Петербургская Академия наук и М.В. Ломоносов - Курмачева Майя Дмитриевна - Страница 10

Трудно переоценить деятельность Ломоносова как пропагандиста знаний среди широких кругов населения России, что имело огромное значение для страны. «Толь великую приносит учение пользу, толь светлыми лучами просвещает человеческий разум, толь приятно есть красоты его наслаждение», — писал ученый в «Слове о пользе химии» (1751)[77]. Он первый начал писать научные труды на русском языке. Много времени отдавал Ломоносов переводам на русский язык научных работ, написанных зарубежными учеными. Он стремился к тому, чтобы русские знали достижения мировой науки. В 1744 г. Ломоносов перевел с латинского языка «Вольфианскую экспериментальную физику», а с немецкого — работу астронома Готфрида Гейнзиуса «Описание в начале 1744 года явившейся кометы». Физика Вольфа издавалась при жизни Ломоносова дважды — в 1746 и 1760 гг. Она многие годы служила основным руководством по этому предмету.

Издание первой в России газеты «Санкт-Петербургские ведомости» на протяжении десяти лет (с 1741 по 1751 г.) также осуществлялось при участии Ломоносова. Вначале он исполнял обязанности переводчика, а затем руководил подбором известий для этой газеты из иностранной прессы.

В 1755 г. Академия наук по инициативе Ломоносова начала издавать научно-популярный журнал «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», сыгравший важную роль в распространении научных знаний.

Многие замыслы, которые Ломоносов настойчиво стремился осуществить в отношении академического университета, были претворены в жизнь при основании Московского университета.

Зимой 1753 г. Ломоносов уезжает из Петербурга в Москву и начинает усиленно хлопотать о создании в Москве университета[78]. В 1755 г. открывается Московский университет. Благодаря усилиям Ломоносова университет не стал закрытым дворянским учебным заведением: он должен был служить «генеральному обучению разночинцев». Ломоносов добился того, чтобы в университет могли поступать дети представителей всех сословий. Это было крупным завоеванием в борьбе с крепостнической политикой в области просвещения, несмотря на то что крепостных крестьян к университетскому образованию царские власти не допустили. Ломоносов настоял на бесплатном обучении. В результате на протяжении XVIII в. среди студентов университета были по преимуществу дети солдат и разночинцев. В документах этого периода немало указаний на то, что студенты и гимназисты не могли посещать занятий из-за отсутствия одежды и обуви, что у них не было денег на покупку учебников и что они голодали. Известно, что Шувалов, которого шокировал вид учащихся из народа, специально предписывал «не позволять ходить в классы в нагольных шубах, в серых кафтанах, в лаптях и тому подобных подлых одеяниях»[79].

Ломоносов сделал все для того, чтобы в Московском университете лекции читались русскими профессорами и на русском языке. В первой же лекции, прочитанной в Московском университете, ученик Ломоносова Н. Н. Поповский заявил: «Нет такой мысли, кою бы по-российски изъяснить было невозможно».

Постоянные протесты Ломоносова и других академиков против приемов управления Академией, применяемых Шумахером при поддержке Г. Н. Теплова[80] и И. И. Тауберта, в конечном счете привели к некоторому изменению академических дел. Президент Академии наук К. Г. Разумовский в 1757 г., уезжая в Малороссию (Украину)[81], назначил Ломоносова вместе с Таубертом в помощь Шумахеру членами академической канцелярии. Через год Ломоносову было поручено смотреть за всей ученой и учебной частью Академии (за собранием, занимавшимся обсуждением научных проблем, Географическим департаментом, за университетом и гимназией).

Заняв по праву ведущее место среди исследователей Академии, Ломоносов всеми силами стремился «привести Академию в доброе состояние». Он настойчиво проводит мысль о необходимости преобразований в Академии, обращая наибольшее внимание на содержание научных исследований. В многочисленных документах, составленных в связи с этим, академик Ломоносов подчеркивает, что перестройка работы необходима для «пользы и славы государства». Далеко не всегда ему удавалось добиваться успехов. Правительство Елизаветы Петровны не желало поддерживать многие его предложения, по существу содержавшие требования коренной реорганизации Академии.

