Гангстер вольного города (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 31

— Уяснил, — глухо ответил Козырь.

— С ящиками… разберёмся. И даже не вздумай искать сбыт. Убью сразу, как услышу, что опять ищешь клиента. Занимайся чем хочешь, но если из-за твоих действий у меня или у Кита начнутся неприятности, оторву тебе яйца и заставлю их проглотить. Ты меня понял⁈

Козырев задрожал от услышанного, склонил голову и пробормотал что-то невразумительное.

— Я не слышу!

— Понял я, Шаман. Понял.

— Где-то ляпнешь, что работал на меня — найду и накажу. А сейчас закапывай это дерьмо быстро. Ферштейн?

Ответом был кивок.

Я и Паша неслись по ночному городу в самый его центр. В бывший магазин товарища Филинова, который сделал мне ну просто сказочное одолжение, высвободив из клетки.

— Чего ж ты сразу не сказал, что он просит ответной услуги? — спросил я Кита, как только мы выехали на центральные улицы. — А начал с этого идиота?

— Так ты, босс, молчал, — неопределённо пожал плечами рыжий. — Я же спросил, хорошая новость или плохая.

— И к какой новости ты отнёс просьбу адвоката?

— К хорошей.

Фух! Хоть в этом у него мозг хорошо работал.

К назначенному месту, а именно — офису адвоката, мы приехали в седьмом часу вечера. А вот вовнутрь попасть сразу не удалось.

Какая-то делегация мигрантов из средней Азии скрупулёзно и методично избивала палками представителя власти. Точнее, блюстителя порядка и закона. Вмешиваться в это я не стал, а попросту подождал, сидя в машине, пока ситуация не решится.

Решилась она быстро, когда на горизонте нарисовались ещё одни представители жандармерии. Только те уже принялись стрелять в воздух, чтобы разогнать эту толпу.

В уже знакомое место я отправился в одиночку. Подельника оставил сторожить машину. В кабинет прошёл без очереди, не реагируя на сидевших в коридоре «людей». И, постучав в дверь, заглянул без приглашения.

Молодой парень в очках, сидящий за своим столом, даже не сразу голову поднял, чтобы посмотреть на посетителя. А я замер в проёме, осматривая сам кабинет.

Странно. Тогда, глазами Кита, мне казалось, что все внутри говорит об обеспеченности адвоката. Может, я как-то перенимал и его восприятие тоже?

— Добрый вечер, — улыбаясь, сказал адвокат и тут же протянул руку, указывая на стул перед столом. — Присаживайтесь.

— Нет, спасибо, — сухо ответил я, шагнув поближе.

Я сделал пару шагов вдоль стены, осматривая местные достопримечательности и встал… осторожно. Чтобы видеть и дверной проем, и окно, и самого адвоката. В душе, ввиду давней привычки, всё же осталось лёгкое недоверие к представителям судебной «практики».

Может, он заманить меня решил? Кто их, юристов, разберёт…

Адвокат в свою очередь всё это время изучал меня. Смотрел пристально, изредка моргая. Даже очки не поправлял.

«Молчит? Ладно, начну сам…»

— Аркадий, может, обрисуете проблему?

— Простите, задумался. Спасибо, что пришли, товарищ Шаман.

«Товарищ? — я посмотрел на него с подозрением. — Когда это мы ими стали, и чего бы вдруг ты так заговорил?»

— Редко такое услышишь… Ну — товарищ, — почти сразу ответил я, сощурившись.

— А у нас в Серпухово выражение вполне себе в обиходе, — тут же пояснил адвокат. — Бывали в Серпухово?

— Не довелось. И всё же, какие услуги вы бы хотели получить в качестве ответной любезности за расписку моего, как вы выразились, товарища?

Филинов немного замялся. Поправил очки на носу и заволновался. Видимо, то, что он хочет мне дать, не совсем его работа. Убить какого-то свидетеля? Подставить?

Всё оказалось гораздо проще.

— Вот фамилии, имена и адрес двух братцев, — заговорил он, как только достал из чёрной папки лист бумаги. — Контекст такой. По ним каторга плачет: вечно пьют, дебоширят, ранее судимы, приводы имеют. Их родная тётка, пожилая и богатая бабушка, считала этих горемык, как бы это выразиться, конченными ублюдками.

