Бич сновидений (СИ) - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 70

Несколько секунд перековщик и танатос смотрели друг на друга, затем обменялись парой невыразительных фраз:

— Мне нужен Прокруст, логосов я оставлю тебе.

— Когда все закончится, ты покинешь мой город.

— Ты знаешь. Эта война не закончится никогда. Мы должны всего лишь выиграть еще одно сражение.

«Всего лишь выиграть».

Иногда на выполнение каких-то задач уходят годы, десятилетия… поэтому мы надеемся, что к нашей окончательной цели придут наши дети или ученики. Возможно придут…

Дэймос древности жаждал жестокости ради жестокости. Логосы другие: молодые дэймосы стремятся просто владеть всем. Править, как они хотят. Что-то менять. По желанию. Своему. Если оно будет. Они уничтожат лишь самых упрямых, самых стойких, остальных согнут и заставят служить.

Тайгер отчасти понимал их. Он тоже считал Полис своим.

И делал всё для его процветания.

— Время, — бросил Феликс и, обменявшись быстрым взглядом с Аметилом, ушел в комнату, смежную с гостиной. Тайгер опустился на диван, прислонился затылком к высокой спинке.

Герард, пытающийся в сжатые сроки дать последние наставления Адриану, опустил руку на голову Аяксу, тот издал тихое мелодичное «р-р-р» и спрыгнул со стола. Взметнув хвост победным штандартом, прошел мимо «молодого оракула», явно требуя, чтобы тот следовал за ним.

— Смотрю, ты тут неплохо ориентируешься, — сказал коту Адриан и, взяв бутылку вина, послушно направился следом.

Мэтт сел за стол. Герард, выдвинув табурет, оперся обеими руками о скрипучую столешницу.

Тайгер закрыл глаза.

Когда он открыл их, все изменилось. И в то же время осталось неизменным. Структура сна не трансформировалась, но наполнение уплотнилось. В грубую, примитивную канву основы вплелись сотни разных цветов, волокна запахов и вкусов.

Феникс ждал у спуска в подвал. В пространстве сновидения танатос выглядел также как в прежней жизни. И Тайгер снова увидел черты того самого юноши, что пришел к нему с посланием от мастеров сна Бэйцзина. Талантливого сновидящего, на которого свалились слишком тяжелые испытания, но тот выдержал их с честью и достоинством. Он был очень симпатичен Тайгеру. И не только ему.

Эпиос, вернувшийся на родину отца, убитого дэймосами. Желающий помогать людям и своим коллегам.

Блистательная ложь, в нее охотник верил долгие годы, а потом она разбилась в один миг.

В глазах Феникса, также в упор смотрящего на воина сновидений, вспыхнуло и погасло пламя. Повеяло промозглым ветром, издалека послышался хруст, вызывающий ассоциации со сломанной ветвью. Мир снов реагировал на эмоции мастера снов и танатоса.

Теперь придется только договариваться.

Тайгер чувствовал, понимал, что Феликс стал равен ему по силе, хотя скорее всего (он мысленно усмехнулся) считает себя сильнее. Но если они сцепятся в схватке, то убьют друг друга. И Полис останется без защиты.

Глупо. Нерационально.

Охотник снова вернулся мыслями к перековке и понял, что больше сделать этого ни с одним из них не сможет. Феликс не позволит. Понимал это и дэймос.

Возникло быстрое, мгновенное воспоминание из прошлого. Очень давнее. Почти неуместное сейчас.

Сновидящие празднуют Сатурналии. Вино, музыка, яркие огни, танцы, смех… Когда Тайгер увидел молодого ученика Геспера, тот стоял с бокалом в руках и рассеянно наблюдал за танцующими. Особенно волшебны были пифии — высокие, статные, полные жизни и огня. Глава Пятиглава подошел к целителю и сказал:

— Сегодня можно наслаждаться жизнью. Прекрасное празднование, где видно всю красоту Полиса… И столько чудесных, привлекательных девушек.

— Мне нравятся бэйцзинки, — отозвался Феликс.

Он постарался исправить неловкость почти мгновенно:

— То есть они все выглядят превосходно…

— Я понял, — перебил его охотник. — Не продолжай.