Много энергии и труда вложил ученый, чтобы наладить работу в Географическом департаменте — учреждении, организованном в составе Академии в 1739 г. для руководства всеми географическими и картографическими работами. Он придавал большое значение изготовлению новых географических карт. Это, говорил Ломоносов, окажет «экономическому содержанию всего государства сильное вспомоществование» Именно последнее обстоятельство было причиной личного участия ученого в подготовке материалов для нового географического атласа, более полного и совершенного, чем уже частично устаревший атлас, изданный в 1745 г.

Предстояло собрать множество данных, и Ломоносов использует для этого разные способы: привлекает государственные учреждения, организует посылку специальных экспедиций. Он определяет круг требуемых сведений, их объем. К 1759 г. большая предварительная работа была закончена, и вскоре «академическая анкета» разослана по губерниям, ответы на вопросы которой должны были послужить материалами для атласа. Отчеты содержали сведения о рельефе, климате, реках, озерах, населенных пунктах, количестве жителей, ремесле, фабриках, ярмарках, состоянии земледелия, урожаях и т. д. Анкета включала в себя также вопрос об исторических документах, копии которых предлагалось посылать «для сочинявшейся истории российской». С 1760 г. Академия стала уже получать ответы, хотя поступали они медленно. Собранных таким образом материалов было достаточно, чтобы составить карту общего экономического состояния России на 60-е годы XVIII в. Смерть помешала Ломоносову завершить эту грандиозную работу. Сохранившиеся в наших архивах материалы, связанные с этим мероприятием Ломоносова, являются и сейчас редким источником по социально-экономической истории России XVIII в.

Незадолго до кончины Ломоносову было поручено составить карты (ландкарты) сельскохозяйственной продукции и товаров, производящихся в России, но осуществить это он не успел.

В 1763 г. академик Ломоносов составляет «Краткое описание разных путешествий по северным морям», в котором выдвигает проект Великого Северного морского пути. Единственную возможность осуществить этот важный для экономического развития России проект он видел в организации серии экспедиций в Северный Ледовитый океан. Ломоносов принимает самое горячее участие в подготовке экспедиции, руководителем которой был назначен капитан — командир В. Я. Чичагов.

Планы Ломоносова касались не только интересов и пользы России. Он думал над устройством международного учреждения — «Мореплавательской академии», в которой бы математики, астрономы, гидрографы, механики и другие специалисты общими усилиями работали над изобретениями, содействующими безопасности морского плавания.

На протяжении всей своей деятельности в стенах Академии Ломоносов особое внимание уделял ее учебным заведениям. Назначенный в 1760 г. заведовать гимназией и университетом, Ломоносов в течение ряда лет настойчиво добивался предоставления для обоих учебных заведений нового помещения. В 1765 г. ему удалось переселить гимназию и университет в приобретенный Академией дом Строгановых.

В 1758 г. Ломоносов составил проект устава академической гимназии. Он ввел в гимназии[82] преподавание русского языка и русской истории. Эти уроки посещал и И. И. Лепехин, ставший затем одним из лучших стилистов своего времени, крупный лингвист В. П. Светов, последователь М. В. Ломоносова. Ни один из гимназистов до Ломоносова не был произведен в студенты. За недолгое время, когда гимназией и университетом управлял Ломоносов (1760–1765), в университет поступило 24 гимназиста[83].

В результате его усилий улучшилась учебная программа и увеличилась численность учащихся гимназии. За 15 лет, с 1751 по 1765 г., в академической гимназии обучалось 590 человек, из них солдатских детей — 132 человека, 80 человек — детей мелких канцелярских служащих, 50 человек — детей мастеровых Адмиралтейства или Академии, 22 человека были детьми купцов, 23 человека значились как дети городской бедноты, 16 человек — дворовых, 2 крестьянских сына[84].