Ответ Чемберлену (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 33

Трудно поверить в магию. Но ведь есть и у него, и у Марьяны. А если есть магия и есть откат, то значит, советы писателей могут оказаться не лишними.

Владимир Ильич в своей квартире растянулся на югославском диване и, прикрыв глаза, стал вспоминать, что же про откат есть у фантастов. Упадок сил всегда описывается. Нет, ни малейшего упадка при своих проклятиях он не замечал. Возможно, он и был, но такой незначительный, что организмус его спокойно переварил. Дальше… А дальше вспомнилась мана. Где источник в пузе есть, и его нужно развивать, а при истощении маны нельзя колдовать. И ничего подобного и здесь Левин не ощущал. Про Марьяну не ясно. Нужно съездить к ней и пораспросить, может быть она просто не придала значения этому.

Ага, была книга, сейчас автор и название не вспомнятся, что-то про неудачу, и там подробно было вот про такой откат написано. И что? Единственное, что запомнилось, так это то, что ГГ терял там умышленно монетки и это компенсировало… А чего компенсировало? Откат этот?

«Нужно взять на заметку монетки», — решил Владимир Ильич и пошёл, ножницами проделал в кармане джинсов небольшую дырдочку. И снова улёгся на диван. Что еще было в той книге? Не вспоминалось, не относился же как к учебнику. Развлекаловка. Главное, что вынес тогда, что на всякое действие есть противодействие. Как физика? Или как там в законе Ломоносова. Материя не исчезает и не появляется, а только может измениться. Так и про энергию. Закон сохранения энергии. Или это и есть Ломоносова закон? Тьфу! Блин блинский, нужно было в школе нормально учиться. Не поздно ещё. Можно и сейчас поступить в институт, где физику нормально преподают. При его сегодняшней жизни вполне может пригодиться.

Вывод нужно было делать из лежачих размышлений. Вывод был простой, нужно по мелочи истратить негатив, что он четырьмя убийствами на себя набрал. И главный вывод — в ближайшее время проклинать никого больше нельзя, даже по мелочи. Пусть негатив вокруг него рассосется по незначительным неприятностям.

Событие сорок шестое

Если спецслужбы и правда наблюдают за мной через веб-камеру моего ноутбука, пусть скажут, куда я вчера спрятала от себя полбутылки вина…

С одной стороны тренера ДСО «Урожай» Прохорова Владимира Ивановича Левину было немного жаль. Останься Квасин в «Урожае» и выиграй Чемпионат Мира и мог вполне стать Прохоров «Заслуженным тренером СССР». Только когда тебе предлагает в воздухе переобуться не кто-то там, а начальник Девятого управления КГБ СССР, перейти в их спортобщество «Динамо», а заодно стать лейтенантом госбезопасности, то до мечт Прохорова как-то уже и не прилично опускаться.

— Мне же готовиться надо к Чемпионату Мира…

— И? Готовься, — генерал-лейтенант Плеханов удивлённо брови домиком состроил.

— А служба? Врагов, покушающихся на Генерального Секретаря, выкашивать, стреляя по-македонски.

— Ух, ты слова какие красивые знаешь. Ты, Константин, умный же парень. Наверное? Вон Третьяк играет, так майор целый, или… Да много. Что, думаешь, они в свободное от занятий с личным составом тренируются и на чемпионаты с олимпиадами ездят? Служба такая — побеждать на спортивных аренах.

— А меня зачем, я не Третьяк, даже не Четвертак? — Левин и на самом деле не понимал, ещё бы самого Чебрикова прислали его уговаривать.

— Ну, давай пальцы зажимай. Первое — мы справки навели и там говорят, что на самом деле можешь стать чемпионом Мира. Это Динамо плюсик. Опять-таки — вид спорта подходящий, не велосипед — самбо. Самый динамовский вид спорта. Второй палец зажимай. Испанский у тебя, говорят, как у настоящего боливийца. Таких в стране раз… и обчёлся. Даже второго такого нет. Третий палец зажимай. Я так понял, что если ты на Кубе потребуешь, ну ладно, попросишь выдать тебе паспорт кубинский, то тебе выдадут, и это будет настоящий паспорт, и место рождения в нём будет стоять настоящее — Гавана. Правда ведь, не соврали мне?

— Есть такое.