Картинка воспоминания смазалась. Вместо вежливо-отстраненного лица молодого Феликса появилось другое. Белое, покрытое испариной, каштановые волосы прилипли к мокрому лбу, потрескавшиеся губы и волчьи глаза, горящие желтым огнем боли и ненависти…

Насильственная «трансформация» дэймоса. Жесткая и почти бессмысленная, потому что на словах он согласился на переделку своей личности, но на самом деле отчаянно сопротивлялся.

Перековка всегда являлась добровольной. Предполагалось, что те дэймосы, в ком не хватает «пластичности», могут погибнуть. Но, по факту, этого почти не случалось. Большинство, даже в самом крайнем случае воздействия, были вполне способны существовать, жить как обычные люди, обычной жизнью… В конце концов, живут же миллионы людей на планете, не контролируя мир сновидений.

В Феликсе пластичности не было совсем…

Более того, он знал, что не выживет. И сделал Тайгера своим убийцей.

Все это охотник понимал теперь.

Не было никаких ошибок дэймоса, случайно открывшего свою истинную суть перед Пятиглавом. Был план умного, сильного танатоса. План, которому он следовал, не отклоняясь ни на шаг. Он раскрыл себя сам, когда посчитал, что пришло время снять уже не нужную маску эпиоса.

И не сложно догадаться, для чего.

Именно из-за способности Тайгера отсекать сновидящих от мира снов, по сути, от тела сновидения.

Это было сложной, поэтапной работой. Но было возможно. И именно это охотник делал с создателями кошмаров в критических случаях. А затем отдельно работал с физическим телом и отдельно с телом сновидения. Если конкретнее: изолировал его в определенной точке пространства.

Феликс прекрасно подготовился. Он собрал всю возможную информацию, когда работал эпиосом. Проанализировал известные ему случаи гибели целителей при работе с миром снов, а также те, когда они попадали в кому, иногда на годы, а затем выходили из нее… И применил все свои знания.

Таким образом, когда к концу перековки его тело сновидения было отрезано Тайгером от физического: именно это помогло «эхо», Фениксу, найти отголосок такого же сознания. Потому что мозг, который предусмотрительный танатос подготовил для своего возрождения, уже существовал. И для тела снов сигналы от клеток стали равны по мощности, по силе.

А когда прежнее сознание погибло: Феникс устремился к другому, не умер вместе с этим физическим телом. И хотя его новый мозг был погружен в состояние комы, он был мощным. На сознании, которое находилось в нем, никогда не было перековки. И объединиться с ним для «эхо» дэймоса было реально.

Но сначала Феникс получил полную свободу, и надолго ушел в Бездну. Вот почему никто не смог ощутить его…

Степень решительности и воли танатоса восхищали, степень пренебрежения к себе и к боли могли бы показаться даже чрезмерными. То, что он готов был пережить… Долгая кома мозга, затем пересадка в новое тело, «приживание» в нем, долговременная и мучительная реабилитация, заново с нуля обучение всем функциям тела… Тайгер проходил это… и знал, что пойти на все это означало добровольные пытки. Впрочем, самого охотника подобные вещи также никогда не останавливали.

Аякс прошел мимо них и прыгнул в темноту подвала. Напряжение снизилось. Растаяли все призраки прошлого.

Квадрат на полу был наполнен тьмой, в ней чувствовались глубина и холод. Холод не зимы, снега или глубокой воды. Лед древних времен застыл там, внизу. Аякс всколыхнул его, и сразу как будто стало теплее. Следом спустился Феникс. За ним Адриан, сосредоточенный и решительно-мрачный. Ему не было дела до противостояния спутников. Он был нацелен на свою задачу. Тайгер оказался под землей последним.

Герард уже рассказал, как перед ним открылся древний храм. Так что охотник был готов к любой неожиданности. Скудно освещенные коридоры, выложенные темно-красными камнями, уходили на необозримые глубины. Тайгер ощущал их как вены в живом организме, или как жилы драгоценных металлов в каменной породе. Если «идти» по ним, можно погрузиться в запредельные слои мира снов.

Феникс остановился посреди небольшой полутемной пещеры с низким потолком, посмотрел на Адриана. Тот явно хотел спросить о чем-то, но Аякс, взлетевший на его плечи, заставил забыть обо всех посторонних вопросах. Ощутив на себе тяжесть кота и особенно его когти, оракул слегка пригнулся от неожиданности. Тайгер шагнул к нему и крепко взялся за плечо. В своей долгой практике воина сновидений ему приходилось погружаться в Волну. Незабываемое ощущение…