Гангстер вольного города (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 19

Ждать пришлось больше получаса. Пожалуй, меня спасла — не то чтобы спасла, а немного сохранила «репутацию» — соседка. Которая заявила сотрудникам, что между тремя выстрелами и их приездом прошло не больше пяти минут.

Значит, я физически не мог убраться со своего этажа, чтобы выбросить оружие. Более того, этот наблюдательный божий одуванчик не видел и не слышал, чтобы кто-то убегал по коридору.

Удивительно, как только она пропустила брата Бахти?

— Вы, — обратился к «патрульным» дознаватель, — обыщите территорию вокруг дома. Пистолет должен быть где-то там.

— Считаете, что я выбросил его в окно? — на всякий случай уточнил я.

Мой вопрос остался без ответа. Пузатый коротко кивнул дрожащему сержанту, а уже тот накинул на мои руки причудливые обручи с весьма любопытными рисунками.

Само отделение полиции оказалось неподалёку от моей съёмной квартиры. Любознательные блюстители закона трепались так, что будь они в плену, проще было бы их по возвращении сразу расстрелять. Ибо узнал я достаточно многое.

Во-первых, эти странноватые обручи на моих руках были в некотором роде новшеством у стражей правопорядка. Китайские засранцы придумали такие штуки для магов, чтобы очень сильно снизить их потенциал на выходе, а так как в моих документах было прописано, что я боевой маг, не заковать меня в эти обручи они не могли.

Только вот они не знали, что я и силой-то пользоваться не умею.

Во-вторых, все факты шли против меня. Даже если они не найдут оружие, то плохо будет вообще при любом раскладе. Я три года убивал степняков и их наёмных убийц, а как оказалось, местные идиоты думали, что цыганский род выходил из этой задницы мира.

Цыгане не степняки…

— Эти нелюди… — пробормотал один из них, и пошло-поехало поливание помоями.

Личная неприязнь, во как.

В-третьих, плевать они хотели на самих цыган. Эти придурки костью в горле стояли у местных. Закон есть закон? И тут промашка.

Я военный. Ветеран. А значит, у меня водятся деньги. Вот и все.

Капитан Владимир Яковлев был тем ещё мудаком. Субъективных причин посадить меня он найдёт достаточно. Но все, что ему от меня будет нужно, — это конкретная сумма. Разумеется, наличными или драгоценностями.

Попал, сука, так попал.

Приветливые двери моего нового пансионата были сделаны из толстых стальных прутьев. Одна из них с весьма неприятным звуком открылась перед носом, а затем я получил волшебное ускорение.

Владимир Яковлев решил лично сопроводить меня в моё временное или не совсем пристанище. Да с таким гонором и очевидным пинком под зад, что я себе сделал «заметку на полях».

Этого козла я рано или поздно отделаю так, что мать родная не узнает.

О, в камере были все неудобства для проживания. Ледяной каменный пол, устланный гнилой соломой. Три шконки, держащиеся на ржавых цепях, и одна яма. Прямо по центру этого люкса. Мда, тут и дурак догадается, на кой черт она здесь вырыта.

Моим соседом был пожеванный жизнью старик с весьма вразумительным выражением лица. А если судить по нашему дальнейшему общению, он был не просто бродяжкой, хоть его внешний вид и говорил об обратном. Весьма любопытная личность, между прочим. Я бы сказал — профессор.

— Мефодий Палыч, — пожал он мне руку после короткого приветствия. — Очень приятно.

— Взаимно, — кивнул я. — Мефодий… Палыч, а ты здесь за что?

История, казалось бы, длиною в жизнь, была самой типичной любовной драмой. С профессией я угадал. Он действительно был профессором. Более того, в престижном заведении города Кустовой.

У него была семья… Причём «была» не потому, что она погибла, а потому что его вышвырнули за порог после неприятного инцидента. Надо начать с того, что раньше он жил обеспеченным и весьма уважаемым человеком.

Но.

Случилась она. Роковая девица восемнадцати лет из не самого печального рода. Сосала из него деньги так, что скрывать интрижку стало попросту невозможно. А когда супруга этого почтенного человека обо всем разузнала, то… Просто выкинула неверного на улицу, лишив всего. Кем была его женушка, я так и не понял, но дама явно имела власть как над ним, так и в обществе. А вот его малолетняя любовь, понимая, что денег больше не будет, сделала подлее подлого. Написала на него заявление.