«Ох, какие страсти. А ты, я так посмотрю, в добряков наряжаешься? Да ещё и адвокат? Кажется, такие как ты, только и делают, что спасают ублюдков».

Тем временем он продолжил:

— И оставила наследство своей подруге и по совместительству моей клиентке. И теперь, когда бабуля умерла, им пришла в голову светлая идея поймать подругу в тёмной подворотне и проломить череп. Буквально. Ну, чтобы заполучить наследство себе. Не буду вдаваться в тонкости, насколько это так не работает, потому что задействуется «право следования» и всё получат дети и муж моей клиентки — произойдёт наследственная трансмиссия.

«Он слишком много говорит. Волнуется паренёк… — я посмотрел на него с другого ракурса. — Любопытно… Не слишком ли ты молод для адвоката?»

— Простите, вдаюсь в детали, — Аркадий промокнул лоб салфеткой. — Короче, я прошу с ними поговорить, чтобы они оставили свои уголовные замашки. Считают, что могут что-то доказать? Пусть строчат в суд, как и планировали, я его выиграю. Без всякого насилия и официально.

— Насилие, чтобы не было насилия? — насмешливо спросил я. — Просто поговорить?

— Ну, может, помочь черепам пару раз со стеной встретиться. Для внушительности аргументов.

Я заулыбался от сказанного. Нет, на вид молодой, а думает, как прожжённый. С такими будет полезно иметь дела.

— Давайте бумажку, — лениво протянул я руку, делая шаг к столу. — Вернусь, обменяю её на расписку и постараюсь за вечер уложиться. Дел много.

Адвокат и сказать-то ничего не успел, когда я выхватил из его рук бумагу и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Кит, слушая мой краткий пересказ, аж присвистнул от удивления.

— Странно, я думал, что он, наоборот, борец со справедливостью через слово жопа!

Дождавшись, пока Паша перестанет ржать, я переспросил:

— В смысле? Что значит «через слово жопа»…

— Ну, есть такие борцы со справедливостью… Ручки не марают, но словом божьим молвят. Это не по правилам, так нельзя с людьми. А эта бабка сама кеды за икону закинула!

— А Филинов?

— Любопытный! — улыбнулся, как довольный кот, Паша. — Дать люлей придуркам, чтобы он очистил свою душонку.

— Не с той крыши смотришь, — парировал я, заводя машину. — Если он уже пользуется подобными услугами, с ним можно поработать в будущем. Каждый раз, как представитель «права» падает до уровня «разберись, пожалуйста, товарищ бандит», с ним становится проще наладить контакт. Конечно, если я устрою поножовщину в полицейском участке, он меня не отмажет, но, наказание смягчит.

— А ты собираешь делать подобное? — у Кита аж челюсть опустилась.

Хотелось влепить ему оплеуху за дурные мысли.

Вместо этого успокоился. Выдохнул. Что-то я сегодня какой-то больно кровожадный. Словно во мне просыпается та самая, печально известная моему бывшему миру сторона.

Жестокий диктатор своей банды. Такой наказывал только один раз. Первый и последний.

Мы медленно проехались по центральной улице, завернув к небольшому, но яркому заведению в следующем районе. В тот самый кабак, где отдыхала Екатерина Монеткина.

Кита тоже отправил отдыхать. Ибо мой работник сегодня потрудился на славу. А сам, минуя небольшую охрану на входе, вошёл внутрь.

В нос тут же ударил сильный запах табака, алкоголя и отрыжки какого-то пьянчуги. Последнее, к слову, даже терпеть не стал. На лбу молодого человека в строгом костюме отпечаталось изображение моего кольца. За свинство, так сказать. Он и слова против промямлить не успел, как его утащила охрана, а я двинулся дальше.

На удивление, найти Катю сразу не смог, хоть меня не было всего-то чуть больше часа. Да и вообще! Здешние отдыхающие совершенно не подходили ей по статусу.

Слишком вызывающе наряженные юные девицы с роскошными ожерельями на шеях танцевали то, что в моем мире называлось не иначе, как стриптизом. Элегантно двигая бёдрами и облизывая рюмки, они вливали в глотку их содержимое.

Молодые люди, изредка мелькавшие среди стариков, сидящих на больших кожаных диванах, тоже походили на «богачей». Я бы сказал — золотую молодёжь.