уже влюбилась. Наверное, мне надо было бы отдать ее вам, пока не пришло время первого визита к гинекологу.

Джек рассмеялся:

— Если она такая же, как все остальные женщины в моей жизни, то наш медовый месяц будет недолгим.

Гм, подумала Татьяна, это определенно звучит как манифест одинокого и доступного мужчины из тех, кто не женится.

— Спасибо, что вы такой славный. Вы, наверное, решили, что я сумасшедшая.

— Почему? — Джек притворился удивленным. — Разве оставлять детей с первым попавшимся мужчиной не национальный американский обычай?

Татьяна изобразила грозную гримасу.

— Все-таки вы плохой актер.

— Говорите потише, мне все еще нужна работа.

Татьяна показала на двойняшек, которые пребывали в состоянии блаженства.

— Вы знаете, вчера моя няня уволилась…

Татьяна не закончила фразу, она с удивлением поймала себя на мысли, что говорит почти всерьез. А почему, собственно, Джек не может быть няней для Итана и Эверсон? Теперь, когда Керр ушел, им нужен какой-то мужчина в доме.

Джек улыбнулся:

— Как знать, может, я однажды дойду до такого отчаяния, что подумаю о вашем предложении.

Татьяна рассмеялась, как будто ее предложение было просто дурачеством, но на самом деле оно не показалось ей таким уж нелепым. Единственная проблема — его пол, но это уж его забота. Наверняка где-нибудь можно найти группу поддержки мужчин, исполняющих ролевые функции женщин. Туда можно было бы послать и Энрике. Татьяна запросто посылала его за прокладками и косметикой, так что он уже знает, каково работать в девчачьей должности.

— Я пошутил, — уточнил Джек. — Кстати, я сменил этому парню подгузник не для того, чтобы произвести впечатление, а по доброте душевной.

Татьяна встала как вкопанная и закатила глаза. Игры в Настоящего Мужчину нагоняли на нее скуку, кроме тех случаев, когда роль исполняли пожарные или плотники. Тогда это было сексуально. Но чтобы в позу Настоящего Мужчины встал профессиональный спортсмен, получивший травму и ставший безработным актером? Нет уж, увольте!