Денег на адвоката у старика не осталось. Потому он и здесь. Полгода уже. Но ситуация даже не собирается двигаться с мёртвой точки. А в тюрьму его определить тоже не спешат, потому что бывшая супруга так пожелала.

— В вечном ожидании конца, — грустно вздохнул он. — Даже и не знаю, что делать.

Его слезливая история закончилась на моменте, когда капитан Яковлев провёл резиновой дубинкой по стальным прутьям, привлекая к себе внимание.

Он не пытался что-то сказать, зайти к нам или чего ещё, просто обозначил своё присутствие здесь.

— А этот клоун давно здесь? — на всякий случай уточнил я тише. — А то у нас ситуация выкатывается не самая хорошая.

— А что у тебя? — опомнился старик. — Украл что⁈

Пожалуй, такая догадка могла меня оскорбить. Более того, после этой фразы выражение лица у старика сменилось на подозрительное, будто он намекал, что совершенно не знает, чего он меня ожидать.

— Напали на меня в моей съёмной квартире, — сухо сказал я. — Два цыганских клоуна. И один убил другого.

— Ох… — сокамерник сменил «физиономию» и заёрзал на шконке. — Подставили, получается?

— Если бы, — улыбнулся я. — Один дурак не знает, как пользоваться пистолетом, а другой дурак не знает, как ему об этом сказать. Пришли пристрелить меня, а по итогу один укокошил другого.

— Любопытно, — Мефодий похлопал по своей «ложе» и наконец пригласил меня сесть. — В ногах правды нет, Вова. Садись покумекаем.

Старикан оказался крайне любопытной личностью. Больше того, в институте он преподавал основы прав и защиты. Очевидно, обучал будущих юристов.

Описал ему все произошедшее в красках, опустив упоминание о том, что у меня в квартире хранится пистолет. Перечислил всё, вплоть до пулевого отверстия в потолке, в стене и физиономию цыгана. А начал свою историю ещё с приключений на рынке.

Так скажем, показал, что я из себя представляю.

Мой собеседник пребывал в смешанных чувствах, которые начинались с того, что я очевидный бандит, и заканчивались тем, что я слишком умён для своего возраста.

— Боюсь, Вова, — наконец заговорил сокамерник, как только я закончил свой рассказ, — боюсь, здесь все указывает только на то, что тебе нужно откупиться.

— С чего бы вдруг? — удивился я. — Пускай снимают отпечатки, осматривают гильзы и ищут стрелка, тем более что я даже имя назвал и в какой лавке торгуют! Даже характер пулевого! Я — правша. А стрелявший был левшой. Другой угол, градус, да и вообще… — возмутился я. — У вас… у нас что, все через одно место?

— Ты в Кустовом, Вова, — печально улыбнулся старик и жестом показал, чтобы я освободил «ложе». — Тут все не как у людей.

Капитан Яковлев посетил нашу скромную обитель в десятом часу ночи. Или же вечера, как правильно-то? И начал он свой диалог с предсказания Мефодия Павловича. Он просил денег. Много денег.

— Я навёл о тебе справки, Владимир Алексеевич Шаман, — широко улыбался боров, расправляя усишки. — Семья у тебя не очень богатая, но, как ни крути, — предприниматели. Так что если хочешь выйти отсюда поскорее, пускай принесут мне три тысячи. И я, так и быть, забуду про эту неприятность с цыганьём.

— Ты в своём уме? — я аж голос повысил от его наглости. — Если ты попытаешься разобраться в ситуации, то все факты будут идти за меня, а не против. Отправь своих охламонов и достань братца убитого. Он тебе сам все расскажет!

— Не будешь платить, значит? — поцокал он. — Ну-ну, Вова. Посмотрим, как ты запоёшь, когда кушать захочешь.

— Адвоката мне. Буду все через него решать!

— Хрена с два тебе, а не адвокат, — захохотал капитан. — Ты это, давай пообщайся с профессором, он тебе ещё и права твои зачитает.