— Так точно, нужно отвечать, — хмыкнул, улыбнувшись, Плеханов

— Так точно, — выдавил и Левин улыбку.

— Вот, три аргумента, что тебе у нас самое место.

— В Девятке? Тут…

— А чего? Думаешь в Боливии нет людей, желающих навредить нашей стране? Как грязи.

— Разведчиком в Боливию? — охренел Владимир Ильич.

— Ты, коней не гони, Константин. Пока тренируйся и стань чемпионом Мира. Нового твоего тренера зовут Александр Николаевич Чернигин. И он, кроме того, что тренер сборной, ещё и возглавляет Центральный совет ВФСО «Динамо».

— Я в курсе, у меня на днях у него в Динамо тренировки начинаются в сборной.

— Точно.

— А парабеллум дадите? — пошутить решил Левин.

— Естественно. — Плеханов прошел к шкафу закрытому, повернул ключ и открыл дверцу, а ведь казалась деревянной, а оказалось железной — дверью сейфа. Генерал достал там парабеллум с полки и поиграл им в руке. — Паулюса. Нет, не дам. Жалко. Опять же, нет у тебя разрешения ещё. — Пистолет снова исчез в сейфе, а оттуда появился в лапище Плеханова графинчик с желто-коричневой жидкостью и одна приличных размеров рюмка, почти стакан. — Обмоем сейчас твое зачисление на службу. Тебе не наливаю, тебе медкомиссию проходить. Я один обмою. Садись, пиши заявление. Вон на краю стола специально для тебя образец положили.

— А что потом? — Левин придвинул к себе листок.

— Потом… ходи и тренируйся. Не выиграешь чемпионат Мира — ругаться буду.

— А люгер?

— А вернешься из Боливии и наградим им. Пиши.

Так Константин Олегович Квасин и стал неожиданно для себя лейтенантом КГБ. Самое интересное, что при этом от него не потребовали уволиться из «Прогресса», не приказали уйти из «Юности» и даже разрешили остаться дояром в колхозе «Завет Ильича».

Части постов всё же лишился, а с ними и доходов. Пришлось переехать в Москву в квартиру родителей и соответственно теперь не было времени на изучение со школьниками испанского и английского языка. Шахматную секцию пришлось передать Марьяне вместе с доходами. Плюсом то, что лейтенант получал двести двадцать рублей и кормили его теперь четыре раза в день пусть не так вкусно, но тоже бесплатно в столовой рядом со стадионом.

Рыжов обиделся. Не так, чтобы пузыри носом надувать, но человек самолюбивый и уже мечтал, что его колхоз прозвучит в Испании, а тут облом. И кружки для детей ещё в минус.

— Эх, Квасин, Квасин, не мог отвертеться. Мол, молод ещё, через годик. Ну, да ладно, а чего Анну с собой не забираешь? Поссорились?

Хороший вопрос. Анну он не мог забрать, даже появляться в Москве рядом с ней не мог. Вдруг за ним следят. Не здесь в колхозе, здесь любого чужака за километр срисуют, а вот в Москве другое дело. И опять-таки, её портреты во всех отделениях милиции развешаны. Так это ладно ещё, ему соседи сказали, что ходили из милиции и спрашивали про девицу в жёлтой куртке, и не видели ли они её с Квасиным. Появится Марьяна в их доме, и возьмёт какая-нибудь ответственная бабулька и просигнализирует.

Потому, Марьяна осталась в Гольево. Живёт по-прежнему в том номере. Академики ещё не появились, и гостиница, один чёрт, пустая стоит. Даже номер записан всё ещё на Квасина. Сказали Рыжову, что паспорт у Марьяны на прописке, и он рукой махнул. Теперь видеться будут раз в неделю — по воскресеньям. Ну, пока не закончатся сборы на Чемпионат Мира.

— Не, Николай Петрович, не поссорились. Просто я целыми днями дома не бываю, прихожу еле живой от усталости и злой, что ничего не получается. Не до Анны. А ей тут нравится. Девчата, песни поёт. Детишек учит. При деле, одним словом. Ещё по секрету скажу, она готовить не любит и не умеет.

— Странные вы — городские! Как это готовить девка не умеет? Я это исправлю. Завтра с утра команду дам Клавдии, пусть она над ней шефство берёт и учит свои вкусняшки готовить. Вернёшься из Испании — не узнаешь боевую подругу.

Глава 17

Событие сорок седьмое